Сергей Майоров - Запасной инстинкт
— Да, — взглянув в глаза Никитину, ответила девушка.
Ему это понравилось. Люди, смотрящие в глаза, уверены в себе. Нет, они не самоуверенные. Между двумя этими понятиями лежит пропасть.
— Вика, будут еще смерти. Я уверен в этом. Если мы станем… — он чуть было не сказал, забывшись, «блевать в ванной», но вовремя спохватился: — Да, сидеть сложа руки. От вашего профессионализма зависит половина успеха всей общей работы. Если в нашей цепи выпадет по любым причинам хоть одно звено, то будет беда. Если вы чувствуете, что не справитесь, я найду выход на начальника комитета. Я смогу убедить его в том, чтобы отдать дела более опытному следователю.
— Я справлюсь, — неожиданно для Саши перебила его Виктория.
— Тогда мы партнеры, не так ли? — Никитин улыбнулся и протянул ей руку.
— Партнеры! — Она обрадовалась, пошла к выходу, но остановилась у двери. — Скажите как опер. Установлено, что смерть девочки наступила около девяти часов вечера. Какой смысл был перетаскивать тело через забор ночью и подбрасывать его на базу? Ведь это огромный риск. Обычно психи оставляют жертву на месте преступления. Человек без отклонений не будет так уродовать тело. Почему же он стал перемещать труп? Значит, у него есть какой-то мотив?
Никитин внимательно посмотрел на девушку. Кажется, она действительно справится.
— Что же ты мне такого расскажешь? — настороженно глядя на приятеля, спросил Никитин.
Его только что открытая бутылка еще дымилась пивными парами, но он про нее, казалось, забыл.
Черников старательно допил пиво, катнул бутылку, как шар боулинга, в куст и достал сигарету.
— Я буду краток. Сорок камней весом по три карата каждый из коллекции графа Муромова исчезли в неустановленном направлении в вихре революционных преобразований начала столетия. Таким же неустановленным путем указанные камни обнаруживаются в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году в коллекции одного из антикваров Харькова. После того как сотрудники местного уголовного розыска получают на эту тему оперативную информацию, камни вновь исчезают. В квартире антиквара совершена форменная высококвалифицированная кража. Опера не успели буквально на пару часов. Понятно, что антиквар молчит как рыба. В семьдесят восьмом году сообщить о том, что у тебя отобрали алмазы, — безумие. Можно было намотать срок самому себе. Но информация пролетела, и опера начинают отработку. Все держится только на словах, без официальных заявлений, поэтому оперативный интерес сыскарей в этом направлении начинает угасать. С тех пор известны лишь две вещи. Камни были — раз. Второе — к разбою причастен некто Степной, в то время гастролер без определенного места жительства. В ИЦ есть сведения, что существует законник с таким погонялом, но где он и чем живет сейчас, если еще не помер, — неизвестно.
Никитин сидел спокойно. Информация Черникова не несла в себе ни сенсации, ни подсказки. Просто всплыла история камней — не более того. Что тут удивительного? Раз есть камни, значит, должна быть и их история. Он продолжал молчать, придерживаясь своего старого правила: никогда не перебивай человека, который пытается связать свой рассказ логикой. Пусть закончит, подумает, вспомнит, добавит и скажет, что вот, мол, и все.
— Что ты ее держишь как микрофон? — Черников показал глазами на бутылку в руке Никитина.
Тот послушно отпил пару глотков.
— Так вот, дальше. Я на всякий случай протянул родословную этого самого графа Муромова. Очень интересный факт: его внук живет у нас в городе, иногда читает в университете лекции по истории. Доктор наук. Но пьет как сантехник. Оказался еще тем старичком! Пришлось сбегать за бутылкой «Арарата» в близлежащий гастроном. Убытки учти при начислении премии. Если она будет. Короче говоря, чувствую я неподдельный интерес деда к камешкам. Может, хочет помочь нам их найти, а потом, как это сейчас модно, унаследовать? У него мозги еще варят как надо! Помнит все чуть ли не по дням.
— Мы не камни ищем. Завтра созвонись с ним для опознания. Может, хоть здесь след какой потянется.
— Уже сделал. Завтра в одиннадцать он нас ждет. — Черников вздохнул. — Теперь ты коньяк покупаешь.
— Он что, алкоголик, что ли? — возмутился Никитин.
— Нет, алкоголики столько не живут. Но выпить рад. После второй стопки его речь ручейком в уши течет.
— Может, это после твоей второй стопки его речь тебе в уши ручейком побежала?
