Николай Леонов - Шакалы
Зазвонил телефон, Гуров снял трубку.
– Здравствуй еще раз, это я, – сказал Орлов. – Я подошлю пару машин с ребятами, тебе следует переехать.
– Ошибаешься, Петр. Во-первых, они этого ждут, во-вторых, нельзя бесконечно защищаться. Они будут гоняться за мной, либо достанут, либо наверняка парализуют. Надо им врезать, напугать, и это можешь сделать ты. Я знаю твои принципы, уважаю их, но, повторяю, они играют по другим правилам, у тебя выбора нет. И дело не в моей персоне и даже не в Президенте, им необходимо доказать, что они не всесильны и не смогут восстановить старый порядок.
Орлов положил трубку, понял, что Лева прав, и подумал о том, мол, в голову никогда не могло прийти, что мальчишка сумеет, посмеет взять его, Орлова, за горло. Он вызвал секретаря.
– Слушаю, Петр Николаевич.
– Соедини меня с этим… как его, черт побери! С майором Батулиным из Управления охраны. – Орлов положил трубку, забарабанил толстыми короткими пальцами по столу.
– Петр Николаевич, – раздался голос Верочки. – Батулин проводит совещание, просит позвонить позже.
– Подожди, я сам буду говорить. – Орлов снял трубку. – Генерал-лейтенант Орлов, передайте Батулину, я настойчиво рекомендую ему подойти к телефону.
– Батулин слушает, здравия желаю, господин генерал-лейтенант, я же передал…
– Слушай, серунок, – перебил Орлов, – если ты моментально не приедешь ко мне, я пришлю в твою контору конвой и тебя доставят в наручниках. – Он так ударил трубкой по аппарату, что тот треснул.
Такое случалось не впервые. Верочка быстро вошла в кабинет, профессионально осмотрела аппарат и равнодушно сказала:
– Я сейчас вызову мастера, вы знаете, Петр Николаевич, все за ваш счет, вычтут из оклада.
– Почему из моего, а не из твоего или из оклада мастера? – почему-то весело спросил Орлов. – Вы меняете аппараты, должна быть гарантия.
– Железных телефонов не делают. Кофе или рюмку коньяку?
– Догадайся.
Верочка открыла шкаф, налила рюмку коньяку, поставила на стол бутылку минералки, стакан.
– Это для вашего гостя.
– Тогда приготовь валидол.
– Всегда при мне. – Верочка весело улыбнулась и ушла.
Батулин приехал быстро, вошел, поклонился, занял предложенное кресло.
– Значит, так, – начал без предисловий Орлов. – Чтобы через час Илья Карцев был в этом кабинете, иначе через два часа твой пистолет с твоими пальчиками, заключения экспертов лягут на стол прокурора города. Я не люблю грозить, парень, но бандитские правила установили вы, так хлебайте полной ложкой. Я отобрал у Гурова материалы на тебя. Они здесь, – он ткнул пальцем в свой сейф. – Лева сказал, что я пожалею. Гуров всегда прав. Если вы Карцева тронете, я с вас шкуру спущу, так и передай Фокину. Ни один мент не испачкает о вас рук, и плакаться в жилетку генералу Коржанову оснований не будет. Вас порвут на стельки уголовники, беспредельщики. У нас имеется среди них агентура, и мы найдем нужные слова. Убирайся!
– Господин генерал-лейтенант!
– Я включил часы, время идет. Торопись!
* * *Пошатывающегося Карцева вывели из подъезда на улицу, он походил на сильно выпившего человека, который передвигается автоматически. Он и окружающий мир видел, как пьяный, люди и предметы двоились, уплывали в туман, земля под ногами поднималась и опускалась.
– А еще в галстуке, – сказала проходившая мимо старушка.
– Такой наверняка будет голосовать за Явлинского. Все демократы – алкаши, – высказался немолодой мужчина, тащивший на плече коробку иностранного происхождения. – Какого-нибудь виски с утра нажрался, ему русское ничего в глотку не лезет.
Охранники подвезли Карцева к МВД, поставили его у колонны, вручили его удостоверение частного сыщика постовому.
– Старшина, позвони генералу Орлову, скажи, что груз доставлен. Телефон генерала записан.
Милиционер глянул испуганно на державшегося за колонну мужчину, на незнакомое удостоверение, хотел спросить, а нужен ли генералу такой гость, но охранники уже сели в машину и укатили.
* * *Орлов смотрел на спящего в кресле Карцева с удивлением, но и раздраженно.
– Верочка, а чего мы с ним будем делать?
Девушка возмущенно повела плечами, она не знала, что оперативник абсолютно трезв, но догадывалась, что и пьян он не от беспутства.
– А зачем нам что-либо делать? Станислав в кабинете, пусть забирает своего ненаглядного, не я же его буду таскать?
