Алекс Норк - Как грустно
— Бросился к остальным. У меня же нет медицинского образования. А фармацевты — наполовину медики. Я подумал, Сидней и Джулия смогут что-нибудь предпринять.
— Вам казалось, брат еще жив?
Он не ответил, потом, сделав несколько неуверенных шагов, сел на ближайший стул. Просидел, глядя себе под ноги, повернул к ним лицо, постаревшее вдруг, с влажными красноватыми глазами:
— Мне и сейчас так еще кажется.
Садясь в машину, Блейк посмотрел на часы. Времени прошло меньше, чем ему показалось — еще не было и восьми.
— Едем в управление, патрон, там все обсудим?
— Нет, думаю, мой вариант тебя гораздо больше устроит. Текущие расходы, которые предусмотрены у меня в контракте, включают в себя и ресторанные встречи с полезными в целях расследования людьми.
— Ой! Тогда на минуту заедем ко мне. Я переоденусь в гражданский костюм.
— Заедем.
— Патрон, а кто этот Мур, которым меня пытались стращать?
— Томас Мур, великий английский поэт, жил в первой половине девятнадцатого века. Ты бы, действительно, как-нибудь полистал. Очень высокая поэзия.
Макс мотнул головой:
— Высокая поэзия слишком опасна.
— Почему?
Тот вдруг приподнял вверх голову и процитировал:
«Как пусты и как бездарныРифм звенящие грошиСтих не то! Он дым отравныйОт сгорающей души»
— Откуда это?
— Написал один мой школьный товарищ.
— Очень неплохо.
— Плохо, патрон, его потом поместили в психушку.
— Я здесь уже был один раз, — сообщил Макс, когда оба уселись за столик в уютной полутемной нише и им зажгли длинные свечи на изящном треножнике. — Симпатичный ресторан, и не из самых дорогих.
Для начала они заказали салаты и бутылку белого сухого вина.
— Попробуем теперь порассуждать, патрон. Что мы имеем?
Блейк ободряюще кивнул:
— Давай, смелее.
Макс, как спортсмен перед стартом, провентилировал легкие воздухом и сосредоточился.
— Во-первых, — решительно заговорил он, — самоубийство Эрни Детлога исключается уже тем обстоятельством, что кто-то побывал в течение этих десяти минут в его кабинете и убрал отпечатки пальцев с рюмки, в которой находился яд. Кроме того, никто из четверых и не заикался о возможности самоубийства, а Джулия Паркер отмела эту версию с самого начала.
Блейк, прерывая его, поднял вверх указательный палец:
— Кое-кто заикался. Гарри, разыгрывая пьяного, пытался подкинуть мне мысль, что его брат был чуть ли в стрессе от провала переговоров в Европе. Он же попробовал повторить эту мысль при тебе в кабинете. Помнишь реакцию Джулии, когда Гарри озвучил вдруг то, что не может подвергаться публичной огласке?
— Да, она чуть не задохнулась от злобы. И я согласен, Детлог разыгрывал пьяного, а в действительности прекрасно себя контролировал, потому что уж слишком точно и без промедления сообщал детали вчерашнего вечера. У вас не сложилось впечатления, что за этим кроется продуманная заготовка.
— Похоже. А что ты еще в связи с этим заметил?
— Что еще… — Макс ненадолго задумался, — знаете, мне не показался слишком убедительным его ответ на вопрос: зачем он заглядывал к брату.
— Ты правильно подметил. И я обратил внимание, что его объяснение вызвало удивление у Джулии.
— Вот как?
— Да, но это не все. Вспомни, он в тот момент закурил. А откуда взял сигарету?
— Постойте, патрон… ах, я осел! Он же вынул ее из ящичка для гостей. Вы хотите сказать, зачем он тогда выходил вчерашним вечером за сигаретами к машине?
— Мелочь, конечно, но сейчас мы должны все просеивать через сито.
Они выпили по глотку из бокалов.
Приятное оказалось вино, сухое, но не кислое. Оба сделали паузу, чтобы попробовать салат, и набивший рот Макс, одобрительно кивнув на тарелку, показал Блейку большой палец.
А вскоре уже членораздельно добавил:
— Почаще бы нам вместе расследовать дела, патрон. Допивайте, я подолью.
Официант подошел узнать, скоро ли можно подавать горячие блюда.
— Минут через пятнадцать, раньше не надо, — распорядился Блейк. — Продолжай, двигаемся дальше.
— Дальше, конечно, самое интересное: то заявление мисс Паркер. Я еле сумел сдержаться… Э, патрон, не до конца сумел, верно. Как ее слова понимать? Никто не входил в кабинет в течение этих десяти минут, она утверждает.
— И какие отсюда, по-твоему, следуют выводы?
