Джон Сэндфорд - Безмолвный убийца
В шесть тридцать самолет отъехал от терминала. Стюардесса предложила кофе и яйца.
— Я попытаюсь поспать, — ответил он. — Пожалуйста, не будите меня…
Как только самолет начал разгоняться, страх охватил Лукаса, он почувствовал свою полную беспомощность, ведь теперь от него уже ничего не зависело. Он закрыл глаза и сжал кулаки. Они оторвались от земли только благодаря его усилиям. Лукас едва дышал до тех пор, пока шум двигателей не изменил тональность и самолет стал медленнее набирать высоту. Он опустил сиденье. Попытался уснуть. Спустя какое-то время Лукас обнаружил, что у него во рту появился неприятный вкус, а шея затекла. Стюардесса потрясла его за плечо.
— Вы не могли бы поднять сиденье?
Лукас открыл глаза, плохо понимая, что происходит.
— Я спал, — пробормотал он.
— Конечно, — спокойно сказала стюардесса. — Но мы приближаемся к Атланте, а ваше кресло…
— Уже Атланта?
Он не мог поверить. Никогда прежде ему не удавалось заснуть во время полета. В этот момент левое крыло самолета ушло вниз, и Лукас увидел город, похожий на расплывчатый серый ковер. Десять минут спустя они приземлились.
Аэропорт живо напомнил Лукасу «Робокопа»: женские механические голоса о чем-то предупреждали, не проникая в сознание, стальные эскалаторы заканчивались стерильными коридорами, вымощенными плиткой. Он был рад выбраться наружу, хотя полет в Чарльстон получился тяжелым. Впрочем, Лукас сумел преодолеть страх и еще до того, как самолет оказался на земле, взял себя в руки.
Пайк ждал его у маленького терминала — флегматичный чернокожий мужчина в зеленой хлопчатобумажной куртке, белой рубашке и брюках цвета хаки. Когда куртка немного распахнулась, Лукас увидел полдюжины шариковых ручек в нагрудном кармашке и маленький револьвер на поясе.
— Лукас Дэвенпорт, — представился он и пожал протянутую руку.
— Я на машине, — ответил Пайк и повел его за собой. — Как Нью-Йорк?
— Там не так жарко.
— Ну, это еще что, вам бы следовало приехать сюда в августе.
— Так говорят и в Нью-Йорке…
Они быстро выехали из аэропорта и помчались по шоссе. Потеряв ориентировку, Лукас спросил:
— А где океан?
— Прямо впереди, но город расположен не на берегу. Это вроде как… Манхэттен, — ответил Пайк. — Река впадает в океан, там находится порт, и нужно проехать мимо форта, чтобы добраться до океана.
— Форт Самтер?[37]
— Совершенно верно, — кивнул Пайк.
— Я бы хотел там побывать. Меня интересуют поля сражений… Расскажите о Риде.
Пайк обогнал серый «нисан максима», съехал с автострады и свернул налево. Асфальт на улицах потрескался, тротуары заросли сорняками и кустарником.
— Рид — тупой ублюдок, — скучным голосом сообщил Пайк. — Мне уже надоело с ним разговаривать. Его отец прожил здесь всю жизнь, он держит мастерскую и бензоколонку, делает свою работу лучше всех в городе и зарабатывает кучу денег. Рыжий неплохо учился в старших классах, хорошо сдал тесты и поступил в Колумбийский университет, даже стипендию получил. Этот придурок отправился в Нью-Йорк и начал совать всякую дрянь себе в нос, пристрастился к кокаину. Болтался в Гарлеме, а когда возвращался сюда, нес всякую чушь. Потом он и вовсе перестал приезжать в Чарльстон. Говорили, что он полностью увяз в наркотиках.
— Хм. А как давно он появился здесь?
— Несколько недель назад, — ответил Пайк. — Мне жаль его родителей.
— Он останется?
— Я не знаю. Как только он вернулся, поползли слухи — в отделе по борьбе с наркотиками говорили, что он связался с плохими парнями. Но в последнее время все было тихо. Может, что-то изменилось.
Лукас не думал о том, каким окажется Чарльстон, но пока они ехали, пришел к выводу, что город выглядит так, как и должен: старый Юг. Дома, обшитые вагонкой с облупившейся краской, необычные деревья; кусты и растения с кожистыми листьями и шипами. Несколько пальм. Много грязи. Жара.
Мастерская Рида представляла собой здание из бетонных блоков. Она располагалась рядом с бензоколонкой и небольшим магазином, работающим допоздна. Только одно место у насосов оставалось свободным, служащие сновали между машинами, вытирали ветровые стекла и проверяли уровень масла.
— Если ты сюда приезжаешь, они моют окна, проверяют масло, подкачивают шины. Вам не найти другого такого места, — сказал Пайк. — Вот почему Дон Рид делает такие хорошие деньги.
