Вячеслав Денисов - Хроника двойного контракта
Пока я записывал номер «Тойоты», глядя одним глазом в блокнот, а другим — на дверь офиса, над которым красовалась довольно красивая по моим меркам табличка — «ФК «ФОРТ-НОРД», мерзко и пронзительно запищал пейджер.
Кому это я понадобился?
Наверное, это сообщение от Барана, который возмущен тем, что в «Хонде» сухие баки. Но я же не виноват, что бензин закончился прямо перед ТЮЗом…
Нет, это был не Баран. Сообщение — «СРОЧНО ПРИЕДЬ КО МНЕ. ШКУРКО.» — мне, без всяких сомнений, послала Любовь Витальевна. То есть она, наверное, имела в виду — срочно приедь ко мне, а то тебя тут заждались люди из ФСБ… Так, ну и что делать? А какая, собственно, разница, когда я к ней приеду — сейчас или завтра, или послезавтра? Хорошо, Любовь Витальевна, я приеду, но сначала — найду Якушева.
Не успел я вынуть из кармана блокнот с домашним адресом бывшего тренера и в его же лице — президента «Форт-Норда», как мой глаз, ответственный за контроль над дверью офиса, зафиксировал движение. Распахнув широкие стеклянные створки, из помещения одновременно вышли четверо. Среди них я узнал одного, которого не спутаю теперь ни с кем. На нем был черный джинсовый костюм. Нет, ты посмотри на них!.. Они что, на киллерах экономят?! Или привыкли все делать своими руками?..
Я усмехнулся, вспомнив былые годы. Если бы раньше все раскрытия давались так легко! Хоть сейчас всех их задерживай и «раскалывай» до «талого»! Пожалуйста, все необходимое для раскрытия заказного, а я почему-то в этом не сомневаюсь, убийства — налицо. А теперь мне что, от этого легче? На кой мне это раскрытие, если мне нужна тысяча долларов! А эти засранцы ее «увели» у меня из-под носа! Жаль, что в моем «Уставе» есть такой пункт: сотрудничать с правоохранительными органами, исходя исключительно из своих интересов. Жаль. А так бы можно было «сдать» этих четверых ухарей «Смыслову и компании». Но у меня здесь свои интересы. Такие шутки мне не нравятся. Сначала кидают на штуку баксов, потом пасут как фраера! Я приеду к тебе, любезная Любовь Витальевна! Обязательно приеду, но теперь расписание занятий составляю я!
«Тойота», наполнившись «спортсменами», стала как-то «быковато» разворачиваться на месте. И хозяева, и машина — одно и то же. Что, засранцы, угробили депутата и ходите как ни в чем не бывало?! И куда это вы поехали?..
После того, как я проследовал за ними мимо ГУМа, ЦУМа, двух рынков, зоопарка, переехал через мост на другую сторону, вернулся обратно и все это без единой остановки, я стал подозревать, что «Тойота» движется на автопилоте, а эти четверо в ней играют в покер. Ребята, у меня бак в два раза меньше, чем ваш. Может, заправимся?..
Вычислить они меня не могли. Что-что, а пасти я умею. Хорошие учителя были. Да и не до этого им сейчас — думают, как жить дальше с такой тяжестью на душе… И еще — как более грамотно подставить лоха-детектива по фамилии Ломакин.
Наконец стало происходить то, чего я ждал все время, пока мы, как дебилы, кружили с быками по городу. «Тойота» двинулась в сторону жилмассива, где некогда проживал покойный Александр Олегович Шкурко… Вот сейчас и начнется самое интересное. Любопытно будет посмотреть, как автомобиль, подходящий под ориентировку, будет приближаться к дому убитого и как люди, сидящие в этом автомобиле, будут общаться с женой человека, которого они убили.
Они остановили машину за два дома до нужного адреса с одной стороны, я — за два дома с другой. Только у меня хватило ума остановить ее так, чтобы ее не было видно ни из окон квартиры Шкурко, ни с дороги. «Тойота» же блестела, как капля молока на сапоге солдата. Ее не видел только слепой. Тупость или уверенность в безопасности? Тяжелый вопрос. Для ответа на него нужно знать как минимум одно — поздоровается с ними Любовь Витальевна горячо или нет. Если при ее общении с ними она будет себя вести по-деловому холодно, то есть общаться, вместо того, чтобы от горя выключиться из этой жизни хотя бы на несколько дней, то… Тогда какая же ты, извини за выражение, Любовь Витальевна, сука!
Сделав такое умозаключение, я почувствовал себя виноватым перед всем миром. Пока мои мысли — только мысли, вряд ли я вправе судить кого-то. Вполне вероятно, что и «Тойота» не та, и парень в джинсовом костюме — плод моего большого воображения, и эти четверо из «Форт-Норда» приехали не к президенту своего клуба, а спросить о здоровье вратаря команды, который живет через два дома от Шкурко… Но тогда можно предположить и то, что я сейчас стою неподалеку от них не потому, что два часа следил за ними, а потому, что заблудился! Слишком много совпадений для того, чтобы я почувствовал себя больным паранойей. Что, синяя «восьмерка» — это тоже «показалось»?!