— Только два. Либо мисс Паркер кого-то прикрывает, либо она действительно говорила по телефону в начале и в конце того десятиминутного интервала, а в промежутке именно сама и входила к Эрни Детлогу в кабинет.
— Второй вариант скорее всего отпадает, Макс.
— Почему отпадает?
— Пока ты переодевался, я позвонил по мобильному телефону на станцию. Там сообщили, разговор шел более девяти минут и ни разу не прерывался.
— С кем она говорила?
— Это домашний телефон известного тебе финансиста Хью Данфорда.
Макс тихо присвистнул.
— Того самого, по прошлому крупному делу?
— У-гу.
— А почему вы сказали, что вариант не полностью, а почти исключен?
— Потому что она близкая приятельница и самого Данфорда, и его жены. В разговоре с близкими людьми можно, например, попросить не вешать трубку, так как возникла срочная необходимость сказать несколько слов кому-нибудь рядом. Ты ведь не удивился бы, если бы в нашем телефонном разговоре мне понадобилось ненадолго отвлечься?
— Понятное дело, здесь нет ничего такого. И черт возьми, это же превосходное алиби!
— Не будем спешить. Данфорд ведь кое-чем мне обязан. К тому же, я уверен на сто процентов, он не может быть тут никаким соучастником. Завтра попробую с ним переговорить, тогда многое проясниться.
— Патро-он, — почти проскулил Макс, — поговорите с ним прямо сейчас по телефону.
— Не очень деликатно было бы с моей стороны, во-первых. А во-вторых, в спокойной нетелефонной беседе можно навести разговор и на личности. Все они — люди одного круга. Данфорд наверняка хорошо знает не только Джулию, но и Гарри, и этого Белтама. — Макс опять долил в оба бокала. — Продолжай, какие еще соображения?
— Против мисс Паркер говорит и тот маленький факт, что она постаралась предварительно оставить на бутылке свои отпечатки пальцев и всучила бутылку Лизе.
— «Всучила» это ты громко сказал.
— Согласен, но, во всяком случае, такое следовало сделать, если хочешь потом войти в кабинет к человеку, чтобы, налив из бутылки вино, не бояться потом за свои отпечатки.
— С натяжкой, но принимается.
— В пользу Лизы свидетельствует отсутствие рюмки с ее отпечатками пальцев.
— А разве ты проверил все рюмки?
— Те три на маленьком столике. На каждой из них отпечатки соответственно Джулии, Гарри и этого… Белтама.
— А запасные рюмки? Я видел, несколько перевернутых кверху ножками, там же стояли, на маленьком столике на салфетке. Поставила, например, к ним свою рюмку, будто одну из нетронутых, вот и все.
Макс замолчал с приоткрытым ртом…
— Патрон, меня следует уволить из полиции.
— Успеют еще. К тому же, если это действительно была Лиза, она могла сунуть рюмку и в один из многочисленных шкафчиков. Ясно, что полицейские не подумают все обшаривать.
— Какой ляп с моей стороны! — Он поторопился скорее запить свое горе. — Кошмар, вы б никогда такого не допустили.
— В твои годы допускал и не такое. Объясни мне теперь, почему Лиза во время следственного эксперимента поставила рюмку совсем не туда, где она в действительности стояла?
— Не знаю, — честно сознался Макс. — А вы как думаете?
Блейк неопределенно пожал плечами и указал на тарелки:
— Давай салат доедим.
— С удовольствием. А к мясу, патрон, не будет большого греха заказать бутылочку красного калифорнийского?
……………………………………………
Салат и сухое белое только растравили им аппетит. И редко ведь удается вот так посидеть в хорошем местечке. Вокруг красиво одетые люди, приятная для глаз обстановка. И торопиться некуда.
………………………………………………
На десерт Блейк заказал себе кофе и шарик мороженного, а Макс, кроме этого, французского сыра с виноградными косточками.
— Отчетливые мотивы, патрон, просматриваются только у двух человек: наследниками многомиллионного состояния являются Гарри и Лиза. Непроницаемая красавица, должен сказать.
— Скажи лучше, откуда у Лизы цианистый калий? Понятное дело, у этих фармацевтов-химиков. А у нее?.. Я хорошо знаю, этот яд всегда находится на учете, и в специальном хранении.
— Вы вспомните, кто она по происхождению! Итальянка, причем из свежих еще иммигрантов. Отец — владелец небольшого ресторанчика в таком весьма неспокойном городе, как Филадельфия. И ресторан наверняка где-нибудь во второсортных кварталах. Они же там, в иммигрантской диаспоре, все повязаны и перевязаны. Атомную бомбу достанут, если очень понадобится. Надо узнать, что вообще за этим папашей и его рестораном числится.
