Феникс Лазурный - Влад Сэд
Первый делом Силицын подошел поближе и равнодушно, с плохо скрываемым презрением, посмотрел на неподвижно лежащего в своей больничной койке инспектора дорожной службы. «Мда, видок то у него не очень, попробуй-ка, теперь вытяни с этого куска мяса хоть слово», – раздраженно подумал он. Внешний вид инспектора на самом деле представлял собой жалкое зрелище. После падения с высокого обрыва в служебной машине, на его теле почти не осталось живого места. Обе руки инспектора от плеч до ладоней теперь оказались закованы в гипсе, в пятке правой ноги, через сделанное отверстие, был продет трос с подвешенной гирькой для вытяжки, а левая нога чуть ниже колена словно ящик фокусника была вся насквозь пронизана спицами специального аппарата. Даже голова многострадального инспектора дорожной службы не избежала травм. Гладко выбритая кожа на ней зияла свежими нитками швов, наспех замазанными зеленкой, а его лицо сплошь покрывали мелкие царапины. Тем не менее, этот инспектор чудом выжил и был в сознании, а значит, мог дать ценные показания, что для Силицына являлось большой удачей, оставалось только лишь вытащить из него нужную информацию, а затем восстановить, как все произошло на самом деле. Времени на допрос у Силицына как всегда было немного, поэтому он, резко без лишних любезностей, уселся на стул, стоящий рядом с койкой инспектора и с ходу начал задавать свои вопросы:
– Значит так. Начнем. Я следователь. Веду это дело. Ты меня слышишь? В состоянии говорить? – громко прокричал он инспектору. Тот слегка кивнул головой и что-то очень тихо пробормотал. Любое движение причиняло инспектору сильную боль, поэтому даже говорить он толком не мог, лишь хрипел что-то еле слышно, по-видимому ему мешали сломанные ребра.
–Понятно, – произнес Силицын, еще раз оценивающе посмотрел на инспектора, а затем продолжил, – Давай сейчас поступим так. Раз тебе трудно говорить, то я расскажу тебе свою версию событий. Скажем так, то как я все это себе представляю, а ты подтвердишь, так все это было или нет. Затем подпишешь бумагу с показаниями, что с моих слов все записано верно, согласен?»
– В ответ Инспектор что-то промычал и отрицательно мотнул головой.
– Нет? – удивился Силицын. – Да все нормально, я уже поговорил с твоим начальником майором Палканяном. Он дал добро, так что подписывай, ничего не бойся. Или хочешь я сюда его вызову?
Увидев, как при упоминании начальства округлились от ужаса глаза инспектора, Силицын понял, что нащупал его слабое место, за которое при случае всегда можно будет ухватиться.
–Раз с формальностями покончено, может тогда начнем? – решительно спросил Силицын у инспектора.
–Тот в ответ утвердительно качнул головой.
–Итак, вчера ты дежурил один на трассе. Сколько был твой план на день? Я это не буду писать, просто интересно, так что просто говори, как есть, – начал допрос Силицын
– Инспектор вначале сделал вид что ничего не понимает, но при повторном упоминании начальства все же нехотя показал Силицыну в ответ растопыренную пятерню своей правой руки два раза.
–Ясно, сказал Силицын, – Тот, кого ты остановил что-то нарушил? Или ты его просто так остановил? Подумал, что с него можно будет заработать. У него были какие-то документы с собой?
Инспектор отрицательно качнул головой. Тогда Силицын достал из своей папки распечатанный снимок подозреваемого в убийстве программиста Злобина и показал его инспектору дорожной службы, со словами: «Посмотри, похож твой обидчик на вот этого или нет?»
–Взглянув на этот снимок, инспектор утвердительно качнул головой.
–Так, ясно, сказал Силицын. – А с рукой ты не помнишь, что у него было? На левой руке не было бинтов или гипса?
–Были, с трудом, прохрипел инспектор
–Отлично, сказал Силицын, – Тогда продолжим дальше. Затем он предложил тебе деньги, ты не отказался, и отпустил его к себе в машину?
Инспектор снова утвердительно качнул головой и весь затрясся, словно переживая заново события того дня, о котором ему напомнил Силицын.
– Ясно. Я тогда это не буду указывать, лучше тогда напишу, что он пошел искать в машине свои документы,– Снисходительно произнес Силицын.
– Что было дальше? Ты остался сидеть в своей машине, а затем тебя неожиданно столкнули с обрыва? Все верно? Если да, то подпиши, что записано с моих слов верно, в самом низу. С этими словами, Силицын протянул инспектору ручку и лист бумаги с записанными показаниями. Недоверчиво покосившись на Силицына, инспектор дорожной службы большим и указательным пальцами правой руки, торчащими из гипса, кое-как зажал ручку и нацарапал на листе с показаниями свою подпись.
Дальнейшая судьба инспектора дорожной службы не особо интересовала Силицына, поэтому он быстро покинул палату, и, двигаясь к выходу по больничным коридорам, снова погрузился в свои размышления. Итак, думал он: «Приметы водителя машины схожи, даже рука в гипсе. Неужели это тот самой программист-покойничек Злобин из офиса? Неужели его рук дело? Значит, машину он не продал, а уехал из города, сменив на ней номера. Куда же он едет и зачем? Пока неясно. Нужно срочно обзвонить все ближайшие заправки, ведь этот «покойничек» должен был останавливаться где-то. Значит, его могли записать камеры видеонаблюдения. Сколько же еще времени может уйти на его поиски? Возможно дни, а может и недели. Это неприемлемо для руководства. Нужно искать быстрее. Остается вариант, что его или его машину все-таки оперативно найдут в каком-то из близлежащих городов».
Силицын теперь постоянно думал об этом «покойнике-программисте», пытаясь определить его маршрут и цель назначения, чтобы попытаться найти хоть какое-то логическое объяснение этим действиям. А самое главное понять, что же этот странный, далекий от провинции, сугубо городской человек ищет здесь, в этом забытом богом и государством месте? Из явных причин Силицыным пока рассматривались только две: либо этот программист Злобин совсем глуп и думает, что здесь его не найдут, поэтому едет к кому-то из своих знакомых или друзей, чтобы спрятаться в глуши, либо он совсем поехавший психопат и действует по какому-то своему плану, предугадать и просчитать который почти невозможно. После того как Силицын увидел, что случилось с инспектором дорожной службы, то стал больше склоняться ко второй версии. Это пугало его. Ранее, в своей служебной деятельности Силицыну еще не приходилось с таким сталкиваться. Во всех его прошлых расследованиях, мотивы преступников были всегда самыми простыми и примитивными: деньги, женщины, тупые обиды, месть. Но в этом деле, все было
