Лесли Уайт - Проклятый город
Ближе к полуночи он вызвал проводника, чтобы тот разложил оба кресла в постель.
— Вы последний в поезде, сэр, кто еще не спит. Из пассажиров, конечно.
— Да ну?
— Давно всех сморило. Спереду и до самого до хвоста.
Это его убедило. Надо размяться, что ли. Здесь тесно, в этой клетушке. Он прошел по поезду, между подвесных коек дешевых вагонов, зашел в обзорный салон. Никого. Тускло светит лишь дежурная лампа. Открыл дверь, вышел на ветерок. Оперся на ограждение. «Свобода!» — вспыхнуло в мозгу. Впервые он ощутил себя свободным, с момента, когда вышел из полицейской штаб-ква… ква…
— А-а, Блейк! — раздался негромкий голос из торчащего рядом глубокого кресла. — Наконец-то надоело держать себя в заключении.
Над тьмою, сгустившейся в кресле, тлел кончик сигары — больше ничего Блейку разглядеть не удалось. Он качнулся и схватился за перила, чтобы не свалиться под колеса.
— Ка… ко… Когда ты сел? — выдавил, наконец, Блейк.
— Первым из первых, еще в вагонном депо, — гордо заявил Роджерс. — Не думал я, что ты такой дурной. Я б на твоем месте помахал вдогонку этому поезду.
Он знал, что последует дальше. К тому все шло. Многие детали указывали на это. Нюансы в поведении противника. Опыт детектива накапливается годами. Сигнал надвигающейся опасности маяком светился на темном фоне грядущего.
Блейк пренебрег обычной показухой с дорогим отелем. Сегодня он направился в притон на южной окраине. Достойная декорация для западни. Роджерс почуял запашок ловушки еще до того, как зашел за Блейком в зал низкопробного кабака. Его подопечный восседал в гордом одиночестве, несмотря на множество шлюшек, мухами обсевших стойку и столики. Он отогнал даже парочку особо активных из них. Все указывало на подготовку к действию. Даже то, как он тянул свое пойло. Пил не чтобы развеселиться, не чтобы забыться, а чтобы подкрепить решимость. Об этом свидетельствовали поза, выражение лица, каждый жест.
Роджерс разместился неподалеку, вертя перед собой кружку пива, и даже чуть пригубив, но не пустив далее десен. На случай, если к пиву что-нибудь подмешали. Пистолет при нем, но лишь по привычке. Он всегда при оружии. Использовать пистолет сейчас, даже для самозащиты, Роджерс не собирался. Иначе это поставит под вопрос его доминирующее положение в отношениях с Блейком. Оно не должно зависеть от оружия, ибо господство оружия ограничено временем, когда ты держишь палец на спусковом крючке. Нет, его власть над Блейком должна приобрести долговременный характер.
Так, Блейк готов. Залился смелостью по горло. Встал и решительно направился к выходу. Геройская походка, ничего не скажешь. Приглашение на прогулку, в конце которой смерть.
И вся обстановка в зале усиливает значимость момента. Статисты устремили внимание на главных действующих лиц. Даже не взгляды. Никто не смотрит ни на Роджерса, ни на Блейка. Но и без взглядов все ясно.
Роджерс спокоен, даже расслаблен. В этом залог успеха, иначе нельзя. Блейк уже у двери. Роджерс медленно поднимается. Бросает на столик деньги за пиво. Вынимает сигару.
Блейк выходит, дверь за ним закрывается. Очередь Роджерса. Присутствующие замерли. Пацан-посыльный, безвкусно разряженная барменша, официант, шлюхи, посетители — сонное царство, зачарованное надвигающимся убийством.
Пальцы пианиста ласкают клавиатуру, барабанщик поигрывает палочками, трубач коснулся губами мундштука. Тоже, архангел Гавриил.
Роджерс вышел. Блейк недалеко, показывает путь. Ускорил шаг, как только заметил Роджерса, точнее, как только убедился, что Роджерс его заметил. Направился к какому-то сооружению, по виду гаражу. Значит, в гараже. И в мешок. А мешок с грузом — в озеро. В «Мич».
Роджерс повернул вслед за Блейкам. Свет горит, добро пожаловать. Никаких сторожей, никто не встревает, дело серьезное. Ворота открыты, видны автомобили, видно, как Блейк дошел до задней стены и замер. Повернулся навстречу Роджерсу.
Роджерс шагает к гаражу. Если издали, то есть шанс безвременной кончины. Но издали можно промазать. Вошел внутрь.
И сразу грянула музыкальная какофония из кабака. Звуковое прикрытие.
Роджерс задвинул гофрированные ворота, оставшись наедине со своим убийцей.
— Значит, такой у тебя театр, Блейк?
Детектив идет дальше, прямо на дуло глядящего на него револьвера. На лице Блейка отражается уже даже не ненависть, а какое-то неописуемое маниакальное чувство.
