Алексей Макеев - Предатель
– То есть Высшую школу КГБ? – уточнил Стас, и Петр кивнул.
– Закончил ее, служил в Ясеневе…
– А это, насколько я знаю, Служба внешней разведки, – заметил Гуров.
– Да! В отставку вышел в сорок пять подполковником и приблизительно два года назад устроился в «Боникс». Они многие годы друг о друге ничего не слышали, а года полтора назад восстановили старую дружбу. Стали видеться постоянно, и Васильев ничего от друга не скрывал, рассказывая и о работе, и о несложившейся личной жизни, так что Андрей знал о нем абсолютно все, в том числе и то, чем занимается «Боникс».
– Как я понял, биологическое оружие, – вставил Стас.
– Это несколько иначе формулируется: поиск средств для противодействия возможному применению противником биологического оружия.
– Один черт! – махнул рукой Крячко. – Только непонятно, с чего это вдруг Васильев так откровенничать стал?
– Были причины, – обтекаемо ответил Петр. – И вот два месяца назад Андрей в Интернете нашел небольшую статью, из которой следовало, что некие зарубежные ученые очень успешно проводят работы…
– Можешь не продолжать, – перебил его Гуров. – В том же направлении, что и «Боникс». То есть там обосновался предатель, который сливает информацию за бугор.
– Правильно понял, так все и было. Андрей рассказал об этом Васильеву, дословно перевел статью, и тот за голову схватился. Дело в том, что, судя по содержанию статьи, предатель в «Бониксе» обосновался где-то на самом верху, потому что никто из рядовых сотрудников в таком объеме информацией владеть просто не может. Кстати, эта статейка из Интернета почему-то на следующий же день исчезла, хорошо, что Андрей успел ее скачать.
– И Васильев начал рыть носом землю! И, видимо, успешно, если его попытались убить, – резюмировал Крячко.
– Да! Когда Андрей его в последний раз видел, а это было вечером накануне якобы самоубийства, Васильев сказал… Повторяю дословно: «Эх, если бы я не был по рукам-ногам повязан, я бы эту сволочь своими руками в ФСБ отволок! А так придется взять за горло и заставить по собственному желанию уйти!» И теперь неизвестно, кто это, мужчина или женщина, – развел руками Орлов.
– Как я понял, никаких его записей не сохранилось? – спросил Гуров.
– А черт его знает? – пожал плечами Петр. – Обыск-то в квартире не проводился! Так что, может, и лежат там, в укромном месте припрятанные. А может, и убийца их с собой забрал. Теперь остается только гадать. Андрею, во всяком случае, он ничего на сохранение не оставлял, и тот уже сам потом кое-что выяснил.
– А мы, кретины, его даже слушать не стали, – сокрушенно покачал головой Крячко.
– А вы что, конфеты так и не ели? – усмехнулся Орлов.
– Конспиратор чертов! – буркнул Стас.
Взяв коробку конфет, он вывалил ее содержимое в вазу и попытался поднять покрывавшую дно бумагу, но у него ничего не получилось.
– Сам небось старался, приклеивал! – ворчал он, сбегав на кухню за ножом и осторожно разделяя картон и пергамент.
Наконец его усилия увенчались успехом, и у него в руках оказались несколько листков папиросной бумаги.
– Поскольку Васильев со своим другом обсуждал результаты своих поисков, то Андрей и смог составить перечень тех, кто мог быть причастен к утечке информации, – объяснил Орлов.
– Ого! – воскликнул Крячко. – Тут же двенадцать человек! Ну и как мы их за две недели проверим?
– Вы на другой листок посмотрите, – сказал им Петр. – Дело в том, что Васильев в том их последнем разговоре чуть не проговорился, но вовремя прикусил язык, и Андрей понял только, что или имя, или фамилия, или прозвище предателя начинается на букву С.
– Шесть человек, уже легче, хоть и ненамного, – заметил Стас.
– Вот такие дела, други мои! Андрей собирался еще что-то нам рассказать, но не успел, а теперь уже не спросишь. А поскольку я от должности временно, – невесело усмехнулся Орлов, – отстранен, то помочь я вам могу только на уровне своих личных связей.
– Вот и выясни для начала, почему в ФСБ никто по этому поводу не чешется, – сказал Крячко. – Или у них аналитики перевелись? Посторонний человек смог понять, что из «Боникса» информация как из шланга хлещет, а они ушами прохлопали?
Орлов ничего ему на это не ответил, и тогда Гуров напрямую спросил:
– А может, не посторонний? Кто такой Андрей?
– Может быть, когда-нибудь и расскажу, – туманно пообещал Петр.
