Никита Филатов - Записки о капитане Виноградове (сборник)
– Безносов сюда не кофейничать прислан… Тем более ему лампасы скоро получать.
– А твоя задача?
– Слава Богу! Обеспечиваем оцепление, перекрываем возможные пути отхода… Потом – разборки с задержанными.
– С пленными…
– Если они будут.
…Ровно в одну минуту первого над объектом появились самолеты. Наверное, это были СУ-27, а может быть, и нет – Виноградов встречал их красивые, хищные силуэты практически в каждой «горячей точке», куда заносила его судьба, но как-то все не удосуживался уточнить у людей сведущих.
Впрочем, значения это не имело.
Задрожала земля и продолжала вибрировать еще некоторое время после того, как ушли, развернувшись открытым бутоном, реактивные штурмовики.
Почти сразу же свист и шелест наполнили воздух, воплотились на виду у Виноградова в пламенный смерч – заработали «Грады». Что творилось сейчас там, куда падали снаряды, он даже не хотел представлять…
Незаметно, как будто сами по себе, двинулись колонны. Владимир Александрович упустил отданную по радио команду и теперь, стараясь увидеть как можно больше, залез на поросший лишайником валун, рядом с собой обнаружив и замполита, и ротного.
– Господи, пронеси…
Наступали по трем направлениям, две колонны достигли окраинных развалин, и только та, что двигалась параллельно трассе, отстала: на глазах у резерва передняя бронемашина споткнулась, замерла и осела. Из-под нее потянулся дымок, все густея, закопошились фигурки…
– Мина!
– Смотри, Саныч, во сука!
В окошке осыпавшегося после налета стандартного, блочной постройки барака ярко, так, что даже без оптики различался, пульсировал огонек. Кто-то прицельными длинными очередями выкашивал десантников, занимавших уже пост ГАИ. Бойцы кучились под броней, залегали, отстреливались, но…
– Сейчас, сейчас, – подбадривал их Виноградов, пока сразу несколько выпущенных отовсюду гранат не заставили пулеметчика замолчать.
– Нор-рмально!
Подразделения Безносова, за исключением того, что напоролось на минное поле, уже втянулись на улочки села. Неудачники двинулись влево, меняя маршрут, а второй эшелон, ожидавший команды, доложил Первому о готовности.
В этот момент, тишина которого нарушалась лишь рокотом двигателей и далеким потрескиванием автоматов, захрипела радиостанция. На волне федеральных сил густой бас с ярко выраженным кавказским акцентом потребовал:
– Прекратите стрельбу! Прекратите стрельбу! – Потом, чуть помешкав, добавил: – Генерал Безносов, прекратите стрельбу! Мы сдаемся… Повторяю: мы сдаемся ради мирных жителей.
– Теперь наша работа, – потер переносицу мрачно настроенный капитан. Ему, как командиру сводного отряда МВД, предстояла вторая фаза операции. – Схожу-ка получу дополнительные указания… И с победой поздравлю.
– Прекратите огонь, остановите солдат… Мы сдаем оружие! – Это было последнее, что услышал из уносимой радиостанции Виноградов.
Оставаться на камне было глупо, идти некуда.
Виноградов достал из кармана обломок печенья и неторопливо куснул его, ощущая приятную твердость зубов.
В конце концов, война есть война. Не мы первые…
Сначала прочесывали не спеша, обстоятельно, потом, по мере приближения к площади, стали уставать и халтурить. Так, что группа прикрытия даже нашла в одном доме забытый в шкафу автомат, а из полуподвала достали сидевшего там мужичонку. Дом, конечно, сожгли огнеметом, пленного покалечили, а личному составу, позволившему себе прокол, замполит пригрозил по рации дисциплинарным взысканием. Устно при встрече он объявил разгильдяям, что в следующий раз будет иметь их в такой извращенной форме, что даже доктор Щеглов содрогнется…
В целом, однако, все пока шло без досадных недоразумений. На площадь сводили и стаскивали мужчин, дети и женщины тянулись сами и стояли теперь молчаливой толпой поодаль, рядом с памятником Ленину, нервируя охрану и вздрагивая при каждом взрыве.
– Документы! – Увесистый собровец выплюнул окурок и пасмурно глянул на очередного задержанного.
– Дома осталься.
– Понял. – Он сидел прямо на крыльце бывшего сельсовета, расставив колени и примостив между ними автомат калибра девять миллиметров. – Налево!
Стоявший рядом с бородачом прапорщик лениво опрокинул задержанного на землю, ударил прикладом и поволок куда приказано. Коротко вскрикнула женщина.
Тех, кто отстреливался, убивали сразу. Остальных делили на две неравные части – общую и подозрительную, подлежащую конвоированию в лагерь. Деление, впрочем, сугубо условное… Это называлось «первичная фильтрация».
