Эд Макбейн - Послушаем за глухого!
Грабитель прошелся по спальне, словно ураган. Ящики комода были выдвинуты, а содержимое выброшено на ковер: трусики, лифчики, комбинации, свитера, чулки, шарфики, блузки. Все это валялось то здесь, то там, создавая в комнате несколько необычную цветовую гамму. Точно так же из шкафа была выброшена одежда на плечиках: пальто, костюмы, юбки, платья, халаты и валялась на полу, кровати и стульях. Шкатулка с украшениями — перевернута на кровати. Браслеты, кольца, кулоны лежали среди нейлона, шерсти, шифона. На туалетном столике сидел, жалобно мяукая, белый котенок.
— Он нашел, что искал? — спросил Клинг.
— Да, — отозвалась от двери Августа. — Все самые ценные украшения были завернуты в красный шарф и лежали в верхнем ящике. Они пропали.
— Что еще?
— Две шубки. Леопард и выдра.
— Он разборчив, — заметил Клинг. — А как насчет радиоаппаратуры?
— С ней порядок. Стереосистема в гостиной. Он не обратил на нее никакого внимания.
— Мне потребуется список пропавших ювелирных изделий и описание шуб, мисс Блер.
— Зачем?
— Во-первых, нам это нужно для работы. Да и вам, наверное, пригодится — для страховой компании.
— Ничего не было застраховано!
— О Господи! — воскликнул Клинг. — Как же так?!
— Я просто думала, ничего такого не случится.
— А давно вы тут живете?
— В городе или в этой квартире?
— И в городе, и в квартире.
— В городе — полтора года, в этой квартире — восемь месяцев.
— Откуда вы родом?
— Из Сиэтла.
— А вы где-нибудь в настоящее время работаете? — осведомился Клинг, вынимая блокнот.
— Да.
— Позвольте узнать адрес вашей фирмы.
— Я модель. Меня представляет сейчас агентство «Калвер».
— Вы ездили в Австрию по работе?
— Нет. В отпуск. Каталась на лыжах.
— То-то мне ваше лицо показалось знакомым, — сказал Ингерсолл. — Наверное, я видел ваши фотографии в журналах.
— Наверное, — без энтузиазма отозвалась Августа.
— Сколько времени вы отсутствовали?
— Две недели. Точнее, шестнадцать дней.
— Приятный сюрприз, — сокрушенно заметил Ингерсолл и снова покачал головой.
— Я переехала сюда, потому что здесь есть лифтер, — сказала Августа. — Мне казалось, что дома с лифтерами безопаснее.
— В этой части города нет безопасных домов, — авторитетно сообщил ей Ингерсолл.
— Или, во всяком случае, их очень мало, — внес поправку Клинг.
— Я не могу позволить себе квартиру в районе за парком, — сказала Августа. — У меня не так уж много заказов. Я и работаю-то моделью недавно. — Она заметила недоумение на лице Клинга и добавила: — Шубки мне подарила мама, а ювелирные украшения от тетки. Я полгода копила деньги, чтобы прокатиться в Австрию, — сказала она и вдруг расплакалась. — Черт! — воскликнула она сквозь слезы. — Ну, почему ему понадобилось залезать именно ко мне?
Ингерсолл и Клинг переминались с ноги на ногу. Августа быстро прошла в гостиную, села на софу, взяла из сумочки носовой платок, высморкалась, вытерла глаза и сказала:
— Извините.
— Если вы составите полный список пропавшего… — начал Клинг.
— Составлю.
— То мы сделаем все, чтобы вернуть украденное.
— Понимаю, — отозвалась Августа Блер и снова высморкалась.
4
Все думали, что это ошибка.
Они, конечно, были только рады, — а кто бы не обрадовался? — получить второй конверт с фотографией знаменитого руководителя прославленной службы, наводившей страх на представителей криминального мира, но все-таки у них возникло впечатление, что кто-то дал маху. Глухой никогда ничего не повторял два раза, если, по его мнению, одного раза было достаточно. Что касается портретов, то они были абсолютно идентичными. Различие между ними состояло только в штемпелях на конвертах. Один пришел семнадцатого апреля, а второй девятнадцатого. Да, тут попахивало накладкой. Это несколько повысило настроение ребят из Восемьдесят седьмого участка. А вдруг Глухой стал впадать в маразм?
