Фридрих Незнанский - Ночной снайпер
И тут раздался не бой часов, а телефонный звонок.
Это был Игорь Залогин.
— Игорек, сколько лет, сколько зим! — обрадовался Гера, поднявший трубку. — Давно тебя не видно, не слышно, и твоих статей все нет и нет.
— А с чего вдруг ты такой довольный? — спросил Игорь. — Никак своего ночного снайпера поймал?
— Лучше! — Гера подмигнул Турецкому. — Какой там снайпер! Мой непосредственный начальник только что вернулся из загранкомандировки, привез французского коньяку и обещал вскорости приступить к раздаче подарков… Может, еще успеешь?
— Постараюсь… А я как раз насчет снайпера хотел с вами потолковать. Читал я в Интернете об одном чудо-снайпере, предположительно русском. Он много шума в Швейцарии наделал. Хочу о нем написать, но сначала хотел переговорить с вами…
— И ты такое слышал?.. — протянул Гера, взглянув на шефа. — Ну да, я тоже читал в Интернете. Так подъезжай! Прямо сейчас.
— Как раз то самое, о чем я тебе, Борисыч, говорил, — сказал Гера, закончив чтение чернового материала о снайпере, привезенного Залогиным. — Поэтому, чур, я поеду в Швейцарию! А тебе еще надо от Парижа отдохнуть.
И подмигнул, довольный, Игорю. Турецкий не ответил.
— Итак. Что мы имеем? — сказал он. — Значит, молодая парочка немцев погибла в машине, свалившейся с обрыва, и детективами на месте их гибели была найдена пуля из винтовки, которая на крутом повороте пробила заднюю шину. А затем те двое, предположительно русские, которых в этом заподозрили, спешно покинули гостиницу…
— Кстати, и по срокам совпадает. Получается примерно то же самое, — сказал Гера, просматривая бумаги. — Эти убийства в Швейцарии случились через две недели после убийства зэка Афанасьева… А еще неделю спустя, когда стрелка стали искать в Швейцарии, в Москве застрелили Тамару Артемову.
— И еще. Согласно проведенной баллистической экспертизе, из той же винтовки в Швейцарии, до случая с машиной, были застрелены еще двое — один из них колумбийский наркобарон, причем он находился в игровом зале казино, в гуще толпы, — дополнил Игорь. — И теперь наших земляков ищут через Интерпол. Вам этот классный стрелок и такой способ убийства ничего не напоминает?
— Немедленно свяжись с нашим бюро Интерпола! — сказал Турецкий Гере. — Пусть пришлют все, что у них есть по этому запросу. Особенно желательны их фотороботы. Хоть посмотрим, как они выглядят.
12
Свирид приехал к Николаю Григорьевичу среди ночи.
— Что за необходимость? — недовольно сказал хозяин, вышедший к нему в переднюю и закрыв за собой дверь в спальню.
— Коля, похоже, следаки из Генпрокуратуры и этот журналюга Залогин вычислили наших ребят, тех, что были в Швейцарии. Я только что послушал один звонок из редакции газеты, хотя он прозвучал где-то в середине дня. Кассета у меня с собой. Хочешь послушать?
— А своими словами можешь? — спросил, недовольно морщась, Николай Григорьевич, слушая болтовню редакционных дам по телефону. — Что хоть в сухом остатке? Они так сколько проговорили?
— Минут двадцать, — виновато сказал Свирид. — Короче, скоро должна разорваться бомба, как назвала одна из них статью этого самого Залогина, где он доказывает, что снайпер — убийца в Швейцарии и у нас в Москве — один и тот же человек. И, мол, следствием уже получены из Интерпола материалы на этот счет… А там наверняка есть фотороботы. Их же в пансионате все видели.
Николай Григорьевич сел на ближайший стул под коридорным бра и закурил.
— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросил Свирид.
— Думаю, зачем Турецкому понадобилось раньше времени открывать карты?
— Да уж, я тоже подумал, — вздохнул Свирид. — Может, бросим все к чертовой матери и махнем на Кипр? Пока не поздно?
— Вот-вот… Именно на это и расчет. Мы засуетимся, станем делать резкие телодвижения, все бросим, побежим и вообще наделаем ошибок…
— Я тебе еще не все сказал, — продолжал Свирид. — Из лаборатории мне сообщили: Генпрокуратура при проверке отобрала образец ДНК и анализ крови Гены Михайлова! Его они искали, ты понял? Я как услышал… Чуть со стула не грохнулся.
— Час от часу… Теперь у Турецкого в руках не только следы шин…
— Так что делать?
— Все как всегда… Будем искать единственно верное решение, — пробормотал озадаченный шеф. — Ошибки тут быть не может?
— Нет, — помотал головой Свирид.
— Скажи, ты этих ребят, Корнеева и Михайлова, по-прежнему прослушиваешь? — спросил Николай Григорьевич после паузы.
