Алексей Макеев - Капля королевской крови
— …Мне кажется, в Кострому мог бы отправиться Стас. Сейчас он в Свято-Петровском монастыре. А это почти треть пути до Костромы. Так что ему проще было бы доскочить и туда. А с Эльбидаевым, думаю, стоит поработать негласно. Если только, конечно, он и в самом деле проживает в Мытищах. Например, установить наружку и прослушку телефонов. Но это — как вариант. На месте разберусь.
— Добро! — согласился Орлов. — Мысль дельная. Главное, раньше времени преступников не встревожить, чтобы они не начали заметать следы.
Пообедав в кафе и позвонив Юрию, Лев отправился в Мытищи.
* * *В большей степени доверяя своему безотказному «Мерседесу», который, несмотря на преклонный возраст, после недавней «капиталки» смотрелся роскошно и весьма импозантно, Крячко в Свято-Петровский монастырь отправился именно на нем. Держа скорость на пределе допустимой, он мчался на северо-восток по старенькой, но вполне ухоженной трассе. У одного из перекрестков, заметив двух бабулек в белых платочках, он свернул к ним и остановился. Те, настороженно глядя на его машину, даже не двинулись с места.
— А вы не скажете, по этой трассе я доеду до Свято-Петровского монастыря? — выйдя из «мерина», спросил их Стас.
— Доедете, доедете! — закивали бабульки. — Вот и мы туда собираемся.
— А-а-а… Ну так давайте довезу! — кивком Крячко указал на свою машину. — Да вы не волнуйтесь, я не таксую, бесплатно доедете.
— Ой, в жизни не доводилось в такой машине ездить! — садясь в кабину, заохали богомолки.
— Ну, хоть раз за свой век в такой машине проехать стоит! — с некоторой горделивостью сказал Стас, ласково похлопав ладонью по рулю.
Машина вновь полетела по трассе. Будучи человеком и общительным, и любознательным, Крячко спросил своих попутчиц, часто ли они посещают этот монастырь. Те охотно уведомили его о том, что ежегодно бывают там на Петров день. Но и по другим церковным датам, если есть возможность, обязательно ездят. Вот и сейчас они надумали в канун двенадцатого июля отправиться на богомолье.
— А двенадцатое июля — это что за дата? — недоуменно спросил Стас и тут же сообразил, что сморозил глупость. — А-а-а! Понял! Это и есть Петров день! Верно? Так он назван в честь святого Петра — догадался. А почему именно этот день? Он в этот день родился?
— В этот день вместе со святым апостолом Павлом он был казнен в Риме язычниками, — со скорбью в голосе известили бабушки. — Потому и пост идет перед этим днем многодневный.
— Что? Пост?! — Крячко захлопал глазами. — Это когда и то есть нельзя, и это?.. Да? А сколько ж их всего в году-то, этих самых постов? Ско-о-о-лько?!!
Когда его попутчицы назвали общее число постов и их суммарную продолжительность, он ошарашенно покрутил головой.
— Ну, ничего себе! Да это ж, получается, при малюсеньких перерывчиках, пост тянется почти круглый год! Если работаешь при хорошей нагрузке, так и ноги с постным рационом протянешь! Нет уж, при всем своем уважении к Петру и Павлу, при всем своем к ним сочувствии, я не пойду на такие подвиги… Ё-мое! А вот скажите, настоятель монастыря и в самом деле такая знаменитость? Говорят, какой-то он особенный…
Как мог понять Стас, эта тема для бабулек оказалась чрезвычайно актуальной. Они наперебой начали рассказывать всевозможные были (а возможно, и небылицы) о житии игумена Владимира. По их словам, это имя ему дали при монашеском постриге в честь равноапостольного князя киевского Владимира. Не в пример некоторым иным иерархам, он строго соблюдал монашескую умеренность, избегая даже намека на роскошь. Наравне с послушниками он каждый день трудился на ниве монастырского хозяйства. Остальное время у него отведено молитве и приему страждущих.
— …Ой, вы знаете, к нему кто только не приходит! — горячо повествовали богомолки. — И ярые безбожники, и сатанисты всякие, и колдуны, и пропойцы уже конченные, и наркоманы… Да и других вер люди к нему идут. Мусульмане, бывает, приходят, иудеи, буддисты. А еще сектанты приходят — этих больше всего. Запутаются, потеряются, иные готовы вешаться или топиться. Придут, в глазах — пустота, в душе — мрак непроглядный… А от него уходят уже совсем другие люди. Он как будто душу им возвращает, невесть где потерянную.
На вопрос Станислава, случались ли в монастырских стенах чудеса, его собеседницы сообщили, что подобных явлений ежегодно случается не один десяток.
