Андрей Кивинов - Тревожная кнопка
— Леонид Анатольевич, а ущерб для вас значительный?
— Да какой там ущерб? В бумажнике кредитка, но я ее заблокировал. А мобильник — старье, все равно менять собирался. Обидно просто. Гопота поганая… А почему вы спрашиваете?
— Понимаете, — Сергей присмотрелся к кусту шиповника, словно подозревая, что в нем притаился прокурорский работник, — мы все равно будем их искать… Но за ваш грабеж вряд ли посадим. Вы же их не запомнили.
— И что?
— Если возбудят дело, вас затаскают в следственный департамент. Уж поверьте. Ничего это не даст, кроме потраченного времени и нервов. Да и нам не подарок. Вместо того чтобы реально искать — отписываться будем.
— Так не возбуждайте… Мне все равно.
— Правда?! — явно обрадовался участковый, не научившийся за недолгий срок службы скрывать свои эмоции.
— Не люблю, когда таскают. Да еще в органы.
— В таком случае надо объяснить ваши травмы как-нибудь по-другому.
— В каком смысле? Метеорит упал?
По нынешним временам, не такая уж и фантастическая вещь. Падают.
— Нет, не метеорит… Например, оступились…
— Это ж как оступиться надо, чтоб два ребра сломать?
— Вы оступились на лестнице, — тут же подсказал Михалев, — скатились, сломали ребра и ушибли голову. По-моему, очень реально… А телефон и бумажник забыли в машине, а потом нашли. У вас же сотрясение мозга, могла ухудшиться память.
— Но я же уже написал, что меня ограбили.
— Кроме нас с вами, это пока никто не читал…
— Н-да… — Леонид Анатольевич, он же Щорс Михайлов, поправил повязку на голове, — отличная версия… Бросайте свою работу и беритесь за перо. Заработаете денег больше Донцовой.
— Поверьте… По сути, это ничего не меняет, — заверил Сергей, про себя добавив: «Кроме статистики и шансов на квартиру».
— Ну хорошо… Пишите… Мне без разницы.
— Спасибо.
Опорный пункт охраны общественного порядка номер два, где трудился Сергей, находился в паре километров от отдела полиции и ютился на первом этаже небольшого жилого дома. Всего при отделе было четыре «опорника», раскиданных по территории. Так гораздо удобней с точки зрения организации производства. Гражданам не приходится таскаться в отдел, чтобы пожаловаться на соседей. Да и участковым сподручней обслуживать население. Иногда даже из подъезда выходить не требуется. Поднялся на нужный этаж и разобрался с дебоширом.
Само помещение представляло собой большую комнату с четырьмя столами и клеткой в углу, наподобие тех, что стоят в залах суда. Для антиобщественного элемента. Отдельно туалет и прихожая со стеллажами, на которых хранились папки учета и прочая макулатура.
Помимо Сергея, здесь несли службу еще трое. Упомянутые Никита Сапрыкин — капитан полиции тридцати с небольшим лет от роду — стройный красавец-блондин, заметив которого даже старушки приосанивались и поправляли волосы. Петр Егорович Машков — майор-ветеран, считающий месяцы до выслуги. Когда он проходил по территории, дети плакали, собаки скулили, кошки разбегались, а мелкие хулиганы сразу прятались в тень. Вот такое лицо у человека.
И последний — старлей Володя Седых, отработавший на участке пару годков, но уже получивший служебную жилплощадь — однокомнатную квартирку в полуподвале соседнего дома. Отвоевав в острой конкурентной борьбе квадратные метры, не ушел на гражданку, ибо тут же мог этих метров и лишиться. И денег за ремонт никто не вернет. А в двадцать восемь лет оказаться на улице — несолидно даже для офицера полиции.
Возвратившись из больницы, Сергей застал именно его. С нескрываемой радостью поделился профессиональным достижением.
— Сам, сам упал! Небываемое бывает!
— Ты бы не трепал об этом, — посоветовал Седых, — дело-то подсудное… И старое объяснение не выкидывай, а спрячь. На всякий случай. Вдруг мужик передумает, жалобу накатает… Только не дома прячь. Чтобы под рукой было.
— А куда? В сейф?
— Эх, молодость-молодость, — вздохнул Седых, словно был старше коллеги лет на сорок, — как ты думаешь, откуда произошло сочетание «поджопные материалы»?
— Видимо, от слова стул.
— Да ты догадлив не по годам… Когда к тебе придут с обыском, например ОСБ, они будут искать везде, кроме стула, на котором ты сидишь. Или сами на него сядут. Усек?
— А они разве об этом не знают?