На крылечке рядом со спецназовцем стопкой лежали различные документы: водительские удостоверения, паспорта, даже один партийный билет.
Памятуя о профессиональном долге, Владимир Александрович сделал несколько фотоснимков казенным «Кодаком», а кроме того, с разрешения капитана прихватил на память хорошей старинной работы кинжал. В коллекцию…
Ветер переменился, и от горящих домов потянуло дымом.
– Не любят нас здесь, – сокрушенно качнул подбородком верзила с крыльца. – Странный народ!
И не ясно было, то ли он дурак, то ли это просто юмор такой – солдатский. На всякий случай Виноградов хмыкнул.
– А где нас любят? – после некоторой паузы поинтересовался он.
– Тоже верно, – кивнул спецназовец.
– Пойду я. К своим!
– Увидимся?
– Не знаю… Тут вроде шанс есть вместе с ранеными на «вертушке» до города.
– Торопишься?
– Да пора бы в редакцию. Подвиги описывать. Последний, думаю, очерк.
– Домой, что ли? В Питер?
– Хватит! Напрыгался…
– Письма прихватишь?
– Без проблем. Собирайте. – Виноградов махнул вслед уходящему с площади ротному и посмотрел на часы: – Только не очень…
– Да, верно, мы лучше вот что… – Спецназовец сообразил, что всех своих оповестить не успеет и могут возникнуть обиды. – Мы вот что… Постой, я черкану телефоны – отзвонишься прямо по списку, что все нормально, так, мол, и так! Ладно, что я объясняю – ты же битый фраер, придумаешь, чего на уши навешать.
– Сделаем! – заверил Виноградов.
Дышать стало совсем невмоготу – черная копоть, смрадная и тяжелая, горячими волнами перекатывалась через развалины. Село горело, тушить его было некому.
Женщины, сбившиеся в кучу, упрятывали лица в платки, прижимали детей к животам, закрывали их и не говорили ни слова. Мужчины – те, кто пришел уже в себя или не был избит до потери сознания, – сидели на корточках и изредка терли слезящиеся глаза. Они тоже молчали, молчал и конвой – больше дюжины автоматчиков с нашивками внутренних войск на плече.
– Интересно, что они сейчас думают? – вытер щеку ладонью Владимир Александрович. – О нас…
– Хочешь, я прикажу, спросим. Любого, на выбор? – осклабился спецназовец и странновато посмотрел на майора.
– Нет, спасибо! Написал?
– Да, готово. – Листок был тетрадный, оборванный, так что свободного от цифр и имен места практически не оставалось.
– А твои где?
– Вон… Домашний, рабочий…
– Слушай, а можно, я тебя в очерк вставлю? Положительно?
Земляк кивнул.
– Ради Аллаха! Но если не понравится… смотри, встречу в Питере – голову оторву. – Он выдержал паузу и добавил: – Шутка!
– Я понял, – серьезно ответил Виноградов. Сложил листок вчетверо и спрятал его в карман.
Из-за руин углового здания выкатился БТР. Лязгая, осадил перед пленными. В пыль, как с коня, соскочил с брони парень в заломленном на ухо грязном краповом берете:
– Здорово, мужики! Принимай еще одного, командир.
Только сейчас Виноградов заметил нечто отдаленно напоминающее человеческое тело: руки, сцепленные канатом, бесформенный шар без лица, клочья черной от крови одежды. Видимо, человека, привязанного за боевой машиной, волокли через все село. И дороги не выбирали…
– Ну вы… вообще! Чего я тут фильтровать буду? – возмутился виноградовский собеседник.
– Он, сучонок, головного моего из «мухи» подпалил, так двое насмерть сразу… Леха и Саня! Потом, пока вы курили, еще бойца зацепил, слава Богу, затвор перекосило. – «Краповый» не то чтобы оправдывался, он просто докладывал, что к чему.
– Что, сразу на месте кончить не могли? Гуманисты…
– Сам ты… – хотел обидеться здоровяк, но плеснула над ухом короткая очередь: – Стоять! Стоять, сука!
– На землю! Мать вашу…
– Бля, я кому сказал!
Теперь уже врезал из автомата спецназовец – над самыми головами.
– Назад! Не двигаться!
Виноградов не мог толком видеть, что происходит, – колеса и крашеный бок бронетранспортера загораживали обзор. Он только понял, что женщины, разглядевшие то, что осталось от их односельчанина, бросились, смяв оцепление автоматчиков, к телу…
– Муд-дак! – сплюнул под ноги «краповому» подполковник с крылатым грифоном на черной нашивке. – Мальчишка…
