Григорий Башкиров - Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать
– Окна раскрыл, – усиленно работая челюстями, сообщает Толя.
– Понятно. Деньги у него остались?
– Говорит, что нет.
– Ладно, разберемся. – Дед откидывается на спинку стула и достает сигареты.
Скрипит дверь.
– Что, уже закусываем? – на пороге Галевич. – Не рано?
– Присоединяйтесь, – Воробей делает рукой широкий жест.
– Ствол отдай, – обращаясь ко мне, сухо произносит Леонид Васильевич.
– Зачем?
– Терпильская требует.
Я достаю ключи от сейфа.
– Сядь на место! – останавливает меня Ермолин.
– Не понял? – Галевич вопрошающе задирает подбородок.
– Будет Вам известно, товарищ капитан, – Дед переходит на официальный тон, – на сей случай должно иметься постановление о выемке, утвержденное инициатором, и составлен протокол. У Вас оно есть?
– Это что-то меняет? – Галевич старается быть спокойным.
– Конечно.
– Не много ли на себя берешь?
– В самый раз.
– Сомневаюсь! – уходя, через плечо бросает зам.
– Закругляемся? – спрашивает Леха, сгребая со стола остатки пищи. – Я пошел.
– С богом, – напутствует Володя. – Толик, ты тоже иди.
Воробей, пожав плечами, уходит.
Буквально через минуту распахивается дверь.
– Ты что, Ермолин, себе п-позволяешь!! – прямо от двери орет Соков.
Следом за ним с гордым видом появляется Вера Станиславовна. Начальник уголовного розыска Красноярский садится за свободный стол и закуривает. Все происходящее ему очень мерзко. Это видно по его гримасе.
– Что я позволяю? – картинно изумляется Ермолин. – Я требую соблюдения закона! Выносите, Вера Станиславовна, мотивированное постановление и пистолет ваш.
– Терпильская выразительно смотрит на Сокова.
– П-приказываю сдать оружие! – приняв экстерьер, командует он.
– Бросьте вы хреновиной заниматься, – досадливо говорит со своего места Красноярский. – Володя, ну что ты на дыбы поднялся. Отдайте вы этот несчастный ствол. Жметесь, как подозреваемые при обыске. Давай сюда, – обращается ко мне, – под мою личную ответственность.
Я достаю из сейфа «Макаров» и протягиваю Красноярскому. Отдельно отдаю две обоймы.
Пистолет сразу перекочевывает в руки прокурора. Она быстрым движением отводит скобу и отсоединяет затворную раму. Разглядывает его в свете настольной лампы.
– Я так и предполагала! – Терпильская картинно качает головой. – Уже успел почистить.
– А что плохого, когда оружие чистое? – откровенно вызывающе говорю я.
– Наверно и «шкуркой» по стволу прошелся? – Все разом переглядываемся. Познания Терпильской в тонких вопросах баллистики поражают.
Она, увидев наше смятение, снисходительно улыбается.
– А как думаете? Я прокурором – криминалистом работала.
– Да-а-а, – медленно произносит Ермолин, – дожили…
– Короче, пистолет я изымаю на основании вынесенного постановления по уголовному делу, возбужденному мной по факту злоупотребления служебными полномочиями сотрудниками милиции, проводившими задержание, то есть вами. – Она бесстрастно вынимает из портфеля чистый бланк и сев за мой стол, быстро пишет. Закончив, передает протокол застывшему на месте Сокову, который он не читая сворачивает пополам и прячет во внутренний карман пиджака.
– А сейчас я хочу поговорить с Разиным, – говорит Вера Станиславовна.
Ее желание вполне понятно. Терпильская не из тех людей, кто позволяет обвести себя вокруг пальца. Что же, за дальнейшую «судьбу» Макса уже можно не беспокоиться.
– Вера Станиславовна, можно у меня, – услужливо склоняется Леня.
– Спасибо. Она складывает бумаги в тонкий блестящий портфель и вслед за Леней направляется к двери.
– Подождите, Вера Станиславовна! – Ермолин старается быть спокойным. – Я что-то ничего не понимаю. Какое уголовное дело? В отношении кого?
– Вас! Всех, кто принимал участие в задержании. Поскольку имеются жертвы, то я обязана отреагировать на сам факт, и дело возбуждено именно по факту. Виновен кто или нет, определит следствие. Еще вопросы есть? – она заметно бравирует.
– Какие же вопросы у матросов, – качает головой до этого хранивший молчание Воробей, – все правильно, как же без крайних.
Терпильская резко вскидывает голову.
– А Вы, Птицын, зря иронизируете. У раненого при задержании Горбатова, кроме прочих, имеется огнестрельное ранение в область спины. Вот мы и выясним, кто добивал его, уже обезоруженного. Вот так!
