Ю Несбё - Пентаграмма
Она положила трубку. По щекам катились слезы.
Окончив разговор, Беата попыталась снова уснуть. Она слушала дом. Дом ей всегда что-то нашептывал. В одиннадцать мама выключила телевизор, и сейчас внизу было совсем тихо. Интересно, мама тоже сейчас думает о папе? Они говорили о нем редко. Слишком много это требовало сил. Последний год Беате стало тесно в комнате над маминой, и она начала искать съемную квартиру в центре. А потом она еще стала встречаться с Халворсеном, своим хорошим товарищем из Стейнкьера, которого она называла по фамилии и который относился к ней с искренним восхищением, и Беата это ценила. Она находила маленькие квартирки в городе, но там ей не хватало звуков этого дома, бессловесных монологов, под которые она засыпала всю свою жизнь.
Телефон зазвонил снова. Беата вздохнула и протянула руку.
— Да, Олауг.
— Это Харри. Кажется, ты еще не спишь?
Она села на постели:
— Да я сегодня ночью как будто на коммутаторе сижу. Что у тебя?
— Мне нужна помощь. А кроме тебя положиться мне не на кого.
— Нда? Если я правильно поняла, для меня это означает лишние проблемы.
— Кучу. Поможешь?
— А если откажусь?
— Ты сначала выслушай, а потом можешь отказаться.
Глава 36
Понедельник. Фотография
Утром в понедельник солнце без четверти шесть снова выглянуло из-за Экеберга. Охранник на входе в Главное управление полиции громко зевнул и поднял глаза от «Афтенпостен» на предъявленное удостоверение.
— Пишут, что будет дождь, — сказал охранник, радуясь, что наконец-то видит человека.
Высокий меланхоличный мужчина коротко взглянул на него и ничего не ответил.
В течение следующих двух минут пришло еще трое — таких же меланхоличных и неразговорчивых.
А в шесть все четверо сидели в кабинете начальника Главного управления полиции на седьмом этаже.
— Один из наших инспекторов вывел из камеры предварительного заключения возможного убийцу, — сказал начальник Главного управления полиции, — и теперь никто не знает, где они.
Одним из его качеств, которые делали его относительно подходящим для своей должности, было умение кратко сформулировать очередную проблему. Еще одним — в нескольких словах обозначить необходимые меры.
— И я считаю, нужно найти их так быстро, как это только возможно. Что сделано на настоящий момент?
Начальник криминальной полиции глянул на Мёллера с Волером, откашлялся и ответил:
— Мы направили на расследование небольшую, но опытную группу, отобранную присутствующим здесь инспектором Волером. Он же назначен ответственным за поиск. Трое сотрудников службы безопасности, двое из криминального отдела. Они приступили к делу этой ночью спустя всего час после того, как нам доложили, что Сивертсен не вернулся в камеру.
— Оперативно сработано, но почему не извещены патрули и дежурная часть?
— Ларс, мы не стали спешить до совещания. Нам важно твое мнение. Инспектор Волер обещает найти Холе и Сивертсена в течение суток. Также мы контролируем распространение информации. Сейчас об исчезновении Сивертсена знаем только мы четверо и Грот из изолятора. Кроме того, мы позвонили в Уллерсму и отменили перевозку в новую камеру, мотивируя это тем, что, исходя из недавно полученных сведений, безопасность Сивертсена там будет под вопросом, поэтому его переведут в другое место, которое пока не разглашается. Короче говоря, мы сделали все возможное, чтобы никто ничего не узнал до тех пор, пока Волер и его группа не найдут беглецов. Но, разумеется, Ларс, как ты скажешь, так и будет.
Начальник Главного управления задумчиво кивнул, потом встал и подошел к окну.
— На прошлой неделе я ехал в такси, — начал он, стоя спиной к собравшимся. — У шофера на сиденье лежала газета, и я спросил, что он думает о велокурьере-маньяке. Всегда интересно, что думают широкие массы. И он ответил, что дело с велокурьером-маньяком обстоит точно так же, как и с терактами одиннадцатого сентября. Вопросы задаются в неправильной последовательности. Все спрашивают кто и как. Но чтобы решить загадку, нужно сначала ответить на другой вопрос. Какой, Торлейф?
Начальник криминальной полиции не ответил.
— Этот вопрос, Торлейф, «зачем». Таксист оказался неглуп. Кто-нибудь из вас задавал себе этот вопрос, господа? — Начальник управления качался на каблуках и ждал ответа.
