Питер Робинсон - За гранью
— Постарайтесь еще раз припомнить, они не показались вам агрессивными, беспокойными, странными? — настаивал Бэнкс.
— Я не заметила ничего необычного в их поведении. Они не привлекали к себе внимания — так ведут себя люди, которые понимают, что нарушают правила, хотя и с нашего молчаливого согласия, — вы понимаете, что я имею в виду…
Бэнкс отлично понимал. Вспомнил, как в шестнадцать лет они с дружком Стивом, испытывая гордость и страх одновременно, в убогом маленьком пабе, расположенном в миле от дома, где они оба жили, впервые в жизни пили пиво, притулившись в уголке за музыкальным автоматом, да еще и курили. Чувствовали себя по-настоящему взрослыми, но Бэнкс не забыл и страх, который он испытывал, боясь, что вот-вот нагрянет полиция или войдет знакомый, например, приятель отца, поэтому они старались изо всех сил стать как можно более незаметными, вжимаясь в обитую деревянными панелями стену.
Он допил пиво и скомкал пустой пакет из-под чипсов. Шеннон, взяв комочек у него из рук, опустила его в мусорную корзину позади стойки.
— Мне показалось, что перед уходом они были чем-то встревожены, — добавила Шеннон. — Компания сидела далеко от меня, и я не слышала, о чем они говорят, но все четверо были явно взволнованны, уловила только, что, перед тем как выйти, кто-то произнес: «Решено, так и сделаем». А через пару минут они ушли.
Для Бэнкса это было новостью.
— А в каком часу это было?
— Около одиннадцати.
— И все они были взволнованны? В том числе и Лиан?
— Не могу сказать, — ответила Шеннон, чуть нахмурившись. — Кто-то предложил, а остальные решили что-то предпринять сообща.
— Спасибо за информацию. Для Лиан Рей с одиннадцати часов начинался установленный родителями «комендантский час», и, по словам родителей, она никогда его не нарушала. Если же девушка решила идти куда-то с компанией после паба, то она опоздала бы домой. И еще кое-что.
— Что же? — заинтересовалась Шеннон.
— Если они решили продолжить развлекаться, значит, ее товарищи лгут.
Шеннон на секунду задумалась.
— Это так, но, возможно, Лиан все же собиралась идти домой, а остальные решили еще погулять. Мне действительно очень жаль, что не вспомнила этого раньше, я старалась рассказать все, что было важно.
— Не волнуйтесь, все в порядке, — с улыбкой успокоил ее Бэнкс. — Вы ни в чем не виноваты. — Он посмотрел на часы. Время ехать в Уитернси. — Ну, мне пора.
— Ой, я уезжаю в конце следующей недели, — спохватилась Шеннон. — В среду на будущей неделе я работаю последний вечер, если решите заглянуть сюда, тогда до свидания.
Бэнкс не знал, как отнестись к приглашению. Что это? Предложение свидания? Да нет, конечно. И все-таки ему было приятно, что молодые девушки еще обращают на него внимание.
— Спасибо, — поблагодарил он. — Я не уверен, смогу ли зайти, потому на всякий случай прощаюсь: bon voyage.[25]
Шеннон повела плечами, Бэнкс понял это как «было бы предложено» и вышел из паба.
Было чуть за полдень, но Энни могла поклясться, что Джанет Тейлор пьяна. У нее был горький опыт общения с пьющими, приобретенный в коммуне художников, где она жила в детстве со своим отцом, Реем. Она помнила, как у них ненадолго появился какой-то писатель-алкоголик — огромный вонючий мужик со слезящимися глазами и густой спутанной бородой. У него была привычка повсюду прятать бутылки со спиртным. Отец велел ей держаться от него подальше, и однажды этот человек, имени которого она не запомнила, начал заговаривать с ней. Отец разозлился и выкинул его вон из их комнаты. Это был один из немногих случаев, когда она видела Рея по-настоящему злым. Отец любил иногда выпить вина и наверняка еще и сейчас покуривает травку, но ни пьяницей, ни наркоманом он не был. Большую часть времени он уделял работе — тогда это была живопись, — но у него были и другие дела, в том числе и воспитание Энни…
В квартире Джанет царил беспорядок. Повсюду была разбросана одежда, недопитые чашки чая стояли на подоконнике и на каминной полке. В комнате висел стойкий душок пьющего человека — особая смесь кисло-сладкого запаха спиртного и немытого тела.
Джанет в мятой футболке и джинсах развалилась в кресле, предоставив Энни возможность самой подыскать, на что присесть. Энни сгребла кипу газет со стула с жесткой спинкой и села.
— Ну, и что теперь? — спросила Джанет. — Вы пришли меня арестовать?
— Пока нет.
— Тогда зачем? Еще вопросы?
— Вы слышали, что Теренс Пэйн умер?
— Слышала.
