Евгений Сартинов - Стекляный лабиринт

   - Вы будете здесь постоянно? - спросил он.

   - Да, конечно, - сказала Анна Владимировна.

   - Тогда предупреждаю: все должно быть под вашим контролем: лекарства, шприцы. Все процедуры - только под вашим контролем. Лекарства набирать в системы и шприцы только здесь, никаких шприцов со стороны.

   Орловых слова майора напугали.

   - Это что, так серьезно? - спросил отец.

   - Более чем. Охрану я постараюсь прислать как можно быстрей, - в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева. - О, как вовремя!

   - Юрий, иди сюда! Ты что тут делаешь? - спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.

   - Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз ориентировка о пропаже одного мужика из Волжанска.

   - Ну и как? Он? - поинтересовался Андрей.

   Астафьев махнул рукой:

   - Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.

   - Ты с ним закончил?

   - Да, а что?

   - Ничего срочного пока нет?

   Юрий пожал плечами.

   - Не знаю пока. Смотря, что там мне Михалыч приготовил.

   - Слушай, шпалер при тебе?

   Астафьев отрицательно покачал головой. Колодников с досадой сморщился.

   - Как вы так можете, не понимаю?! Во всем городе, наверное, только я и Мазуров таскаем с собой пушку.

   - Да жарко же с ней! - возмутился Юрий. - Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.

   Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил под мышкой коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но пистолет Колодников вытащил на свет божий из другой кобуры, на поясе. По виду это был точно такой же пээм.

   - На вот тебе по бедности во временное пользование.

   - Газовый? - разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.

   - А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься. Жарко, видите ли, ему!

   - Слушай, а что случилось-то? - спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.

   - Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.

   - Это за кого еще?

   - За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Рыжов и поранули его.

   Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:

   - Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.

   - Понятно. И долго мне здесь торчать?

   - Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в отдел, выбью пару орлов для охраны. Так что, как минимум, через два часа тебя сменят.

   - Точно? - Юрий был настроен очень скептично.

   Колодников принял обиженный вид.

   - Ты что, меня, что ли, не знаешь? Раз я сказал, значит так и будет.

   - Слушай, - Юрий умоляюще прижал руки к груди. - Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!

   - В девять?! Смеешься что ли?! - возмутился Колодников. - В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?

   - Ну ладно, уговорил, - нехотя согласился Астафьев.

   Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей, смешной походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.

   На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал. Как это обычно бывает, Колодников столкнулся с массой неожиданных проблем. Ни Фомина, ни его заместителей на месте не было. После похорон Петренко все они, как подозревал Колодников, находились на даче одного из замов, подполковника Мамонова, - поминали покойного. Зам дежурного по городу наотрез отказался давать людей для охраны Орловой, сославшись на нехватку милиционеров.

   - Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних людей вообще нет.

   - Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? - настаивал Колодников. - Может, снимешь пару бойцов с дежурства?

   - Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов. Лично у меня никого нет. Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе в патрульно-постовой роте?

   - И сколько?

   - Семь.

   - Нихрена себе! А остальные где? - ошеломленно спросил Колодников.

   - Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!

   - Бюллетени?

   - Ну да. Половина участковых там же. И вот теперь я имею трех бойцов и одну патрульную машину. Случись что, и послать вообще не кого будет.

   - Дурдом! - вздохнул Андрей. - Да, действительно, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?

   - Ну, хотя бы Зиновьева найди, он дежурный сегодня, - посоветовал капитан.

   - Где он, не знаешь?

   - Да только отошел, посмотри в его кабинете.

   В кабинете начальника следственного отдела Зиновьева не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Зиновьева либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз, сильно и требовательно. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны. Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:

   - Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов отдел шмонает.

   - А что, было, что ли уже? - удивился Андрей.

   - Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.

   В небольшом, три на четыре метра, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые - Мысин, Демин, Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.

   - Как вас Мамонов запугал, - съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки. - У нас в третьем отделении он не так бушует.

   - Ты чего, знаешь, как лютует? - продолжал Фортуна, усаживаясь за стол. Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдаванин. - Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.

   Здороваясь, Колодин задержал руку Мазурова:

   - Как здоровьишко, Иван Михалыч?

   - Твоими молитвами. Подлечили немного.

   - Ты бы пока воздержался, - опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.

   - Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто. Я даже курить бросил.

   Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.

   - На, Андрей, помяни Антон Иваныча Петренко, старого сыскаря.

   От подобного предложения отказаться было нельзя.

   - Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.

   Колодников выпил, закусил бледной, безвкусной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:

   - Зиновьева здесь не было?

   - Нет, а что? - удивился Фортуна.

   Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.

   - Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, - сказал он, смешно округляя глаза.   

   Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:

   - Так, значит, Рыжова, из-за этой девки резанули?

   - Выходит, так. Кстати, вы получили ориентировку по этому типу?

   - Получили. Но на моем участке такого кадра нет, - Фортуна отрицательно замотал головой. - Был один похожий, но он "крякнул" месяц назад.

   - Опиши-ка его поподробней, - попросил Мазуров.

   Андрей постарался припомнить все, что узнал со слов пострадавшего участкового, и это снова вызвало новый всплеск обсуждения.

   - У меня Барабанов на него похож, но он в КПЗ сидит, сам отправлял, - сказал Панченко.

   - У меня двое похожих - братья Бузыкины, - вспомнил Демин.

   - Ну, они-то хоть на месте? - спросил Фортуна.

   - На месте. Оба спали дома, все в мат. К тому же они не колются, бухают только.

   - Да все они после зоны худые и звонкие, - заключил Панченко.

   - А у меня есть один кент, копия этот твой отморозок, - в разговор вступил молчавший до этого молоденький щуплый парень с сержантскими лычками. Личиком своим остроносым, редкими зубами он напоминал какого-то грызуна, большую такую, но жутко умную крыску.