Только в справочнике Айзолы адреса фирм, изготовлявших фотокопии, занимали пять страниц. Возможно, конечно, имело смысл начать проверять их подряд, в смутной надежде, что кто-то действительно делал фотокопию портрета Гувера. Но не следовало забывать, что пока не было совершено такого преступления, которое могло бы оправдать подобные траты времени и сил государственных служащих. Правда, кто-то мог бы резонно заметить, что прошлые криминальные действия Глухого сами по себе являлись основанием для мобилизации всех имеющихся под рукой средств для предотвращения новых потрясений. Однако скептики с не меньшими основаниями могли бы напомнить, что никто пока не установил, что оба конверта с портретами Гувера отправлены именно Глухим, или, по крайней мере, что они имеют какое-то касательство к тем злодействам, которые тот вознамерился совершить.
Учитывая недоукомплектованность и перегрузки, характерные для полиции этого города, которой постоянно приходится заниматься такими милыми проблемами, как ограбления, кражи, хулиганство, поножовщина, криминальные разборки, налеты на магазины, изнасилования, подделка чеков и купюр, угон машин, и так далее, и тому подобное, можно понять, почему сотрудники детективного отдела Восемьдесят седьмого участка лишь попросили ребят из криминалистической лаборатории установить, не обладает ли бумага, на которой были сделаны фотокопии, какими-то особыми характеристиками, а также нет ли на конверте и снимках отпечатков пальцев. Бумага, увы, оказалась самой обыкновенной, а отпечатков не было.
Молодого человека приколотили гвоздями к стене.
Длинноволосый, с длинными подкрученными вверх усами, в одних лишь трусах, он смахивал на современного Христа, лишенного своего креста. На груди, под сердцем, алела ножевая рана, руки были раскинуты в стороны, ладони прибиты к стене большими гвоздями, ноги соединены вместе и пробиты третьим гвоздем, голова упала набок. Труп был обнаружен бродягой-алкоголиком, но пока нельзя было определить, как долго он там находился. Кровь давно перестала сочиться из ран, он испачкал себя испражнениями — от ужаса или в смертной агонии — исходившее от него зловоние смешивалось с вонью от того, чем было захламлено помещение. Проведя рядом с покойником несколько минут, детективы были вынуждены покинуть комнату и выйти в коридор, где воздух был все же немного почище.
Труп был обнаружен в одном из заброшенных жилых домов Северного Харрисона. Эти здания кишмя кишели крысами, и какое-то время там селились хиппи, которые затем покинули жилище, решив, что в них они слишком часто становятся жертвами людей и животных. В подъезде на стене еще виднелось слово «любовь» в окружении цветов, но от покойника воняло его собственными экскрементами, и судебно-медицинский эксперт не выказывал никакого желания войти в комнату для осмотра трупа.
— Ну почему мне все время подсовывают такое, от чего отмахиваются все остальные? — жаловался он Стиву Карелле. — По мне пусть этот тип и дальше тут гниет. Ну его к черту. Пусть его забирает «скорая» и везет в морг. Там я его и посмотрю. По крайней мере, там хоть можно потом помыть руки.
Потолок был залит водой, штукатурка грозила вот-вот обвалиться. В комнате, где распяли молодого человека, было разбито окно и отсутствовала дверь. Те, кто незаконно обитал в этом доме, пользовались этой комнатой как помойкой, и хлам, отбросы, мусор были навалены тут в человеческий рост. Остатки еды, ржавые консервные банки, битые бутылки, газеты, бывшие в употреблении презервативы и экскременты животных были увенчаны, словно торт засахаренной вишенкой, — дохлой крысой. Тому, кто пожелал бы войти в комнату, пришлось бы карабкаться на эту гору мусора. Потолок тут был высотой в двенадцать футов, и ноги распятого возвышались над поверхностью мусора дюймов на шесть. Это был высокий молодой человек, но тот, кто ухитрился распять его, был еще выше. Плечи оказались вывихнутыми, когда тело обвисло под собственной тяжестью, ну а внутренние повреждения можно было установить только при вскрытии.
— Вы меня слышите? — снова подал голос медэксперт.
— Делай, что хочешь, — махнул рукой Карелла.
— Можешь в этом не сомневаться.
— Главное, чтобы у нас был полный отчет о вскрытии.
— Думаешь, он был живой, когда его распинали?
— Наверное. Нож в сердце, похоже, ему всадили уже потом.
— Но я его снимать не буду, — буркнул медэксперт.
— Слушай, — сердито обратился к нему Карелла, — хочешь снимай его, хочешь оставь здесь, главное, чтобы у нас было медицинское заключение о смерти. И не забудь про отпечатки пальцев.
— Ни в коем случае.
— И еще отпечатки ног.
— Город психов, — буркнул медэксперт. Он повернулся и угрюмо побрел по коридору, переступая через кучи мусора, а затем стал спускаться вниз по лестнице, надеясь перепоручить это малоприятное дело представителям «скорой».