— Надо только в душе иметь хоть что-то живое, хоть искорку какую-то, — с долей назидательности добавила одна из бабулек. — А уж если она в пепел вся обратилась, тут едва ли кто поможет…
Богомолки тут же вспомнили случившуюся год назад историю с одним деревенским колдуном. Пришел он к отцу Владимиру и сказал, что больше уже не может переносить внутренний гнет сил тьмы, которым служил много лет. Знает, что скоро должен наступить его час, а как подумает о грядущей расплате — от ужаса и руки, и ноги цепенеют. Посмотрел на него настоятель и сказал:
— Говорю тебе откровенно, несчастный ты человек, — невозможно спасти то, что уже истлело без остатка. Не в моих силах пересилить все то зло, какое ты совершил, служа темным силам.
Но все же принял его исповедь и покаяние. А через неделю колдун умер. Умирал он несколько дней, мучился страшно. Деревенским мужикам пришлось и крыльцо его дома ломать, и потолок с крышей разбирать. Только тогда он и отошел. И тут же, к ужасу сельчан, над деревней разгулялся такой черный буран, что и крыши с домов срывало, и яблони поломало в садах. Знающие сразу же сказали, что это бесы поминают колдуна.
Бывали в монастыре и случаи изгнания бесов. Одна женщина, лишь войдя к отцу Владимиру, вдруг упала на пол, ее стало бить и корчить. Ее глаза налились кровью, а голос стал грубым и хриплым. Двоим инокам пришлось держать ее изо всех сил, чтобы она не причинила вреда ни себе, ни другим. Три часа молился отец Владимир о ее исцелении, и в какой-то миг она вдруг воскликнула:
— Где я? Что со мной?
Как оказалось, она уже несколько лет жила, словно во сне, не различая, где — явь, где — наваждения.
Автомобиль мчался по дороге, а расходившиеся богомолки вспоминали все новые и новые свидетельства того, что настоятель Свято-Петровского монастыря являет собой настоящего духовника в полном смысле этого слова.
Когда впереди замелькали крыши домов городишка Выприно, попутчицы Стаса объявили, что они уже почти прибыли. И в самом деле, когда машина обогнула городок, впереди за кронами деревьев показалась довольно высокая кирпичная стена, над которой возвышались крыши монастырских построек, а все это венчали позолоченные луковицы старинной церкви.
Подъехав к монастырским воротам, Крячко обратил внимание на десятка полтора самых разных машин, припаркованных невдалеке. На его замечание о том, что народ дорогу сюда, как видно, не забывает, бабульки заверили его, что сегодня-то как раз на диво малолюдно. Иные дни здесь людей и машин — не протолкнуться. Отказавшись от предлагаемых ему денег, Стас попросил старушек проводить его к ответственному служителю монастыря, который мог бы организовать его встречу с настоятелем.
Минут через десять, сопровождаемый худощавым, с жидкой бородкой послушником, он вошел в келью-кабинет настоятеля. Отец Владимир, еще не старый, с аккуратной бородой, в скромном монашеском одеянии, ответив на его приветствие, предложил присесть. Стас изложил ему суть своего вопроса, и настоятель, размышляя, задумчиво подтвердил, что действительно из Великобритании не так давно пришло письмо с просьбой об аудиенции, подписанное неким Томом Хантли.
Отец Владимир достал из ящика стола длинный конверт с реквизитами международной почты и, вынув из него сложенный втрое лист бумаги, исписанный от руки, прочел, свободно переводя рукописный английский текст на русский язык.
— …Вот этот запрос. Хантли пишет: «Прошу вас не отказать мне в возможности прикоснуться к подлинной России, понять глубинный смысл ее нравственных исканий и сущность ее бытия…» — настоятель опять положил письмо в конверт. — Я поручил своему секретарю дать ответ Тому Хантли, что не возражаю и готов его принять и выслушать. Но пока что он не появился.
— Отец Владимир, как я понял, вы человек очень ответственный, и вам я могу доверить некую конфиденциальную информацию, — потерев лоб и несколько приглушив голос, заговорил Крячко. — Дело в том, что на самом деле Том Хантли — это племянник королевы, герцог Дэниэл Урриморский. Об этом мы узнали из сообщения Скотланд-Ярда. Неделю назад этот гражданин прибыл в Москву и тут же бесследно исчез. Мы предполагаем похищение с целью выкупа.
На сей раз молчание настоятеля длилось несколько минут. Стас, не мешая священнику думать, тоже сидел молча, недвижимо глядя в окно.
— Очень странная история… — вздохнув и сцепив меж собой пальцы, медленно заговорил отец Владимир. — Скорее всего, некто не самый добрый затеял какую-то весьма скверную игру, нацеленную против России. Вероятнее всего, разыгрывается какая-то сложная, многоходовая комбинация, полный смысл и содержание которой неизвестно большинству задействованных в ней людей. Думаю, даже сам Том-Дэниэл используется как марионетка, которой исподволь, искусно управляют неведомые нам кукловоды.