– Я не комод, меня не надо таскать, – неожиданно ясным голосом произнес Илья, поднялся из кресла, но тут же упал обратно.
Пришел Крячко, подхватил приятеля, отвел в свой кабинет.
– Где тонко, там и рвется, – сказал он, усадив Илью на место Гурова, чтобы парень мог опереться руками на стол и положить голову. – Как они тебя определили? На Гришу Котова или Валю Нестеренко они не кинулись.
– А ты, Станислав, полагаешь, что против современной химии человек способен устоять? – слышал и говорил Илья отлично.
Станиславу стало стыдно, но он ответил, как считал нужным:
– Устоять нельзя, а вот дать себя захватить в центре Москвы на многолюдной улице… Что теперь говорить, ребенка обратно не родишь.
* * *Фокин вернулся с приема рано, около шести вечера. Смокинг, белоснежная рубашка со стоячим воротничком, галстук-бабочка, все как положено. Обед был устроен в честь пятидесятилетия одного из высших функционеров КПРФ в шикарном ресторане. Оркестр исполнял старинные довоенные песни, пели не кривляющиеся мальчики под фанеру, а настоящие исполнители, некогда народные и заслуженные, сегодня обидно забытые, голоса у них звучали прекрасно, пели они задушевно. Когда исполнялись замечательные военные песни, некоторые из гостей, хотя и не воевали, украдкой вынимали платки, смахивали слезы – песни юности всегда трогают, а уж в таком исполнении и подавно.
Проститутки отсутствовали, в основном жены-ровесницы и подруги, которые, хотя и были полноваты и совсем не молоды, смотрелись приятно. Никто не напился, один воин-орденоносец принял на увешанную орденами грудь лишнего, так его тихо и интеллигентно увели, объяснив, мол, ничего не поделаешь, возраст.
Лидер, как и полагается, произнес речь, говорил почему-то о войне, которую они, присутствующие, выиграли, защитили родную землю от супостатов, а сегодня ее разорвали на части и распродают клочьями американцам. Но они, коммунисты, не допустят и встанут, как тогда, в сорок первом, понадобится, лягут под танки. Все это звучало особенно трогательно, так как подавляющее число гостей родилось намного позже войны, а их отцы служили в армии политработниками, шли позади наступающих и стреляли в спины людям испугавшимся, замешкавшимся.
Обед получился впечатляющим, несколько ностальгическим и очень патриотичным. Когда начали расходиться, то человек десять-пятнадцать, переглядываясь, довольно улыбались и понимающе кивали друг другу – люди ехали в баньку, где их ждали девочки и остальные услады нормальной жизни.
Во время обеда Иван Иванович Корзинкин познакомил Фокина с Лидером. Видимо, знакомству предшествовал разговор, так как Лидер придержал руку Семена Петровича, внимательно посмотрел в глаза и, улыбаясь, сказал:
– Приятно видеть на нашем скромном обеде своих противников, как здоровье Евлампия Дубова?
– Спасибо, не жалуется.
– Голосов не хватает? Ничего, пусть терпит, молодой, его время придет. Коля Алентов еще не женился на дочке Юрия Карловича?
– Молодые, нерешительные, да и погулять хочется, – отшутился Фокин.
– Ну, знаешь, такой брак – не прогулка в загс и в церковь. – Лидер легко перешел на «ты». – Он сродни подписанию международного договора. Скажи Николаю, чтобы он дурака не валял и вопрос форсировал. И пусть в ближайшие дни найдет меня, разговор есть.
– Передам, – пожал плечами Фокин. – Однако, хотя Евлампий имеет смешное имя и держится рюхой, но мужик он самостоятельный, и вряд ли Николай может на него повлиять.
– Я подберу ему в моем правительстве подходящую должность, обсудим, так и передай.
– Хорошо. – Фокин поклонился и подумал, что если не он, никому не известный подполковник, то этот дебил будет иметь не правительство, а кучку галдящих в Думе депутатов, потому что в случае поражения на выборах крысы, как и положено, побегут с тонущего корабля.
Корзинкин взял Фокина под руку и зашептал:
– Ты ему, безусловно, понравился, и все видели, как долго он с тобой разговаривал.
И точно, стоило Фокину остаться одному, как к нему начали подходить незнакомые люди, чокаться бокалами с шампанским, представляться, говорить всякие пошлости. Один здоровенный мужик сжал его локоть, дохнул перегаром и прошептал: «Хайль!»
С обеда Фокин поехал не домой, а в контору. В своем скромном кабинете переоделся, когда, робко постучав, на пороге появился Сергей Батулин.
– Здравствуйте, Семен Петрович, как прошел обед?
– Привет, Серега, обед прошел нормально, меня чуть было не приняли в нацистскую партию, да чистого бланка под рукой не оказалось. Ты этому старому пидеру Орлову звонил?
