Ю Несбё - Тараканы
Он положил руку ему на лоб.
— Не трогай!
Харри схватил Лёкена за шиворот.
— Не!..
И так же быстро отпустил его.
— Прости, я… только не бери ничего. Не сейчас.
Лёкен лишь молча взглянул на него. Между безволосых бровей Лиз залегла глубокая морщинка.
— Харри, ты как?
Он опустился на стул.
— Все закончилось, Харри. Я устала, мы все устали, но все уже позади.
Харри только покачал головой.
— Ты хочешь что-то сказать мне, Харри?
Она наклонилась к нему и положила свою большую горячую ладонь ему на лоб. Так делала когда-то его мать. Черт.
Он вскочил со стула и выбежал вон. Лиз и Лёкен о чем-то тихо переговаривались в комнате. Он посмотрел на небо, ища хоть одну звезду, но не мог отыскать ни единой.
Время близилось к полуночи, когда Харри позвонил в дверь. Открыла Хильде Мольнес. Он смотрел в пол — забыл предупредить по телефону, что придет, — и теперь слышал по ее дыханию, что она вот-вот разрыдается.
Они вошли в комнату и сели. Бутылки с джином не было видно, и хозяйка выглядела трезвой. Она вытерла слезы.
— Знаете, она хотела стать прыгуньей с трамплина?
Он кивнул.
— Но ей не разрешали участвовать в обычных соревнованиях. Судьи не знали, как ее оценивать. Некоторые считали, что отсутствие одной руки — это преимущество при нырянии и что это не по правилам.
— Мне жаль, — сказал наконец он. Это были его первые слова с момента прихода.
— Она не знала об этом, — продолжала Хильде. — Если бы знала, то не разговаривала бы со мной так.
Ее лицо сморщилось, она всхлипнула, и слезы ручьями потекли по морщинкам вокруг рта.
— О чем не знала, фру Мольнес?
— О том, что я больна! — вскрикнула та, закрыв лицо руками.
— Больна?
— Зачем же, вы думаете, я глушу себя алкоголем? Мое тело уже сожрала болезнь, осталась гнилая ткань из мертвых клеток.
Харри молчал.
— Я собиралась рассказать ей об этом, — прошептала она сквозь прижатые ко рту пальцы. — Что врачи дали мне шесть месяцев. Но никак не могла найти хорошего момента.
Голос ее звучал еле слышно.
— Хороших моментов больше нет.
Не в силах сидеть, Харри подошел к огромному окну, выходящему в сад, избегая смотреть на семейные фотографии, развешанные по стенам, поскольку знал, на ком остановится его взгляд. Лунный свет играл на поверхности бассейна.
— Вам звонили люди, которым ваш муж задолжал денег?
Фру Мольнес опустила руки. Глаза ее покраснели.
— Звонили, но с ними разговаривал Йенс. С тех пор я ничего не слышала.
— Значит, он позаботился об этом?
Зачем он спросил именно сейчас? Возможно, это попытка утешить ее, напомнить, что о ней есть кому позаботиться.
Она молча кивнула.
— И теперь вы поженитесь?
— А вы против?
— Нет, почему я должен быть против? — Харри повернулся к ней.
— Руна… — Она не могла говорить, слезы снова заструились по ее щекам. — Я видела в жизни мало любви, Холе. Каких-то несколько месяцев счастья — и наступает конец. Почему она не могла позволить мне любить?
Харри смотрел, как на поверхности бассейна плавает лепесток цветка. И вспомнил о баржах из Малайзии.
— Вы его любите, фру Мольнес?
В наступившей тишине ему почудился рев слонов.
— Люблю? Какое это имеет значение? Мне достаточно воображать, будто я люблю его, и я думаю, что полюбила бы кого угодно, лишь бы он любил меня. Понимаете?
Харри посмотрел на бар. До него было три шага. Сделать три шага, взять два кусочка льда и бокал. Он закрыл глаза и представил себе, как кусочки льда, звеня, танцуют в бокале, как бокал наполняет коричневая жидкость и как к спиртному с шипением примешивается содовая.
Глава 45
Было уже семь часов утра, когда Харри вернулся на место преступления. В пять он утратил всякую надежду поспать, оделся и сел в прокатную машину, по-прежнему стоящую в гараже. В доме никого не было, следственная группа завершила работу еще ночью, теперь она вернется только через час. Он приподнял оранжевую заградительную ленточку и вошел в дом.
При дневном свете здесь все выглядело иначе, мирно и прибрано. И лишь следы крови и нарисованные мелом контуры двух тел на шершавом деревянном полу свидетельствовали о том, что это та самая комната, в которой он был накануне вечером.