Она разворачивается и первой покидает кабинет. Следом за ней выходит Галевич. Соков останавливается на пороге.
– М-молчали бы лучше…герои. – Безнадежно машет рукой и скрывается за обшарпанной кабинетной дверью.
Красноярский внимательно слушает всю словесную перепалку не встревая. Он склонился над столом и выводит на листе бумаги какие-то каракули. Потом со стуком бросает карандаш на стол. Поднимает голову.
– Теперь без посторонних давайте на чистоту.
– А что темнить? – Ермолин, ничего не скрывая, выкладывает все как есть. Красноярский не перебивает. Потом, сняв очки, протирает стекла мягкой тряпочкой из байки и смотрит на Деда.
– А стоит за этого Мухина бороться? Не случайное ли стечение обстоятельств?
– Стоит, Виктор Михайлович! Поверьте мне. Я в людях разбираюсь. – Володя морщится.
– Ну, добро! – Красноярский звонко хлопает себя по коленям и встает. – Значит так, – говорит он, – сейчас подписываю документы и забираю материал в отношении Мухина с собой. И еще, – оборачивается. – Вполне возможно… Да что там возможно – почти наверняка этим делом Главк будет заниматься, первый отдел. Орловский уже доложил своему руководству. Как ни крути, «мокруха» их стезя. Так вот, если им что-то понадобится, не «быкуйте» и героев не корчите, а лучше помощь окажите. Понятно?
– Понятно… – тянем хором.
– Вопросы есть?
– У матросов нет вопросов, – отвечает за всех Воробей.
– Толя, ты же не флотский, – улыбается начальник розыска.
– А мы, Виктор Михайлович, сейчас все как бы на подводной лодке, – без радости в голосе говорит Птицын, – и никуда с нее не денешься.
– А ты, Толя, оказывается фаталист, – Красноярский продолжает улыбаться.
– А мое мнение, что здорово вы сегодня сработали, хоть топорно, но все равно молодцы! – Красноярский хлопает дверью.
– Оценил бы кто, – тихо бурчит Краснов.
– Конечно, оценят, особенно тебя, – выпуская сигаретный дым через нос, говорит Воробей. – Прокуратура.
– Да ладно пугать, – отмахивается Леха. – я же ни в кого не стрелял.
– Зато бил, – продолжает издеваться Воробей. – Не беспокойся, на следствии при первом же допросе заявят, что веревки из них менты проклятые вили. И выход твой из шкафа припомнят. Так что вопросов к тебе со стороны Веры Станиславовны или еще кого масса будет.
– Да пошел ты! – Леха не на шутку зол. Он хочет добавить еще что-то резкое, но в это время на пороге вырастает Галевич.
– Вы что, про сходку позабыли? Быстро убирайте этот срач со столов и мигом к шефу!
Воробей не торопясь складывает на газету остатки закуски и убирает сверток в ящик стола. Туда же ставит пустые рюмки. Вытирает руки чистым листом бумаги.
– Ну что, полетели за очередной порцией…
Мы нехотя поднимаемся со своих мест.
– Дед, ты чего, пошли! – торопит Птицын, – а то опять вони не оберешься.
– Я позже подойду, – Володя поднимает на нас бледное лицо. – Рапорт допишу и подойду. – Он лезет в ящик стола за бумагой.
– Как хочешь. – кривит губы Толя.
Ну что, П – пинкертоны, поиграли в войну? – Соков, засунув руки в карманы, раздраженно прохаживается по кабинету, – Галевич, ты п – приносил на подпись документы? Вот и докладывай, поскольку возглавляешь сию команду. – Широким жестом обводит всех присутствующих, включая ни ухом не рылом не владеющего ситуацией Васильева.
Галевич, покашливая, поднимается с места. В руках у него толстая «амбарная» книга, в которую что-то постоянно заносится мелким убористым почерком. Некоторое время он листает страницы. Наконец, разглаживает листы и поднимает глаза.
– При реализации оперативной информации, – не очень уверенно начинает он, – на месте совершения преступления задержаны члены устойчивой преступной группы Горбатов и Гейнрих. Ранее, в результате проведенной оперативной комбинации, задержан гражданин Разин, являющийся сообщником указанных лиц. Указанные лица подозреваются в совершении тяжких преступлений. При задержании Горбатов оказал вооруженное сопротивление. Им был ранен внештатный сотрудник милиции Мухин, внедренный ранее в банду. Сам Горбатов также был ранен. В настоящее время находится в больнице под круглосуточной охраной. Гражданка Гейнрих дает показания. Исходя из показаний Гейнрих, Горбатов и Разин напрямую причастны к совершению убийства и разбойных нападений. У меня все. – Галевич с хлопком закрывает «талмуд».
– Все? – склонив голову и уставившись на своего зама, переспрашивает Соков.
