Эд Макбейн - Послушаем за Глухого
– Вы добрались довольно быстро, – сказал он Клингу, впуская его в квартиру.
Несмотря на свою комплекцию, Ингерсол обладал довольно мягким голосом, в котором слышалось неподдельное удивление. Клинг ожидал, что из такой широкой, мощной груди будут исходить более сильные и грубые звуки.
– Хозяйка в гостиной, – сказал Ингерсол. – В доме творится черт знает что. Парень классно поработал, выгреб все, что можно.
– Думаешь, тот самый?
– Да. Отпечатков нет ни на окнах, ни на дверях. Ну, и котенок, разумеется, белый, на тумбочке в спальне.
– М-да. Ну, давай побеседуем с хозяйкой.
Хозяйка сидела на диване. У нее были длинные рыжие волосы и зеленые глаза. К середине весны она уже успела где-то хорошо загореть. На ней был темно-зеленый свитер, коричневая мини-юбка и коричневые сапоги. Она сидела, закинув ногу за ногу, и безучастно глядела на стену. При появлении нового человека хозяйка перевела взгляд на него. Клингу редко приходилось видеть такую гармонию в одежде и внешности. Красно-коричневый и зеленый цвета ее волос и глаз, свитера и сапожек, которые прекрасно сочетались с цветом ее длинных загорелых ног, вопросительно приподнятый подбородок, рыжие пряди волос, каскадом спадающие на плечи, – все делало ее наглядным пособием для краткого курса искусствоведения. Высокие скулы лица, глаза, блестевшие ярким бесовским огнем, как изумруды, слегка приподнятая верхняя губка, обнажающая ровный ряд абсолютно белых зубов. Лифчика на ней не было, свитер облегал упругую молодую грудь. На талии свитер был прихвачен широким поясом из коричневой кожи с медными вставками. Когда девушка повернулась к Клингу, ее мини-юбка слегка приподнялась, обнажая часть бедра.
Да, Клинг никогда в жизни еще не видел такой прекрасной девушки.
– Я – детектив Клинг. Здравствуйте.
– Привет, – устало произнесла красотка.
Клингу показалось, что она вот-вот разрыдается. Ее зеленые глаза блестели от выступивших слез. Она протянула Клингу руку, и он неуклюже пожал ее, не в силах оторвать взгляд от прекрасного лица. Прошло несколько секунд, и Клинг осознал, что все еще держит ладонь в своей руке. Он сразу же ее отпустил, прокашлялся и достал из кармана записную книжку и ручку.
– Мне кажется, мы не были раньше знакомы, – начал Клинг.
– Августа Блейер, – представилась девушка. – Вы уже успели увидеть этот кошмар? Я имею в виду спальню.
– Я осмотрю спальню через несколько минут. А пока скажите, когда вы обнаружили, что вас ограбили, мисс Блейер?
– Я вернулась домой полчаса назад.
– Откуда?
– Из Австрии.
– Да, наверное, приятное было возвращение, – заметил Ингерсол, качая головой.
– Дверь была заперта? – продолжал Клинг.
– Да.
– Вы открыли дверь своим ключом?
– Да.
– Кто-нибудь был в квартире?
– Никого.
– Может вы что-нибудь услышали? Какой-нибудь шум?
– Ничего!
– Расскажите подробно, как все было?
– Когда я вошла, то оставила входную дверь открытой, так как портье нес за мной мой багаж. Затем я сняла пальто и повесила его в прихожей на вешалку и, пройдя через холл, вошла в спальню. До этого момента все было в порядке и стояло на своих местах. Но как только я переступила порог спальни, у меня дух захватило...
– Берт, лучше загляни туда сам. Этот парень разошелся не на шутку, – сказал Ингерсол.
– Это спальня? – спросил Клинг, показывая на дверь.
– Да, – сказала Августа и встала с дивана.
Мисс Блейер оказалась довольно высокой девушкой, не меньше ста семидесяти пяти сантиметров, но походка ее была очень грациозной. Она последовала за Клингом и, заглянув в спальню, с отвращением отвернулась. Клинг вошел внутрь, но мисс Блейер осталась стоять на пороге, прислонившись плечом к дверной раме и нервно покусывая верхнюю губу.
Вор, казалось, пронесся по комнате, как смерч. Все ящики платяного шкафа были вытащены и валялись на ковре вперемешку с их содержимым. Тапочки, бюстгальтеры, трусики, свитера, чулки, шарфы, блузки разноцветными пятнами покрывали пол. Вещи, висевшие на плечиках – пальто, плащи, костюмы, юбки, ночные рубашки, халаты, платья – теперь были разбросаны на кровати и креслах. Шкатулка для драгоценностей вверх дном лежала на постели, вокруг была рассыпана разная бижутерия, очевидно, не привлекшая внимания преступника. На туалетном столике сидел маленький белый котенок и жалобно мяукал.
– Скажите, мисс, вор обнаружил все ценности в доме? – спросил Клинг.
– Да, – ответила девушка. – Все мои драгоценности были завернуты в красный шарф. Я его прятала в верхнем ящике шкафа. Все исчезло бесследно.
– Что-нибудь еще пропало?
– Две шубы. Одна из леопарда, другая из выдры.
– Да, во вкусе ему не откажешь, – заметил Ингерсол.
Клинг продолжал:
– Радио, фото и прочая аппаратура?
– Нет. Стереокомплекс в гостиной на месте. Он его не взял.