— При всем уважении к таксисту, — наконец выдал начальник криминальной полиции, — я не уверен, что в данном случае есть какое-нибудь «зачем». Во всяком случае — рациональное «зачем». Все здесь знают, что у Холе нестабильная психика и склонность к выпивке. За это его и уволили.
— Даже у безумных есть мотивы, Торлейф.
Деликатно кашлянули.
— Да, Волер?
— Батути.
— Батути?
— Египетский пилот, который сознательно разбил полный пассажирский самолет, только чтобы отомстить компании за то, что ему не дали повышения.[22]
— Куда ты клонишь, Волер?
— Вечером в субботу, после того как мы задержали Сивертсена, я догнал Харри на стоянке, чтобы поговорить. Он отказался отмечать завершение дела. Было видно, что он сердится. Из-за того, что его увольняют, и из-за того, что, по его мнению, мы лишили его законной славы человека, задержавшего маньяка.
— Батути… — В окно кабинета брызнули первые лучи солнца, и начальник управления прикрыл глаза рукой. — Бьярне, ты до сих пор не сказал ни слова. Ты-то что думаешь?
Бьярне Мёллер посмотрел на силуэт у окна. Живот болел так сильно, что Мёллер уже не опасался — он надеялся, что он, наконец, лопнет. С того самого момента, когда его подняли ночью и рассказали об исчезновении, он все ждал, когда же кто-нибудь разбудит его и скажет, что все произошедшее — лишь страшный сон.
— Не знаю, — вздохнул он. — Честно говоря, мне до сих пор непонятно, что происходит.
Начальник управления медленно кивнул.
— Если выяснится, что мы это скрываем, нас четвертуют, — сообщил он.
— Отлично сформулировано, Ларс, — сказал начальник криминальной полиции. — Но если выяснится, что мы упустили серийного убийцу, нас тоже четвертуют. Даже если мы найдем его снова. Но у нас еще есть возможность решить все по-тихому. У Волера, как я понял, есть план.
— Любопытно послушать. Волер?
Том Волер сжал правую руку в кулак и обхватил ее левой ладонью.
— Скажем так, — начал он. — Зная, что права на неудачу у нас нет, я готов использовать несколько нетрадиционные методы. Зная также, какие могут быть последствия, думаю, что лучше вам будет не знать моего плана.
Начальник управления обернулся, на лице у него читалось глубокое удивление.
— Это, конечно, благородно, Волер. Но боюсь, мы не можем согласиться…
— Я настаиваю.
Начальник нахмурился:
— Настаиваешь? Ты знаешь, чем рискуешь, Волер?
Волер разжал ладони и посмотрел на них.
— Да. Но я беру на себя всю ответственность. Я вел расследование и работал с Холе бок о бок. Моей обязанностью как непосредственного руководителя было вовремя понять, что он собирается сделать, и предотвратить это. Во всяком случае, после беседы на стоянке.
Начальник управления изучающим взглядом посмотрел на Волера и снова отвернулся к окну. Полоска света медленно ползла по полу. Он расправил плечи и вздрогнул, словно от холода.
— Времени тебе — до полуночи, — сказал он, глядя на оконное стекло. — Потом об исчезновении узнает пресса. И еще. Этого совещания не было.
На выходе из кабинета Мёллер заметил, как начальник Главного управления полиции пожал Волеру руку и улыбнулся ему с благодарностью. Так благодарят сотрудников за верную службу, подумалось Мёллеру, так подбадривают человека, идущего на самопожертвование. Так негласно назначают наследника. Принца.
Эксперт Бьёрн Холм чувствовал себя полным идиотом. Он стоял с микрофоном в руке перед толпой японцев. Те с ожиданием смотрели на него. Его ладони были скользкими от пота. Причем не из-за жары — напротив, в автобусе, который припарковался рядом с «Бристолем», исправно работал кондиционер и было относительно прохладно. Нет, потел он из-за того, что ему приходилось говорить в микрофон. По-английски.
Гид представила его как сотрудника норвежской полиции — «а Norwegian police officer», и какой-то улыбчивый старик тут же достал фотоаппарат, как будто Бьёрн Холм был частью экскурсии. Он взглянул на часы. Семь. У него еще несколько групп впереди, так что надо собраться с силами. Он набрал воздуху в легкие и начал с тех предложений, которые заготовил по дороге:
— We have checked the schedules with all the tour operators here in Oslo, — сказал Холм. — And this is one of the groups that visited Frognerparken around five o'clock on Saturday. What I want to know is: who of you took pictures there?[23]
Никакой реакции.