– Да никто от тебя подробностей сейчас и не требует, – отмахнулся Гуров. – И так ясно, что Андрей проходит по программе защиты свидетелей. Но что-то же должно было случиться такого, что его вдруг так охранять начали? Ты же сам сказал, что полтора года назад он начал встречаться со старыми друзьями, общаться с ними и ничего не опасался. А сейчас вдруг на него такая охота началась! Это какие же серьезные силы нужно было задействовать, чтобы устроить покушение на него не где-нибудь, а на Петровке? Во-первых, выяснить, где именно и когда он там будет, во-вторых, узнать, что Панкратов чемпион Главка по стрельбе, а об этом писали только в нашей ведомственной газете, в-третьих, похитить его сына и, шантажируя этим, заставить убить Андрея.
– Прав он был, когда сказал, что наше корыто течет, – напомнил Стас. – Видимо, Васильев наткнулся на что-то настолько взрывоопасное, что рикошетом даже Андрею досталось, который хотел твое внимание к этой истории привлечь.
– Да нет! – отмахнулся Орлов. – Это куплет уже совсем из другой песни и никакого отношения к Васильеву не имеет.
– Давайте разбираться поэлементно, – предложил Гуров. – Петр, ты давно Андрея знаешь?
– Больше тридцати лет назад познакомились, – ответил Орлов и, предупреждая следующий вопрос Льва Ивановича, сказал: – А позвонил он мне впервые неделю назад, когда Васильев, который обещал к нему после того разговора прийти, не пришел, и он узнал, что с ним случилось.
– И ты его сразу же узнал? – удивился Крячко.
– Он… – начал было Орлов, но продолжать не стал.
– Петр! – взорвался Гуров. – Да прыгай же ты, в конце концов! А то все разбегаешься и разбегаешься! В этом деле и так столько непонятного, что голова кругом, а тут еще и ты темнишь! Он сказал тебе что-то такое, что ты его сразу же вспомнил?
– Ладно! – решившись, начал рассказывать Орлов. – Мы тогда с ним полгода в одной комнате прожили. Надо было из интеллигентного мальчика, который музыкой, языками, спортом и всем прочим занимался, дворовую шпану сделать, а у меня что детство, что молодость ох и лихие были. Вот меня и привлекли, чтобы я его научил в «очко», «секу» и «буру» играть, передергивать, мухлевать, драться по-уличному, словечкам разным, приемам. Чтобы рассказал, как допросы ведутся, как себя в камере люди ведут, на пересылке, в колонии, как распознать, кто перед тобой: фраер или деловой. И всем прочим премудростям. Да чтобы он к имени своему новому привык. Конечно, не я один с ним занимался, но мы ближе по возрасту были, вот и подружились.
– И именно это имя он тебе и назвал, – понял Гуров и спросил: – Он был нелегалом?
Петр кивнул.
– Тридцать лет? – в ужасе воскликнул Стас. – С ума сойти!
– А вот он не сошел! Он два года назад вернулся, когда все закончилось.
– Что закончилось? – мгновенно вскинулся Крячко.
– Взяли тогда почти всю верхушку одной организации – это была наша совместная с американцами операция. Так штатники у него только что в ногах не валялись, золотые горы обещали, если он к ним уедет, а он решил на родину вернуться. Только уехал он из одной страны, а приехал в другую, где все что можно и нельзя продается и покупается. И мамонты, вроде нас с вами, наперечет! Дали ему роскошную квартиру в тихом центре, звание полковника, а деньги у него и так были – ему же все эти годы зарплата на книжку шла. И стал он к новой жизни привыкать, связи былые восстанавливать, друзей старых искать – родных-то у него никого не осталось.
– Что же он раньше с тобой не связался? – удивился Стас.
– Так он же мою фамилию не знал, – объяснил Орлов. – Ему сказали только, что я из милиции. А тут, как узнал он, что с его другом случилось, попросил руководство выяснить, кто я и где я. Вот и позвонил.
– Он до сих пор служит? – удивился Гуров.
– Нет, он в отставке и просто консультирует, когда попросят. Так что дома он работает. Работал, – поправился Петр. – А где он сейчас, я не знаю, так что выяснить у него, что он собирался вам рассказать, уже не получится.
– Что ж его руководство этим делом не занялось? – удивился Крячко.
– Другое ведомство, – кратко ответил Петр. – И по поводу ФСБ ты, Стас, зря, потому что понять эту статью мог только тот, кто глубоко в теме.
– Уж не вопросами ли международного терроризма занимался Андрей? – спросил Гуров.
Орлов промолчал, но Лев Иванович понял, что был прав.
– Ладно, будем надеяться, что Андрей сейчас в безопасности, – сказал Гуров и принялся рассуждать: – Итак, два года назад взяли некую верхушку, но не всю, и те, кто уцелел, начали искать предателя. А поскольку круглыми дураками наших врагов считали и изображали только в далеком, теперь уже советском, прошлом, мы этой ошибки не повторим. Не дураки там сидели в этой неизвестной лично мне организации. Они как-то выяснили, что Андрей вернулся в Россию, и отправили по его следу охотников. Петр, кто был в курсе того, что ты привлекался к подготовке нелегала?
