Никита Филатов - Записки о капитане Виноградове (сборник)
– Монтаж?
– Дело техники. Из одного выступления, из другого… Специалисты поработали – экспертиза, конечно, покажет, но для нашей нужды… мы с этой туфтой в суд лезть не собираемся!
– Надеюсь! – Крамской улыбнулся. – Давайте! Начнем…
5
Будь Демидов трусом – он никогда не достиг бы таких высот в преступной иерархии. Да и дураки, как правило, отсеивались еще на начальном этапе карьеры. А Демидов… Он был жесток, жаден, в меру образован и сочетал в себе наиболее характерные качества бандитского «пахана» и подпольного еврея-ювелира времен застоя.
Но сейчас толстяку было явно не по себе.
– Смотри, красавчик… если ты затащил меня в дерьмо!
– Ради Бога, хозяин! Мне что – жить надоело? – его помощник приложил к груди руки, затем положил их на руль. Он был, как всегда, безупречно одет, выбрит и причесан. Это раздражало.
– Уж больно гладко все… Как по писаному!
– Хороший план, хорошие исполнители… За это и платишь – ты мне, я им…
– Умник! А у Крамского что – одни дебилы? Он тоже дураков не держит. Где гарантия, что твой Пинкертон не переметнулся? А?
– Хозяин… – укоризненно покачал головой референт. – Ну мы же не в чековом фонде, какие тут гарантии? Хочешь, отработаем назад…
– Ага. Но лучше сейчас прямо повесимся. На одной веревке – чтобы не мучиться, когда ребята из Москвы приедут?
– Тогда поехали? Неудобно опаздывать…
Демидов вздохнул: сказал «а» – не будь «б», первая заповедь делового человека.
– Давай. Трогай. Но если что…
* * *Крамской, нагнувшись, выдохнул в «интерком»:
– Пропустите! – Затем повернулся к Беляеву: – Пришли.
– Я понял. Да не волнуйтесь вы так! Действуйте, как договорились, на всякий случай я подстрахую. Аппаратура в порядке?
– Да-да, вроде… – бизнесмен нервно поправил манжет: микрофон был вмонтирован в запонку, тончайший провод, пропущенный под пиджаком, соединял его с упрятанным во внутреннем кармане «перлкордером».
– Включайте!
Крамской сунул за пазуху и надавил, как учили, на кнопку.
– Готово.
Беляев приложил палец к губам и, стараясь не шуметь, скрылся за неприметной дверцей, ведущей из кабинета в так называемую комнату отдыха с диваном и санузлом…
Сразу вслед за коротким стуком на пороге возник охранник:
– К вам!
– Прошу! – шагнул от стола бизнесмен. Он услышал донесшееся из холла грозное рычание Барсика – удаленный из кабинета, пес бдительно выполнял свой сторожевой долг на дальних подступах к хозяину. Крамской представил себе визитеров, боязливо обходящих привязанного к батарее дога, и ему стало весело. – Не стесняйтесь, пожалуйста!
Он пожал протянутую Демидовым руку, референту коротко кивнул:
– Присаживайтесь. Чай? Кофе? Или…
– Кофе. На двоих, – веско ответил толстяк.
Крамской понял:
– Распорядись! И займи там гостя… – кивнул он охраннику.
– Чем могу? – поинтересовался хозяин, когда они остались один на один.
– Пишет? – Демидов вместо ответа обвел рукой по периметру кабинета.
– Проверь… – пожал плечами Крамской.
– Плевать. Тебе же хуже…
Он раскрыл пухлый потрепанный портфель, который можно теперь увидеть только в фильмах про совслужащих-бюрократов периода культа личности. Вынул темную пластиковую папку:
– Это ксерокопии.
– Что здесь? – Крамской даже не пошевелился, чтобы взять бумаги. Особого интереса в его голосе не было, но явно чувствовалось ожидание гадости.
– Ну что… – Демидов неторопливо перелистнул страницы. – Вот учредительный договор Фонда… Знакомое название? Да-а! Их разные бумажки… Список учредителей… Вот! Знакомые все лица – сам вице-премьер, не слабо… что?
Крамской слушал молча, внимательно разглядывая врага. Гость продолжал:
– Это банковские всякие документы, платежи… А вот выписка из счета – не рублевого, конечно! И не у нас… Господин Крамской перечисляет некоторую сумму в Мадрид – там ведь у Фонда филиал, так? Так! А через три дня эта сумма переводится на другой счет… ну-ка, ну-ка… вот! Номер! И чей же это счетик? Ба-а! Все он же – вице-премьера.
– Бред, – хозяин сказал это спокойно, только покрасневшие скулы выдавали напряжение.