— Нет, Саша. — Черников не обиделся. — Ты не прав. Знаешь ведь, что меня и двумя бутылками не свалить, а уж парой стопок!.. Кстати, дед мемуары пишет и какую-то работу по развитию оружейного дела на Руси.
— Все?
— Все.
Никитин поднялся с травы и аккуратно, чтобы не звякнула, положил свою бутылку рядом с той, которую опустошил Черников.
— Завтра вместе поедем. Который час?
— Без пяти шесть.
— Пошли, сейчас ребята подтянутся.
Никитин и Черников миновали сержанта с «кипарисом» у бедра, стоявшего на входе, и стали подниматься по лестнице ГУВД.
Саморуков и Стариков были уже в кабинете.
Игорь поднялся и сообщил:
— Саша, там внизу, в дежурке, ребята из ППС мужика приволокли, подходящего по ориентировке. Пока мы его трогать не стали, тебя ждем.
— Напрасно не стали, — возразил Никитин, перекатывая языком мятную таблетку, раздирающую слизистую оболочку рта. — Давайте сюда этого гражданина.
Гражданин по своему образу и подобию являл собой объект, точно описанный соседкой покойного Вирта. На вид сорок пять лет, среднего роста, седина, едва заметная невооруженным глазом, коричневая куртка, черные брюки. Согласно рапортов двух сотрудников патрульно-постовой службы, данный гражданин был задержан в квартале от дома Вирта полчаса назад.
Никитин показал на него глазами Саморукову и Старикову, мол, поработайте, а сам сел в стороне и закурил.
Опера разместились так, чтобы после их вопросов человеку, отвечая, пришлось вертеть головой то вправо, то влево. После этого Саморуков стал крутить в руке часы, а Игорь защелкивать и снова открывать наручники. Это тоже не добавляет допрашиваемому субъекту ни уверенности, ни возможности сосредоточиться.
— Где живете? — спросил Стариков.
— В городе, — ответил задержанный.
— В каком? — поинтересовался Саморуков.
— В этом.
— Тогда, наверное, нужно просто адрес сказать, не правда ли? — заметил Стариков. — Вас ведь не в Суринаме задержали, да?
— Я на улице Ломоносова живу. В доме номер семьдесят.
— Еще бы квартиру узнать, — заявил Саморуков.
— Восемь.
— Все правильно, — объявил Стариков. — Все сходится. Квартира номер восемь.
— Что сходится? — спросил мужик. — Что может сойтись?!
— Да вы не нервничайте. Может, вам дать бланк, и вы нас допросите по всем правилам? Вы будете спрашивать, а мы отвечать. Когда мы захотим что-либо узнать, вы нам скажете: «Может, вы рот закроете, поскольку здесь спрашиваю я?»
Мужик понял и обмяк. Он решил молча дожидаться разгадки тайны своего задержания.
— Как давно вы знаете Вирта?
— Какую вирту?..
— Андрея Вирта, — уточнил Стариков. — Вы ведь двадцать восьмого мая последний раз с ним виделись.
Никитин понял, что Игорь прокололся. Не нужно было называть число. Если мужик знает Вирта и поймет, что его прижали, то он назовет любое число до двадцать восьмого. Тогда все будет в порядке. Можно крутить его дальше с надеждой на перспективу. А сейчас он станет бодаться до последнего, уверяя всех в том, что Вирта не знает, потому что на него конкретно пытаются повесить убийство, а не знакомство.
— Понятия не имею, о ком вы говорите. Я не знал никого с фамилией Вирт…
«Стоп!» — сработало в голове у Саши.
— А почему «знал», а не «знаю»? — Он вонзился глазами в переносицу мужика.
— Не знал до сегодняшнего момента. Впоследствии, может быть, узнаю.
— Тогда что вы делали в его квартире двадцать восьмого мая?
— Назовите адрес! Я много где бываю. Может, и был где-то двадцать восьмого мая, но я ведь не обязательно должен знать, кто там проживает.
— То есть? — удивился Саморуков.
— Вы кем и где работаете? — уточнил вопрос Никитин.
— Я опросом общественного мнения занимаюсь. От мэрии города. Вы вообще понимаете, что мое задержание и все эти разговоры незаконны? Я ведь буду жаловаться.
— Ваше полное право. — Черников согласно кивнул. — За пять лет работы в этом отделе я не помню ни одного человека, который уходил бы из этого кабинета без подобного обещания. Отдел все еще стоит, а я продолжаю в нем работать. Недавно звание генерал-полковника получил.
Никитин написал на листке блокнота: «Срочно тащи сюда старуху для опознания» и незаметно передвинул его Черникову. Тот скосил глаз, поднялся и вышел.