— А как ваши дела, Джанет?
— Ха! Хороший вопрос. Дайте подумать. — Перечисляя свои неприятности, она загибала пальцы. — Я не могу заснуть, хожу взад-вперед по квартире, пытаясь побороть клаустрофобию, которая обрушивается на меня, как только начинает темнеть; переживаю этот кошмар снова и снова, стоит хоть на секунду закрыть глаза; карьера пошла псу под хвост… ну, а так — все нормально.
Энни глубоко вздохнула. Она конечно же пришла сюда не за тем, чтобы помочь Джанет выйти из депрессии, хотя, пожалуй, сейчас сожалела, что не может этого сделать.
— Я считаю, вам необходимо получить хорошую консультацию относительно вашего состояния…
— Нет! Я не собираюсь обращаться ни к каким психиатрам. Я не намерена разрешать им копаться в моей голове. И вообще во всем этом дерьме. Представляю себе, как это будет представлено в суде!
Энни сцепила руки:
— Ну все, все, успокойтесь. Это ваш выбор. — Она вынула из портфеля бумаги. — Я была на вскрытии Теренса Пэйна, и мне бы хотелось уточнить некоторые моменты в ваших показаниях.
— Вы что, думаете, я лгала?
— Нет, вовсе нет.
Джанет провела рукой по безжизненным сальным волосам:
— Возможно, я перепутала что-то в последовательности событий — все произошло так быстро, — но я все рассказала так, как запомнила.
— Хорошо, Джанет, хорошо. Вот, можете проверить, в показаниях вы написали, что три раза ударили Пэйна в левый висок и один раз по запястью и что один из ударов в висок был нанесен дубинкой, которую вы держали двумя руками.
— Я так написала?
— Да. Это правильно?
— Я не могу точно вспомнить, сколько раз и куда ударила. Это важно с правовой точки зрения?
— Да. По результатам вскрытия, произведенного доктором Макензи, вы ударили Пэйна девять раз. Три удара в висок, один по запястью, один по скуле, два по основанию черепа, когда он стоял на коленях, и два удара вы нанесли ему в область темени, когда он стоял на корточках или сидел.
Джанет промолчала, и как раз в этот момент реактивный лайнер, взлетевший из аэропорта, нарушил тишину, заполнив дом ревом двигателей, словно призывая бросить все и отправиться отдыхать в далекие экзотические места. Но обеим женщинам было не до экзотики.
— Джанет?
— Что? До меня не дошло, что вы задали вопрос.
— Вы согласны с результатами вскрытия?
— Не знаю. Я не считала, лишь пыталась спасти свою жизнь.
— А вы уверены, что били его не из чувства мести за Денниса?
— С чего вы взяли?
— Судя по числу и силе ударов, положению жертвы…
Джанет побагровела:
— Вы называете эту скотину жертвой? Деннис лежал на полу, и кровь вытекала из него вместе с жизнью. А вы называете Теренса Пэйна жертвой? Да как у вас язык поворачивается!
— Сожалею, Джанет, но именно так он будет именоваться при рассмотрении дела в суде, так что вам лучше свыкнуться с этой мыслью.
Джанет ничего не ответила.
— Зачем вы задали санитару «скорой» вопрос: «Он подох? Я убила эту скотину»? Что вы хотели этим сказать?
— Не знаю. Я даже не помню, говорила я это или нет.
— Это может быть истолковано так, будто вы намеревались убить Теренса Пэйна, вам понятно?
— Я отлично понимаю, что мои слова могут быть истолкованы как угодно, в том числе и так.
— Так вы намеревались убить его?
— Нет! Я же сказала вам: просто пыталась защитить свою жизнь. Почему вы мне не верите?
— Тогда как вы можете объяснить удары сзади по голове? Когда они могли быть нанесены, если рассматривать последовательность событий?
— Я не знаю.
— Постарайтесь вспомнить.
— Может быть, когда он нагнулся в поисках мачете.
— Ну вот! Но вы не помните, как наносили удары?
— Нет, думаю, что, должно быть, тогда и ударила, если вы так хотите.
— Ну а что вы скажете о двух ударах по темени? Доктор Макензи уверяет, что они были нанесены с большой силой. И это были не поспешные и не случайные удары.
Джанет покачала головой:
— Я не знаю. Не знаю!
Подавшись вперед, Энни взяла Джанет за подбородок и посмотрела прямо в ее затуманенные, испуганные глаза:
— Послушайте меня, Джанет, Теренс Пэйн был выше вас ростом. По силе и углу следа от этих ударов можно сделать одно-единственное предположение: они были нанесены, когда он сидел, а у нападавшего было более чем достаточно времени, чтобы замахнуться и… ну, дальше понятно. Так что, Джанет, расскажите мне правду. Это ваше дело, верить мне или нет, но я пытаюсь вам помочь.
