Чарлз Тодд - Испытание воли
— Вы не видели Ройстона? Мне нужно с ним поговорить. — Он собирался попросить управляющего пригласить его на поминки, где можно будет присмотреть за Уилтоном. Кроме того, он хотел послушать соображения Ройстона относительно того, где могли убить Чарлза.
Дейвис покачал головой:
— Он должен был приехать заранее и встречать приезжих… Мистер Холдейн уже здесь, беседует с гостями. Тот, светловолосый.
Ратлидж увидел высокую, стройную фигуру, которая перемещалась от одной группы к другой. Салли Давенант присоединилась к Холдейну в тот миг, когда подъехала машина с Леттис Вуд и Марком Уилтоном. Лицо Леттис закрывала вуаль из черного шелка. Она грациозно подошла к сослуживцам Чарлза; офицеры обернулись поприветствовать ее. Леттис отвечала на вопросы и кивала, высоко подняв голову и расправив плечи. Рядом с ней стоял задумчивый Уилтон. Приехал и чиновник из военного ведомства — Ратлидж помнил его по Лондону. Подчеркнуто спокойную Леттис офицеры провожали восхищенными взглядами.
«Сплошное притворство, — бурчал Хэмиш. — Мы складывали мертвецов штабелями, как дрова, и поскорее сжигали, пока они не начинали вонять. А здесь, посмотрите-ка, целый спектакль. Позор для честного солдата!»
Ратлидж делал вид, что не слышит Хэмиша; он осматривал толпу. Все пошли в церковь. Колокол над головой отсчитывал годы жизни покойного. Ратлидж заметил, что на ступеньках Леттис споткнулась. Уилтон поддержал ее.
Пропустив всех, Ратлидж подошел к машине из поместья «Мальвы». Она должна была увезти Леттис на поминки. За рулем сидел опрятный помощник конюха в форме.
— Где Ройстон? — спросил у него Ратлидж. — Он уже приехал?
— Не знаю, сэр. Сегодня я его не видел, — ответил помощник конюха, коснувшись фуражки. — Перед тем как мы уехали, мистер Джонстон как раз искал его.
В церковь быстрой походкой проследовал инспектор Форрест. Колокол умолк; изнутри донеслись строгие и величественные звуки органа. Низкие ноты как нельзя лучше передавали боль утраты.
Ратлидж негромко попросил Форреста:
— Не сводите глаз с Уилтона! Не упускайте его из виду! Это важно.
— Хорошо, — на ходу кивнул Форрест.
Ратлиджу снова стало не по себе. Как и раньше, он остро чувствовал, что время уходит, утекает, как песок между пальцами. Он не понимал, в чем дело. Подняв голову, он увидел Мейверса. Тот брел по кладбищу, понурив голову и ссутулив плечи.
Напротив церкви остановилась машина доктора Уоррена. Проходя мимо Ратлиджа, доктор сказал:
— Хикем в том же состоянии — ему не лучше и не хуже; и все же он держится и даже начал есть. Почему вы не в церкви?
— Не знаю, — ответил Ратлидж, но Уоррен уже ушел.
Повинуясь неясному порыву, Ратлидж обошел церковь кругом. Куда направится Мейверс — к себе домой? Срежет путь через поля? Но Мейверс как сквозь землю провалился. Ратлидж зашагал в сторону поля. Добравшись до перекладины буквы «Н», ведущей к границе поместья «Мальвы», он вдруг свернул в другую сторону, оставив дом Мейверса за спиной, и вскоре подошел к живой изгороди, лугу и рощице, где нашли тело. Вчера, в темноте, здесь все казалось совсем другим. Зловещим, полным грозных теней. Теперь перед ним была обычная роща, открытая, залитая солнцем; между деревьями плясали длинные и узкие, как копья, лучи света. Над лугом кружили бабочки.
Ратлидж шел дальше. Множество ног и прошедшие ливни начисто смыли с земли все следы, способные подвести его к правильному ответу. Где умер Чарлз Харрис? Где кровь, где осколки костей?
Солнце припекало, ветра не было. Из церкви донеслись звуки знакомого с детства гимна: «Твердыня наша — вечный Бог». Вполне уместный гимн на смерть солдата.
Хэмиш, напряженный и настороженный, до сих пор помалкивал, как будто ждал, когда можно будет вернее нанести удар, и вдруг сказал: «Не нравится мне это. Бывало, я ходил в патруль по ночам, немцы один за другим вылезали из окопов, и у меня все зудело от страха».
— Сейчас не ночь, — произнес Ратлидж. Звук собственного голоса его не утешил, только укрепил в мысли: что-то не так.
Он вышел из церкви минут двадцать назад, бессознательно ускоряя шаг. Лоб у него покрылся испариной, но он не остановился. Его как будто кто-то подталкивал в спину: скорее, скорее! До рощи осталось совсем недалеко.