Он остановил автомобиль на стоянке возле магазина, и Лукас последовал за ним в офис. Здесь пахло машинным маслом, но повсюду царила чистота, вокруг стола с журналами стояли пластиковые стулья для клиентов. За стойкой, перед желтым монитором компьютера, сидел крупный мужчина и стучал по клавишам одним пальцем. Когда они вошли, он поднял голову.
— Привет, Дариус.
— Привет, Дон. Рыжий где-то поблизости?
Рид выпрямился, и улыбка исчезла с его лица.
— Он что-то сделал?
Пайк покачал головой, а Лукас сказал:
— Нет. Я прилетел из Нью-Йорка. Ваш сын был свидетелем убийства, проходил мимо. Мне нужно побеседовать с ним пару минут.
— Вы уверены? — спросил Рид, и в его голосе отчетливо прозвучала неприязнь. — У меня есть адвокат…
— Послушайте, вы меня не знаете, поэтому… Но я утверждаю — и рядом со мной стоит свидетель, — что я лишь хочу с ним поговорить. У меня нет ордера, вашему сыну ничего не грозит. Он не является подозреваемым.
Рид холодно посмотрел на Лукаса и кивнул.
— Ладно, заходите. Он внутри.
Они нашли Рыжего Рида в помещении, где красили автомобили. Он был в шляпе и маске. Увидев отца и двух полицейских, Рыжий стянул маску и шляпу и замер у порога, неуверенно глядя на Лукаса. Он был высоким и очень худым, с выдающимися вперед белыми зубами.
— Полицейский хочет с тобой поговорить. Он прилетел из Нью-Йорка, — сказал отец. — А я вас послушаю.
На лице парня появилось опасение, но он молча кивнул.
— Где бы мы могли присесть? — спросил Лукас.
Старший Рид кивнул.
— В приемной сейчас пусто…
Лукас вытащил из кармана отчет Бобби Рича, развернул его и положил перед Рыжим Ридом, чтобы тот мог подтвердить или опровергнуть то, что там написано.
— Седой мужчина, — начал Лукас. — Худощавый или толстый?
— Пожалуй, тощий.
— Кожа светлая или смуглая?
— Загорелая. Видно, много времени провел на солнце.
— Опиши, как все было, когда во Фреда Уэйтса стреляли.
— В общем, меня там не было. Мимо меня проехала машина, и мне показалось, что в окне промелькнул ствол, а я шел в другую сторону. Я слышал выстрел и видел автомобиль.
— Какая машина?
— Честно, не знаю, тогда я просто не обратил внимания.
Он опустил глаза. Пайк нетерпеливо зашевелился, а Рид-старший посмотрел на дверь, но ничего не сказал. Взгляд парня переместился на отца и вернулся к Лукасу.
— Когда это произошло? — спросил Лукас.
— У меня нет часов…
— Я имею в виду, днем, вечером, ночью?
Рид нервно облизнул губы, как будто делая выбор.
— Вечером.
— Это было в три часа дня, Рыжий, — сказал Лукас. — Светило солнце.
— Послушайте, я ужасно испугался…
— Ты не знаешь, какая была машина, но тебе удалось заметить, что в ней сидит седой, худощавый да к тому же загорелый мужчина? И ты не видел других парней? — Лукас посмотрел на Дона Рида. — Рыжий, ты врешь. Это очень важное дело. Есть версия, что этот же тип застрелил полицейского, а перед ним адвоката.
— Я ничего не знаю, — сказал Рид, пряча глаза.
— А я и не утверждаю, что ты знаешь. Но ты мне лжешь…
— Нет…
Дон Рид повернулся к сыну и резко и отрывисто произнес:
— Ты помнишь, что я тебе говорил? Никакого дерьма, никакого вранья, никаких наркотиков и воровства, и тогда я постараюсь сохранить тебе жизнь. А ты лжешь, мальчик. Ты был маленьким ребенком, но уже тогда умел различать марки автомобилей. И ты утверждаешь, что видел загорелого седого человека, но не смог определить, в какой машине он ехал? Чушь собачья. Ты лжешь. Кончай с этим.
— Я хочу знать, какое отношение к этому имеет Джон О'Делл, — сказал Лукас.
Рид, который до этого уныло смотрел себе под ноги, поднял голову.
— Вы знаете мистера О'Делла?
— Проклятье, — проворчал Лукас. Он встал, прошелся по маленькой комнатке, ударил ладонью по автомату, продающему круглую жевательную резинку «Лайонс клаб», а потом сжал двумя пальцами переносицу и закрыл глаза. — Проклятье, ты работаешь на О'Делла.
— Послушайте… — начал парень.
— Он продавец наркотиков? — спросил Дон Рид, в мрачном голосе которого зазвучал гнев.
— Нет, — ответил Лукас. — Он примерно пятый по значимости полицейский в Нью-Йорке.
Отец и сын переглянулись, а Пайк спросил:
— Что происходит?
— Идет дурацкая игра «Прицепи хвост ослу»,[38] — ответил Лукас. — А я выступаю в роли осла. — Он обратился к Риду: — Что ж, теперь я понимаю, но мне нужны подробности. Где ты с ним встретился, как тебя вовлекли в это дело…