Роджерс остановился примерно в трех ярдах и небрежно оперся о капот автомобиля.
— Ну?
На лице Блейка промелькнула неуверенность. А Роджерс, как ни в чем не бывало, продолжал:
— Валяй, умник. Мне все равно, лишь бы тебя достать. Давай, не тяни, на этот раз Северном не прикроешься.
— Тебя никто никогда не найдет, — клюнул Блейк.
— Меня даже искать не будут. А вот тебя долго искать не придется. — Он повернул руки ладонями к Блейку. — Я без оружия, не бойся.
Неуверенность вернулась. На этот раз Блейк утонул в ней, она вымыла из него весь крахмал, он обмяк, опустил пистолет.
— Так… тебя подставили. Да, слишком уж ты открытый… Надо было мне сразу сообразить.
Голова гангстера пошла кругом. Он привалился к стене. Сначала не мог стряхнуть с хвоста этого преследователя и истязателя. Теперь выяснилось, что не может его убить.
Роджерс оперся на капот обеими руками, внимательно глядя на противника. Он сохраняет преимущество.
Ворота распахнулись, влетел один из кабацких быков.
— Готово, Донни, можно паковать? Мы…
Роджерс слегка повернул голову и одарил пришельца небрежным взглядом. Тот мигом оценил ситуацию по-своему.
— Испугался? Давай я его…
Блейк взвизгнул так, будто пуля готовилась для него. Он прыгнул вперед, заслонив Роджерса.
— Стой! Не дергайся! Они специально подсунули его, чтобы взять меня. Видишь, как он подставился? Хорошо, я вовремя сообразил. — Блейк навалился на помощника, выпихивая его наружу: — Катись отсюда! Выстрелишь в него — убьешь меня. — Одновременно Блейк отводил пистолет в руке здоровяка к потолку.
Роджерс наблюдал за сценой с лицом заядлого театрала. А сцена получила дальнейшее развитие. Паника — штука заразительная.
— Дык… А я в него целился… Они и меня пригребут! — завопил вдруг бык, круто развернулся и припустил вон.
Роджерс и Блейк остались наедине. Охотник и дичь. Блейк тяжело дышал и дико озирался. Роджерс был спокоен, как будто его жизнь минуту назад не висела на волоске.
— Пусть бежит, он мне не нужен. Мне нужен ты, — внес, наконец, Роджерс ясность в ситуацию.
Роджерс сидит на кровати в своей комнате, свет не включает. Он в брюках, в футболке, без обуви. Сидит всю ночь, точнее, что от нее осталось после шоу в гараже. Скоро утро.
Дверь комнаты открыта на два дюйма, как раз чтобы контролировать происходящее снаружи.
Сквозь щель в комнату проникает полоса света из коридора. По полу добирается до кровати, поднимается вверх, на кровать, руку и плечо Роджерса. На руке световое пятно смотрится как шеврон. Роджерс чувствует, что шеврон он заслужил.
Роджерс смотрит, слушает, ожидает. Выжидает. Он видел, как гостиничный коридорный вбежал в комнату с пинтой и льдом. Через минуту выбежал, подбросил на ладони четвертак. Позже пронесся во второй раз. Еще пинта, еще лед.
Две пинты… Как раз, подумал Роджерс, но не двинулся с места.
Парень вернулся в коридор. Так, время пришло. Роджерс подошел к двери, высунул голову, подозвал коридорного:
— Сколько он тебе дал в этот раз?
— Всю мелочь, что у него оставалась. Все выгреб!
— Уже хорош? — Роджерс кивнул в сторону двери.
— Да, уже набрался. Скоро отключится.
Роджерс снова кивнул.
— Дай мне свой ключ.
Парень смутился.
— Не бойся, у меня разрешение администратора. Можешь проверить.
Парень отдал ключ, но уходить не спешил.
— Иди, иди. Без тебя справлюсь.
В свою комнату Роджерс не вернулся. Как был, в футболке и без обуви, приник к двери подопечного. Слышал приглушенные ковром шаги. Шагавший иногда натыкался на мебель, тогда раздавался стук и соответствующее ругательство. Иногда горлышко бутылки с веселым звоном касалось сосуда для питья. Роджерс представлял себе изменение угла наклона бутылки по мере ее опустошения. Скоро. Опять шаги. Мечется, как будто в поисках выхода.
Бутылка бухнулась на ковер.
Еще чуток…
Невнятные фразы, едва угадываются слова:
— Есть выход!.. Есть место, где он… где никто меня не достанет.
Звук вздернутой вверх рамы.
Пора!
Роджерс вставил ключ в замок, повернул его — и влетел в комнату.
Блейк стоит на подоконнике, готовится к последнему в жизни шагу. Нужно лишь наклонить голову, пригнуться, чтобы не мешала поднятая рама.