— Знают. Но все равно забывают. Так устроен человек. Даже помня, в каком кусту прячутся гаишники, каждый раз превышает скорость.
Сергей тут же воспользовался советом — вынул у стула седалище и положил в пустую нишу первое объяснение Щорса Михайлова. Вернув седушку на место, опустился на нее и, напевая песенку про опасную службу, принялся печатать на стареньком компьютере постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Потому что Леонид Анатольевич Сатин упал с лестницы, а значит, события преступления не установлено. После того как постановление подпишет пингвин Сычев и утвердит прокуратура, материал пойдет в отделенческий архив, а через три года — в шредер или печь, принося людям тепло и свет.
Иногда прокурорские перезванивают потерпевшим, но Сергей на подобный случай проинструктировал «упавшего». Можно не волноваться.
Поволноваться, однако, пришлось. И довольно скоро. Через пару недель «упавший» Сатин позвонил ему на мобильный и предложил срочно встретиться, мол, появилась проблема с его заявлением. По телефону ничего не стал объяснять. Встречу назначил в час дня в ресторане «Дольче Вита», интерьер и обслуживание в котором напоминало гостям старую истину — чем слаще жизнь, тем горше цены. Это настораживало. Юрьевский рабочий класс в подобных заведениях пищу не принимает.
Сергей прибыл в заведение пешком. На свою машину пока не накопил, но мечтал. Зато ему очень шла форма полицейского. Поэтому вышибала сразу согнулся в легком поклоне и открыл дверь. У всего есть свои маленькие плюсы.
«Щорс Михайлов» сидел за столиком не один. С молодым человеком, напрочь лишенным волосяного покрова на голове. На обоих были не рабочие спецовки, а довольно дорогие костюмы. Сатин уже избавился от повязки. Лишь пластырь телесного цвета на правом виске подсказывал, что в его жизни не так давно случились интерактивные приключения. Заметив участкового, он тут же поднялся и отодвинул от стола свободный стул:
— Сергей Иванович! Прошу!
Участковый не возражал. Чистая тарелка и приборы намекали, что он сможет угоститься на халяву. А угоститься было чем. Пара диковинных салатов, блюдо с морепродуктами, сырное ассорти и ароматные соления. Все это запивалось белым итальянским вином с потертой этикеткой, говорящей о выдержанности напитка и, соответственно, о высокой стоимости. Нет, не так питается пролетариат, не так. Никакой шавермы, газировки и жира в сухарях.
— Это мой компаньон. Игорь Темнов, — представил Сатин лысого собутыльника.
— Здравствуйте, — протянул руку тот, — очень приятно.
Тут же появился официант и положил на стол папочку в сафьяновом переплете:
— Пожалуйста.
— Спасибо, я не хочу есть… Стакан воды, — Сергей прикинул, что за любое блюдо, упомянутое в папке, он оставит треть зарплаты.
— Сергей, не стесняйтесь, — успокоил Сатин, — я вас пригласил, я угощаю. Возьмите стейк из ягненка. Здесь его вкусно готовят.
— Нет-нет, — участковый, хоть и не обедал, но не поддавался на соблазн, — только воду.
— С газом или без?
— Чего?
— Воду газированную?
— А-а… Обычную.
Расстроенный халдей убрался. Хотя и не особо ожидал от полицейского достойных чаевых. Да и чего можно ожидать от человека, не знающего, что такое вода с газом.
— Как самочувствие? — из вежливости поинтересовался Сергей.
— Тьфу-тьфу, вчера сделали томограмму мозга, все извилины вроде на месте. Хотя голова побаливает, особенно по вечерам. Сергей, возьмите хотя бы салатик.
От салатика участковый не отказался, дабы не обижать гостеприимного потерпевшего. Положил пару ложечек, отпробовал. Лепота. Но прежде всего дело. Обычно дорогой снедью угощают, если что-то от тебя хотят.
Не угадал.
— Я действительно строитель, — Сатин протянул визитку, — возглавляю фирму. Срубы, бани. Надумаете строиться, обращайтесь. Сделаем хорошую скидку.
— Спасибо. Пока не на что.
— Ну, как говорится, от сумы и от тюрьмы…
— Что вы хотели, Леонид Анатольевич?
— Мне вчера звонили из прокуратуры, — Сатин поправил салфетку, воткнутую за воротник.
Сергей предполагал, что именно по этой причине они и встречаются, но надеялся и на более позитивный повод. В животе неприятно защекотало. И срочно захотелось выпить, хотя участковый не поклонялся богу Дионису.
— И… И что?
— Интересовались, почему в больнице я сказал, что меня ограбили, а вам — будто упал сам.