Полицейские не нашли ни писем, ни чего-либо еще, что объясняло бы случившееся. Почему Уве Клипра застрелил девушку и потом покончил с собой? Может, он понял, что проиграл? В таком случае почему бы не отпустить ее? А может, все произошло чисто случайно и он застрелил ее при попытке к бегству или же она чем-то вывела его из себя? И потом застрелился сам? Харри почесал в затылке.
Он смотрел на меловые контуры ее фигуры и следы крови. Ее застрелили в шею, из пистолета: они нашли его — «дан вессон». Пуля прошла навылет, задев артерию, и кровь успела залить кухонную мойку, прежде чем сердце остановилось. Врач сказал, что она моментально потеряла сознание, так как в мозг перестал поступать кислород, и умерла после трех-четырех ударов сердца. Дыра в оконном стекле позволяла рассчитывать, где стоял Клипра, когда стрелял в девушку. Харри встал на меловой контур тела Клипры. Угол совпадал.
Он уставился на пол.
Черная запекшаяся кровь венчиком окружала то место, где лежала его голова. Это все. Он выстрелил себе в рот. Харри увидел, что полицейские отметили мелом на бамбуковой стене место, куда вошла пуля. Он мысленно представил себе, как Клипра падал на пол, повернув голову в сторону девушки, может прикинув, где она находится, прежде чем спустить курок.
Харри зашел с другой стороны стены и нашел там дырку от пули. Посмотрел в нее и увидел картину на противоположной стене. Натюрморт. Странно, по идее, он должен был увидеть меловой контур тела Клипры на полу. Он продолжил осмотр во дворе, где они накануне прятались в высокой траве. Громко топая, чтобы распугать всяких ползучих гадов, подошел к домику духов. Внутри восседал миниатюрный улыбающийся Будда, выставив вперед круглый животик, рядом стояла вазочка с увядшими цветами и лежали четыре сигареты с фильтром, а также пара свечных огарков. Белый скол по заднему краю статуэтки показывал, куда вошла пуля. Харри достал свой швейцарский нож и выковырял деформированный кусочек свинца. Потом оглянулся на дом. Траектория почти горизонтальная. Клипра, разумеется, стоял, когда стрелял в себя. Почему же решили, что он лежал?
Харри вернулся в дом. Что-то не склеивалось. Все выглядело так чисто и аккуратно. Он распахнул холодильник. Пусто, никаких продуктов для двух человек. Когда он заглянул в стенной шкаф, оттуда вывалился пылесос и больно ударил по большому пальцу ноги. Чертыхнувшись, Харри затолкал пылесос обратно, но тот снова выкатился прямо на него, прежде чем он успел закрыть дверь. Тогда Харри заглянул внутрь шкафа и обнаружил там крюк, на котором должен был висеть пылесос.
Система, подумал он. Здесь во всем система и порядок. А кто-то действовал тут беспорядочно.
Отодвинув в сторону пивные бутылки, он открыл морозильник. Там лежало бледно-розовое мясо. Без всякой упаковки, большими кусками, кое-где даже скопилась подтекшая кровь. Он взял один кусок и внимательно изучил его, проклиная свою кошмарную фантазию. Мясо выглядело как самая обычная свинина.
Он обернулся, услышав за спиной какие-то звуки. В дверях появилась фигура. Лёкен.
— Вот черт, ну и напугал же ты меня, Харри. Я был уверен, что тут никого нет. Что ты здесь делаешь?
— Да так, ничего. Осматриваюсь. А ты?
— Хотел проверить, нет ли здесь каких-нибудь бумаг, которые мы можем приобщить к делу о педофилии.
— А зачем? Дело закрыто, раз этот человек мертв.
Лёкен пожал плечами.
— Нам нужны веские доказательства того, что мы действовали правильно, поскольку теперь наше расследование станет всем известно.
Харри присмотрелся к Лёкену повнимательнее. Кажется, он напряжен?
— Господи, да у тебя же есть фотографии! Что может быть лучше этих доказательств?
Лёкен улыбнулся, но не так широко, как обычно: золотой зуб у него во рту не сверкнул.
— Наверное, ты прав, Харри. Я просто боязливый старик, который хочет стопроцентной надежности. Ты что-нибудь нашел?
— Только вот это, — сказал Харри и показал ему свинцовую пулю.
— Гм, — произнес Лёкен, внимательно изучая ее. — Где ты ее взял?
— В домике духов, во дворе. И теперь концы с концами не сходятся.
— Почему?
— Это означает, что Клипра должен был выстрелить в себя стоя.
— И что же?
— Тогда его кровь залила бы весь кухонный пол. Но кровь мы нашли только вокруг его головы, там, где он лежал. И даже там ее очень немного.
Лёкен зажал пулю между кончиками пальцев.
— Ты что, не знаешь о вакуумном эффекте при выстреле в рот?
