Иэн Рэнкин - Грешники и праведники

— Почему с вами вечно какие-нибудь осложнения, Джон? — спросил Пейдж.

— Я не напрашивался на это задание.

— Судя по тому, что мне сказала профессор Куонт, мы имеем дело с подозрительным случаем смерти.

— Она и мне об этом сказала.

— Значит, вы её видели? Говорят, она такая раскрасавица.

— Вас дезинформировали, — ответил Ребус, отсоединился и пошарил в карманах в поисках сигарет.

Он встретился с Жиртрестом в пабе на Рейберн-плейс во время ланча. Ребус уже сидел за угловым столиком, когда появился Патерсон и взял себе пинту лагера; Ребус от предложения выпить отказался.

— Это что у тебя за гадость? — брезгливо поморщился Патерсон, кивая на ярко-зелёную жидкость перед Ребусом.

— Лаймовый сок с содовой — на нём клянётся Шивон Кларк.

— Я бы тоже стал клясть всё на чём свет стоит, если бы ты поставил передо мной такое. — Патерсон принялся изучать меню. — Ты есть будешь?

— Я сыт, — сказал Ребус.

— Хочешь сразу к делу? — Патерсон положил меню и сделал большой глоток лагера.

— Дело в том, Жиртрест, что я знаю про Фила Кеннеди.

— Да?

Ребус кивнул, не сводя глаз со старого приятеля.

— Вы его посадили на стул в камере и принялись мутузить. Он упал, ударился головой — и привет. Тогда вы, чтобы прикрыть задницу, отвезли его к нему домой и уложили под лестницей. Запись о задержании из журнала выдрана, так что всё было бы шито-крыто. Вот только в соседней камере сидел Билли Сондерс, и он всё слышал.

Патерсон уставился на столешницу, словно пытаясь навсегда запомнить рисунок. Стакан он держал в руке, но так больше и не отпил. Наконец он шмыгнул и потёр нос, но по-прежнему не хотел встречаться взглядом с Ребусом — окна, стены, персонал бара казались ему более интересными.

— Так, — сказал он наконец, растягивая как можно дольше единственный слог. Потом он рискнул встретить взгляд Ребуса. — От Сондерса узнал? У него это где-то было записано?

— Как я узнал, не имеет значения.

— Это голословное обвинение. Никаких доказательств нет.

— Ты прав.

— И это произошло случайно, если даже произошло.

— Но прикрытие вы организовали не случайно. Оно было спланировано почти безупречно.

— Почти?

— Журнал задержаний и свидетель — Билли Сондерс. Он заключает с вами сделку: в следующий раз, когда его арестуют, вы сделаете всё, чтобы его не посадили. Он точно знал, что собирается сделать, — избить до смерти Дугласа Мерчанта. А если вы ему не поможете, то он вас заложит. И тогда полетела бы не только твоя голова, но и Гилмура, и Блантайра, а заодно и голова профессора Доннера. И я думаю, Магнус Хендерсон тоже поплатился бы головой — трудно выдрать страницу из журнала так, чтобы сержант КПЗ не знал об этом.

— Магнус Хендерсон умер, Джон. И профессор Доннер умер. Теперь нет и Сондерса. Да и нашему старому приятелю Доду Блантайру осталось всего ничего. Ты задай себе вопрос: что всё это даст, ради чего всё это?

— Вероятно, не даст почти ничего, — согласился Ребус. — Но всего пару дней назад был хладнокровно застрелен человек. Ты хочешь мне сказать, что и это не имеет значения?

— Имеет, — сказал Патерсон. — Конечно имеет.

— А что случилось с пистолетом, ты знаешь?

Патерсон задумался над ответом. Ещё один глоток лагера придал ему смелости.

— Я всегда думал, что его взял Стефан. После того как Стефан покинул Саммерхолл, никто этого пистолета никогда не видел. — Патерсон выдавил самую горестную из улыбок, на какую был способен. — Когда он начал преуспевать в бизнесе, я всё спрашивал себя: может, на деловых встречах, когда ему нужно было получить чью-то подпись, он доставал этот пистолет?

— Интересная мысль, — сказал Ребус.

— По твоему тону этого не скажешь. Ты знаешь, мы тебя не посвящали во все эти дела, потому что оберегали.

— Оберегали?

— Чем меньше ты знал, тем лучше было для тебя.

— А Фрейзер Спенс — он в этом участвовал?

— Ты в то время был ещё стажёром, Джон, а Фрейзер уже достаточно прослужил.

— То есть мне вы не доверяли.

— Мы не знали, как ты будешь реагировать.

— Ну, спасибо. — Ребус отодвинул свой стакан с ядовитого цвета жидкостью. — Значит, ты говоришь, что пистолет взял Стефан? Из этого следует, что, по-твоему, он и пристрелил Билли Сондерса?