— Да, время от времени, как мы с тобой договаривались…
— Какие отношения у них между собой сложились?
— Вроде нормальные. А что?
— Противоречия между ними, склоки, соперничество… есть или нет?
— Есть, как тут без них? — озабоченно закряхтел Свирид. — Девку они одну не поделили. Я видел ее — рыжая, молодая, Зинка зовут. Генка ее трахает по-черному, а Лехе вроде не говорит. А тот что-то такое чувствует и переживает… Но больше молчит. В себе держит. Да, чтоб не забыть, Леха вроде ей предлагал замуж. А что ты хотел?
— Что я хочу предложить, это мы с тобой сейчас обсудим…
На другой день, когда Михайлов отсутствовал дома, а Леха был один, в дверь позвонил Толян, он же Мамонт.
— Тут такое дело, — сказал он, после того как они пропустили по рюмашке за встречу. — Нехорошо, когда между своими пацанами встает девка. Согласен?
— Это ты к чему? — спросил Леха, закусывая.
— К тому самому… Генка сейчас где?
— Машину поехал мыть. Потом на техосмотр. А что?
— А то. Слушай его больше. Словом, Генка в данный момент трахает твою Зинку у нее на квартире, которую та снимает. И наладился к ней ездить чуть не каждый день. А тебе врет. И она врет.
— А ты не врешь? — дрогнув голосом, спросил Леха.
— А с чего мне врать? — удивился Мамонт. — Не веришь? Сам посмотри…
И достал из кармана своей огромной, вытертой кожаной куртки кассету, которую вставил в видеомагнитофон.
Сначала Леха смотрел, все больше бледнея, потом закрыл глаза, услышав ее смех, наконец взял у гостя пульт и выключил запись.
— Зачем ты мне это показал? — спросил он.
— Колян велел. Мол, далеко у них дело зашло. Скоро начнется разлад и отсутствие взаимопонимания. А это нестерпимо для такого дела, как наше. Надо бы, говорит, из любовного треугольника сделать просто угол. Кто-то из вас троих лишний. А решать, кто именно, он предоставил тебе, как самому ценному и незаменимому для нас кадру. Вот так… Все понял? Смотреть дальше будешь, как они там кувыркаются, или уже достаточно?
— Достаточно… — покрутил головой Леха, в чьих ушах до сих пор звенел голос Зины. — Ну, сука…
— А бабы все суки, — сказал Мамонт, снова наливая по рюмкам. — А вот куда хуже, когда ссучиваются близкие тебе кореша… Я прав? Ну, давай еще по одной. И поедем.
— Куда? — не понял Леха, опорожнив рюмку.
— За кудыкину гору… — отмахнулся Мамонт. — Будем решать проблему, как советовал товарищ Сталин. Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. Не оставлять же безнаказанными? Давай еще по одной, и в путь. — Он посмотрел на часы. — Знаешь, где она живет? А сталинский дом в одном квартале оттуда, с чердачными окнами, может, заприметил?
Леха рассеянно пожал плечами, думая о своем.
— А я туда уже слазил, — сообщил Мамонт. — Прежде чем к тебе сюда ехать. И позицию для тебя присмотрел. Кстати, новую винтовку успел пристрелять?
Леха неопределенно кивнул.
— Что? Да, пристреляли.
— Ну, так давай, милый, не тяни… — Мамонт взглянул на часы. — Скоро уже закончат, так что времени у нас в обрез… Да что ты, в натуре, как неродной! Твоя будет, если очень захочешь. Не эта, так другая, на твой выбор. Где ствол?
Позицию на чердаке Мамонт и в самом деле выбрал со знанием дела. Окно выходило как раз на шестнадцатиэтажную башню, где Зина снимала квартиру на девятом этаже.
— Сейчас должны выйти, — негромко сказал Мамонт, пристроившись сбоку. — Ей в салон к мамке нужно ехать к семнадцати часам… У них там, слышь, — он толкнул Леху в бок, — профсоюзное собрание и производственное совещание в одном флаконе. Прикол, да?
— Не толкайся, — нахмурился тот. — Все, помолчи, больше не отвлекай.
— Последний вопрос, — хмыкнул Мамонт. — А правду говорят, будто Генка тебя уже второй бабы лишил?
— Врут, — ответил Леха. — Ну, все вопросы?
И приник к прицелу.
— Вон они, голубки, — еле слышно сказал Мамонт. — Видишь?
Леха не ответил. Перекрестье прицела скользнуло по лицам Генки Михайлова и прильнувшей к нему Зины. Он еще ни разу не видел Михайлова таким оживленным и улыбающимся. А Зина прижалась головой к его плечу и слушала, тоже улыбаясь.
Леха поднял голову:
— Может, черт с ними, пускай живут? Я в сторону, и никакого треугольника. А с Генкой как-нибудь сами договоримся. А про то, что мы здесь, я ему ничего не скажу.