– Мне нужен перечень похищенных драгоценностей и верхней одежды, мисс Блейер.
– Зачем?
– Чтобы мы могли начать их искать. И к тому же, я думаю, что вы хотите, чтобы мы сообщили в страховую компанию об ограблении?
– Ничего не было застраховано...
– Вот это да! – вырвалось у Клинга.
– Я представить себе не могла, что меня могут ограбить, – грустно сказала Августа.
– Скажите, вы давно здесь живете? – удивленно и с недоверием спросил Клинг.
– Что вы имеете в виду? В городе или в квартире?
– И то, и другое.
– В этом городе я живу полтора года, а в этой квартире восемь месяцев.
– Откуда вы приехали?
– Из Сиэтла.
– Вы работаете? – спросил Клинг и приготовился записывать.
– Да.
– Где? В какой фирме?
– Я – манекенщица, – ответила Августа. – Мои интересы представляет Агентство Катлера.
– Вы были в Австрии по работе?
– Нет, в отпуске. В горах. На лыжах каталась.
– То-то я и смотрю, что мне ваше лицо знакомо, – напомнил о своем существовании Ингерсол. – Бьюсь об заклад, что видел ваши фотографии в журналах.
– Может быть, – пожала плечами девушка.
– Как долго вы были в отъезде? – продолжал Клинг.
– Две недели. Вернее, шестнадцать дней.
– Да, приятно было возвратиться домой, – повторил Ингерсол и снова сокрушенно покачал головой.
– Я переехала в этот дом потому, что здесь есть портье, – сказала Августа. – Мне всегда казалось, что в такие дома воры не заглядывают.
– Ни один дом в этом районе нельзя считать безопасным с точки зрения ограбления, – вздохнул Ингерсол.
– Да, так оно и есть, – подтвердил Клинг.
– Но я не могу себе позволить снять квартиру за парком! – огрызнулась Августа. – Я работаю манекенщицей не так давно и у меня не так уж много контрактов.
Заметив немой вопрос на лице Клинга, девушка добавила:
– Шубы мне подарила моя мама, а драгоценности перешли мне по наследству от тети. Я шесть месяцев экономила, как проклятая, чтобы поехать в эту чертову Австрию!
Августа неожиданно разревелась.
– Что за жизнь паршивая, ну почему его черт занес ограбить именно мою квартиру?
Ингерсол и Клинг, переминаясь с ноги на ногу, стояли, не зная, что предпринять. Августа, быстро повернувшись и пройдя мимо Ингерсола, подошла к дивану и достала из сумочки носовой платок. Затем она шумно высморкалась, вытерла слезы и сказала:
– Прошу прощения.
– Если вы напишете полный список похищенного... – снова начал Клинг.
– Да, да, конечно, – перебила его девушка.
– Мы сделаем все возможное, чтобы вернуть украденное.
– Надеюсь, – сказала Августа и снова высморкалась.
Глава 4
Все посчитали, что произошла какая-то ошибка.
Конечно, было очень приятно получить еще один фотостат бывшего всеми любимого руководителя самой лучшей в мире национальной службы безопасности, но оставалось непонятным, зачем было присылать еще одну копию. Создавалось впечатление, что кто-то решил подурачиться. Очень уж непохоже это было на Глухого, никогда не делавшего что-либо дважды. Естественно, обе копии были похожи, как братья-близнецы, в этом сомнений не возникало. Единственное, что разнило их, это то обстоятельство, что прибыли они в разное время: первая пришла в субботу, семнадцатого апреля, а вторая – сегодня, девятнадцатого апреля. Даты на штемпелях также были разными. Все остальное было идентично. Скорее всего, произошла ошибка, и ребята из восемьдесят седьмого участка постепенно приободрились и более оптимистично смотрели в будущее: наверняка Глухой начал впадать в маразм.
В телефонном справочнике, отпечатанном на желтой тонкой бумаге, перечень магазинов, изготавливающих копии при помощи фотостата, занимал пять страниц. Может и стоило полиции заняться проверкой этих заведений с целью обнаружить магазин, делающий данные копии. Но, пока никакого преступления не было совершено, никто не имел права отнимать время у владельцев магазинов пустыми расспросами, так как для этого не было серьезных оснований. Правда, можно было оспаривать серьезность или несерьезность предприятия, ведь прошлые кровавые преступления Глухого – достаточное основание для мобилизации всей полиции города, тотальной проверки магазинов, прослушивания телефонных линий, перлюстрации почты и прочих подобных мер. Но, с другой стороны, никто не мог с полной определенностью сказать, что именно Глухой прислал эти два фотостата Эдгара Гувера и что они каким-то образом связаны с преступлением, которое он планировал совершить. Можно было понять, почему недоукомплектованная кадрами полиция восемьдесят седьмого участка, заваленная делами об ограблениях, поножовщине, перестрелках, налетах, изнасилованиях, взломе квартир, подделке ценных бумаг, угоне машин и другой уголовщиной, просто попросила ребят из лаборатории провести экспертизу изготовления этих фотостатов и возможного наличия на них отпечатков пальцев. Результаты всех разочаровали: бумага, использованная для изготовления фотостатов, оказалась самой обыкновенной, отпечатков, даже самых слабых, обнаружено не было. И неудивительно, что полиция по-прежнему была занята более серьезными делами, чем разглядывание разных картинок, тем более, что утром, в 10.27, поступил очередной звонок с места происшествия.