В чем дело? Куда он так спешит?
С самого начала он боялся, что растерял навыки, какими когда-то обладал. Возможно, оттого он слишком усердно прислушивался к себе, гадая, сохранил ли прежний дар. Но ничего в себе не находил, только пустоту. А вчера ночью ему вдруг удалось что-то нащупать. Он почти вспомнил свое прежнее чутье. Он всегда больше доверял собственной интуиции, а не словам других. Другие не сомневались в том, что Харрис погиб там или примерно там, где упал. Все были уверены, что никто из жителей Аппер-Стритема не мог убить полковника. Все были уверены, что Уилтон невиновен, а он нашел трех свидетелей, которые — правда, косвенно — подтверждают его вину.
Убийца найден… Найден ли? Почему он не испытывает радости, как бывало всегда, когда он раскрывал тяжкое преступление? Может, дело в том, что у него только косвенные, а не прямые улики? Или он все же что-то упустил, просмотрел важную деталь, которую непременно заметил бы пять лет назад? Он и сейчас бы все сразу понял, если бы только не был так напряжен… Да, он упустил что-то важное!
Он брел по полю напрямик, топча молодые побеги. Ноги несли его вперед как будто сами по себе.
Чего-то не хватает. Или кого-то? Да, вот оно! Он опросил всех, кого считал важными свидетелями, кроме одного человека.
Он не задал ни одного вопроса по существу Мэгги Соммерс! Не спросил, что она видела и слышала в последнее утро жизни Чарлза Харриса. Он заранее решил, что она ничего не знает. А ведь Мэгги живет совсем рядом с «Мальвами», через каменную стену, а полковник Харрис иногда катался неподалеку… Несмотря на свою застенчивость, она даже приучилась иногда махать ему в ответ.
Проезжал ли Харрис в то последнее утро мимо ее домика? И видела ли Мэгги еще кого-то?
Ратлидж выругался. Досадуя на ее застенчивость, он не придавал ей — как, впрочем, и все остальные! — особого значения и, уж конечно, не видел в ней свидетельницу.
Он шагал по полю, полной грудью вдыхая запах сырой земли, согретой солнцем.
Почему никому не пришло в голову расспрашивать Мэгги Соммерс? Она последний человек, который добровольно даст показания. Видимо, для нее общаться с другими людьми — невыносимая мука. И все же теперь, когда Ратлидж уже не сомневался, что Чарлза Харриса убили не на лугу, а в другом месте, показания Мэгги приобретают важнейшее значение. В ее власти отправить Уилтона на виселицу или, наоборот, полностью оправдать!
Мэгги, как понял Ратлидж, вполне может держать в руках разгадку убийства. Вот что он совершенно упустил из виду! Он не сводил взгляда с каменной стены; теперь он видел ее в новом свете. Мэгги по понедельникам с утра развешивает во дворе белье. Мэгги работает в заросшем саду. Мэгги всегда дома и живет близко от поместья «Мальвы». Она слышит цокот конских копыт. И выстрел из дробовика она тоже слышит наверняка. Мэгги видит убийцу, который прячется за деревьями, в лощине или поднимается по склону. Робкая, пугливая Мэгги боится незнакомцев; она всегда настороже и следит за округой, чтобы можно было спрятаться в домике прежде, чем заметят ее саму. Убийца, который караулит жертву, даже не догадывается о свидетельнице, которую он никогда не удостаивал и взглядом!
Сейчас самое время поговорить с Мэгги, пока Хелена на похоронах. Ратлидж ускорил шаг, словно боялся, что женщина куда-нибудь уйдет или с ней что-нибудь случится. Он ругал себя за слепоту, за то, что смотрел, но не видел, и утратил прежнюю хватку.
Со стороны домика донеслись какие-то звуки — вначале они были неразборчивыми, потом сделались громче.
Гоготала гусыня. Что-то встревожило птицу; Ратлидж сразу понял это. Гусыня горланила не переставая.
Ратлидж пустился бежать, не обращая внимания на аккуратные рядки молодой поросли под ногами; он спотыкался на мягкой земле, с трудом сохраняя равновесие. Он не сводил глаз с увитой розами стены, которая отделяла «Мальвы» от владений Холдейнов и домика Соммерсов.
Хелена уехала в город на похороны. Мэгги осталась одна…
Теперь он услышал и человеческие крики. Женские крики ужаса — и мужские. Мужчина ревел, словно от боли. Ратлидж уже не бежал, а словно летел над землей, рискуя упасть и свернуть шею. Он забыл обо всем. Крики делались все громче. Теперь в них слышалась даже не боль, а нечто запредельное.
Добежав до стены, он положил ладони на край, одним движением перемахнул на другую сторону, не обращая внимания на шипы, которые впивались в одежду. Он приземлился прямо на жалкую клумбу, которую Мэгги разбила у стены, безжалостно смяв молодые побеги.