— Сомневаюсь, что так думаю я один.

— Не один. Но не факт, что это имеет какое-то отношение к действительности.

— Нам что нужно — правда или убедительная история? Я уверен, что, с точки зрения твоего дружка Фокса, любой из нас подойдёт. — Патерсон помолчал. — Поэтому мы должны предложить ему Фрейзера.

— Чем больше вы со Стефаном пытаетесь использовать Фрейзера, тем яснее я понимаю, что святые были сплошной ложью. Вот послушай: Фрейзер подбрасывал Альберту Стауту всякие новостишки, но ни разу не сообщил прессе о тебе или Стефане. Или о ком-то ещё из нас. Он унёс с собой в могилу всю ту грязь, что была у него на вас, а вы теперь отдаёте его на заклание.

У Патерсона ответа, похоже, не было. Он снова поднял стакан, но поставил его, так и не отхлебнув.

— Мы старики, Джон. Неужели ты думаешь, что я бы делал всё то, чем мы занимались в Саммерхолле, если бы знал то, что знаю сейчас? Каждую ночь я лежу и вспоминаю нас, какими мы тогда были. Но нас, тогдашних, больше нет.

— Если не считать того, кто убил Билли Сондерса. А сделал это не Фрейзер Спенс.

— Стефан не возьмёт это на себя.

— Встречу с Сондерсом нужно было как-то организовать — следы Наверняка где-то остались. Может быть, на камерах наблюдения, может быть, в телефонах. Шивон Кларк не успокоится, пока не обшарит все уголки.

— Удачи ей. — Патерсон поднялся на ноги. — Наша следующая встреча может состояться на похоронах Дода — ты хоть это понимаешь? — Патерсон в последний раз посмотрел на яркое содержимое Ребусова стакана. — Пьёшь лимонад и играешь по правилам. Кто бы мог такое представить?

Ребус проводил взглядом бывшего коллегу. Тот слегка прихрамывал, — вероятно, тазобедренный сустав давал о себе знать. Он и горбился слегка. А когда-то являл собой устрашающую фигуру — одним своим видом нагонял страх на преступников, с таким выражением смотрел, что подозреваемые сразу понимали: этот может дать волю рукам. Ребус представил себе, как Жиртрест сбивает Фила Кеннеди со стула. Может, больше ничего и не было. Но, с другой стороны, когда Кеннеди распростёрся на бетонном полу, не могло не возникнуть искушения приподнять его за волосы и ещё раз шарахнуть головой об пол. Ребус помнил, как Стефан Гилмур потирал руки, словно пытался их отмыть. Он помнил, как входил в кабинет уголовной полиции — и тут же смолкали разговоры. Или менялась тема.

«Чем меньше ты знал, тем лучше было для тебя…»

«Ты был ещё стажёром…»

«Стажировка закончилась», — сказал себе Ребус, направляясь к бару за порцией виски.

23

— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказал Ребус, пожимая руку Джону Макглинну. Макглинн оказался моложе, чем представлял себе Ребус. На нём был костюм от дорогого портного, а вместо рубашки — чёрная футболка. Они встретились в баре отеля «Балморал» на Принсес-стрит.

— К сожалению, у меня всего несколько минут, — извинился Макглинн.

— Мне, вероятно, больше и не понадобится.

У стойки портье было несколько свободных стульев, на которые они и сели. Макглинн излучал беспокойную энергию, в его глазах горел огонёк.

— Стефан сказал, что вас интересует Рори Белл, — начал он.

— Я почти ничего о нём не знаю.

— Позвольте спросить, почему он вас интересует.

— К сожалению, не могу вам сказать.

Макглинн переварил этот ответ.

— Что ж, я не удивлён. Он восстановил против себя несколько фирм, которым пытался навязать свои услуги.

— До меня доходили такие слухи. То же самое случилось и с вами?

— Нет, он сам обратился ко мне за услугой. Это было года два назад. У меня есть несколько парковок в Глазго, и Белла они заинтересовали. Но он мне вовсе не был нужен, тем более как партнёр. Я вообще не хотел бы его видеть поблизости от моей фирмы. Но я, похоже, разбудил его аппетит. Он вскоре купил себе две многоэтажные парковки — одну близ Эдинбургского аэропорта, а другую в Ливингстоне.

— Близ аэропорта?

Макглинн кивнул.

— Вы, кажется, навострили уши.

— Может быть, это кое-что, а может, ничего.

Неподалёку от места аварии, где приятели племянницы Белла не удержались на дороге…

— Это искреннее «кое-что или ничего» или полицейское «кое-что или ничего»? — улыбаясь, спросил Макглинн.

— Мне нужно отвечать на этот вопрос?

— Да нет.

— Что-нибудь ещё про Рори Белла?

— Он отвязался от меня и моих дел, и мне не хотелось бы думать, что это может измениться после нашего разговора.