Я вышел из машины и направился к таксофону. Если я воспользуюсь им, а не вон тем, который находится на посеревшей от времени стене когда-то желтой пятиэтажки, то, разговаривая с мадам Шкурко, я останусь незамеченным для пассажиров «Тойоты». Сняв трубку, я бросил взгляд на иномарку. Выходить из нее и производить какие-нибудь действия, дающие почву для моих размышлений, похоже, никто не собирался. Похоже, что никто не собирался и подходить к телефону в квартире недавно убитого депутата. Вот и верь женщинам после этого. Душу рвут — «приезжай быстрее!», а как приедешь — становишься если не незваным гостем, то татарином наверняка.
Ну, Любовь Витальевна, что за шутки?
Господи, неужели подошла?!
— Алло…
— Любовь Витальевна, это Ломакин.
— Я поняла…
— Глупо спрашивать, но… вы себя чувствуете гораздо хуже, чем могли бы?.. — Я слышал голос полуживого человека. Не артиста, выполняющего задание сыграть роль умирающего, а настоящего больного. Я слышал, как в эфире раздался трест вскрываемой упаковки с лекарством.
Интересно, что за лекарство? Валидол — для сердца или цианид — от воспаления совести?
— Я поняла, что это ты… Ты мне нужен…
— Любовь Витальевна, с тех пор, как я решился вам помочь и выполнить кое-какую вашу просьбу, я стал нужен не только вам. Боюсь, что я стал нужен всем, кто проживает в этом городе. Утром за мной следят иномарки, в обед — синие «восьмерки»… Сейчас я имею честь кое за кем следить, потому что под грузом впечатлений мне стала приходить в голову навязчивая мысль о том, что скоро моей жизни будет угрожать опасность. И все потому, что я решил вам помочь. Лично меня это наталкивает на определенные выводы. Но вы-то сами ничего не хотите мне сказать?..
— Где ты находишься?
— Это — все?..
— Я не знаю, что происходит с тобой, но я хорошо представляю, что происходит вообще, в принципе… — Ее голос не дрожал.
Черт, что-то не похоже, что она «под контролем»…
— Приезжай. Нам нужно поговорить…
— Нам? Я не ошибся? Простите, в последнее время я стал туго соображать. О чем мне с вами говорить? Я лишь хочу услышать гарантии того, что моей несчастной жизнью никто больше не будет интересоваться в таком объеме! Вот все, что мне нужно! А для этого достаточно и телефона! Вы что, не понимаете, что у меня не остается другого выхода, как включиться в вашу дурацкую игру и начать сотрудничать с ФСБ? Считаете, что я просто так возьму и «проиграю»? Или вы считаете как-то иначе, а, президент футбольного клуба?..
Я сознательно хамил. Для таких стерв, как мэм Шкурко, есть только один довод — встречный «наезд». Перекормленный долларами мозг подобных ей истеричек и приводится в чувство только методом шоковой терапии. Но, к моему великому удивлению, реакция вдовы была на редкость спокойной и даже какой-то насмешливой, несмотря на полное отсутствие юмора в сложившейся ситуации.
— Дурак ты… А еще детектив… Как же ты бандитов-то в милиции ловил?
Она немного помолчала и добавила:
— Это никогда не закончится или закончится очень плохо для тебя, если меня не выслушаешь… Уж коль тебя мне порекомендовали — значит, голова у тебя на своем месте. Значит — не дурак. А если иногда думаешь, как дурак, так это от недостатка информации.
Может, она таблетку для восстановления клеток головного мозга приняла? Тем не менее она продолжала:
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь…
— Правда?
— Если ты думаешь, что я тебя подставила, то ты заблуждаешься.
— И мне могут сказать то же самое те, кто сейчас сидит в машине перед вашим домом?
— Перед моим домом?
— Если еще не интересовались погодой, то посмотрите в окно.
Молчание длилось секунд пять-шесть. За это время Джонсон смог бы пробежать шестьдесят метров. Любови Витальевне этого времени хватило, чтобы дойти до окна и вернуться обратно.
— Ты хочешь жить?
Людоед, а не женщина!
— Хочу.
— Тогда срочно иди ко мне. Как я понимаю, ты где-то рядом.
— Хорошее предложение. Но у меня нет привычки, как у вашего мужа, умирать в подъезде на первом этаже.
— Обойди дом кругом. Сзади тебе откроют дверь на лоджии. Это мои соседи. Я сейчас позвоню им. Через квартиру выйдешь на лестничную площадку и поднимешься ко мне.