– Не скажи! – возразил Демидов. – Сравним даты: недели не прошло, как эта московская скотина подписывает тебе все документы по Южной губе.
– Липа! Если у тебя все – вали отсюда на… – Крамской четко определил, куда именно он посылает толстяка. Он ни на секунду не забывал о работающем в кармане магнитофоне, но черт с ними, пускай записывают!
– Еще секунду! И я уйду сам, без скандала… Мы же интеллигентные люди.
– Что-о? – опешил хозяин. – Кто мы?
Воспользовавшись паузой, Демидов нажал на клавишу невесть откуда появившегося диктофона:
«– Но на меня оказывается серьезное давление. Торговый порт тоже нужен!
– Нам-то с вами он зачем?
– Я руководствуюсь интересами государства.
– Ну, за такую сумму можно немножко об этих интересах и забыть. Неплохие ведь деньги, а? Во сколько раз больше оклада вице-премьера? В десять? В сто? Напомните…
– Не думаю, что это тема для обсуждения.
– И тем не менее…»
Толстяк остановил запись:
– Узнали?
– Что тебе нужно?
Демидов отметил, что Крамской умеет владеть собой.
– Отказ от аренды. В пользу «Росморинженерии». Не М бесплатно, конечно… Мы же интеллигентные люди! – Повторил он понравившуюся фразу.
– Сволочь, – констатировал хозяин. – Это шантаж?
– Да, – согласился гость.
– Значит, ты шантажируешь меня с тем, чтобы я ради твоей выгоды пожертвовал интересами страны? – отчетливо спросил Крамской, вспоминая инструктаж Беляева.
– Не надо! Не надо в кофе лить какао! Мы не на митинге.
– Сволочь! – бизнесмен забыл все ключевые фразы, которым его обучил опер, – наставник уверял, что они необходимы прокуратуре для четкой квалификации состава преступления. А провались оно все!
Демидов был доволен – теперь реакция собеседника была вполне естественной.
– Не кипятись. Успокойся. Все мы…
– Кофе готов! – перебил его женский голос в «интеркоме».
Крамской замер, гость тоже подобрался – это мгновение было решающим…
– Ничего не надо. Ко мне – никого. Поняли? Никого. Все!
Толстяк натужно выдохнул:
– Другое дело! Давай разговаривать…
* * *Кривцанов закончил обрабатывать макивару, чуть походил, восстанавливая дыхание, затем подошел к вылезшему из-под штанги Виноградову:
– Жаль, конечно, Саныч… С тобой было приятно работать. Может, передумаешь?
– Да не, тезка… Хорошего понемножку, – Владимир Александрович остался сидеть на узкой кожаной скамейке, расслабленно кинув руки на колени.
Здесь они были на равных – в динамовском зале, который, собственно, и познакомил когда-то нынешнего милицейского капитана и небезызвестного в городе «бригадира», была своя система ценностей.
– С «бабками» претензий нет?
– О чем речь! Все нормально, рассчитались… Просто – хватит. Не лежит душа. Тоскливо…
– Ага! Все понятно. У мента очередной период угрызений совести и внутренних исканий! – рядом стоял знаменитый Мишка Манус, фанатик самбо, хулиган и по совместительству инструктор «транспортного» спецназа. Он был, как всегда, мускулист и весел.
– A-а, Миша… Привет! – поздоровался Виноградов.
Закончив пожимать протянутые руки – Манус был здесь негласным лидером, – он опять вернулся к Кривцанову и капитану:
– Что киснешь? закончил?
– Еще подход.
– Ну и веса у тебя… – Манус неодобрительно коснулся «блинов» на штанге. – От этого вся и дурь.
Он был убежден, что меланхолия и плохое настроение бывают только из-за недостаточных физических нагрузок и трезвого образа жизни. Виноградов фыркнул:
– Ага. Все болезни от нервов, только триппер от удовольствия!
Все засмеялись – юмор здесь был в ходу незатейливый.
– Баня открыта?
– Да, молодой уже веники понес!
– Все! Тренировка закончена! Ибо как сказано: не человек для субботы, а суббота для человека…
– Ладно вам… пошли! – Виноградов неодобрительно относился к ставшему модным, где надо и где не надо, цитированию Писания.
Потные и веселые, завсегдатаи динамовского зала повалили на выход: впереди было два часа трепа, много хорошего пара, ящик пива и некоторое количество чего-нибудь покрепче – на любителя.
Переодеваясь, капитан подумал, что скорее всего давно сошел бы с ума без тренировок, еженедельных бань и ребят, с которыми связывает очень многое – в том числе и то, о чем в разговоре с посторонними или на допросе в прокуратуре лучше умолчать…
* * *– Алле! Вы.:. Вы уверены, что все будет в порядке? – Крамской нервничал и не пытался скрыть это.