Николай Леонов - Трудно украсть бога
– Я оттуда.
Мальчишка понимал, что больше ему ничего не скажут, но любопытство мучило его слишком сильно:
– Тебя привезли как меня, ребенком? Ты помнишь свое настоящее имя? Как думаешь, я могу быть оттуда же, откуда и ты?
Джура рассмеялся и обернулся к Асиму. Да, он действительно мало походил на других собратьев по профессии – те почти никогда не смеялись.
– Неужели брат тебе не говорил, откуда вы родом? Он-то уж помнит наверняка…
– Скажи, если знаешь, – умоляюще попросил Асим.
– Я не знаю, – покачал головой Джура и возобновил движение в темноту. – Но могу сказать, что ты из тех стран, которые завоевал султан. А судя по твоей светлой коже, но темным волосам и глазам… может быть, ты румын или болгарин. Спроси брата. Но мы с тобой точно не из одних мест.
Асим надолго замолчал, пробуя на вкус эти сложные и странные названия, запоминая их. Он так погрузился в свои мысли, что чуть не подпрыгнул, когда что-то скользнуло по его ноге под водой.
– Ай! – вскрикнул он, от неожиданности отскакивая.
Эхо от его крика разнеслось под потолком.
– Тише! – шикнул Джура. – Это всего лишь рыбы. Они тут глупые, их легко ловить.
Место обитания Джуры оказалось, наверное, единственным сухим уголком этого подземелья. Тут он держал свои вещи, замотанные в промасленную бумагу и ткань. Это была ниша в стене возле двух странно коротких колонн, стоящих на подставках в виде гигантских женских голов. Асим сначала шарахнулся от этих лиц, выплывших на него из темноты. Одна голова была перевернута, а вторая валялась на боку. Их зеленые губы и пустые глазницы поблескивали от неровного света фонаря.
– К-к-к-кто это? – нервно спросил спутника мальчишка, не в силах оторвать от них взгляда.
– Это? Мои жены, – усмехнулся Джура, высвобождая из тряпок факел и передавая его Асиму. – Гречанки, судя по всему. Но вообще, я у них не спрашивал. Хочешь, спроси сам.
Асим не понимал, как можно шутить над чем-то столь жутким и грандиозным, и потому промолчал. Джура тем временем забрал свои чарыки, которые не собирался мочить в воде. Засунул за голенище кард – узкий кинжал с одной острой стороной и серебряным узором на рукояти, а за пояс чакрун. Асим видел это странное оружие у брата – металлическое кольцо с заостренным внешним краем, которое можно было очень эффективно метать. Говорят, его привезли из Индии.
– Зачем тебе столько всего?
– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – подмигнул Джура и накрыл голову полотнищем.
Выяснилось, что Джура не собирается идти тем же путем, которым воспользовался Асим. Заявил, что у него есть «еще одно важное дело, не терпящее отлагательства», и они свернули в другой тоннель, уходящий куда-то в сторону от площади и храма Святой Софии. Мальчишке не оставалось ничего другого, как следовать за своим провожатым.
Путешествие по тоннелю было долгим, но со спутником было уже не так жутко. Джура явно хорошо знал, куда идет. Выбрались они в каких-то незнакомых ему закоулках: узкая кривая улочка, затененная нависающими балконами и зажатая между пыльными глинобитными стенами.
– Сиди здесь, – скомандовал Джура, указывая на затененный угол, в котором Асима было бы трудно заметить, а сам вышел на середину улочки и принялся кого-то ждать.
Мальчишка смотрел во все глаза, ожидая чего-нибудь интересного. Вскоре на улочке появился человек в пурпурном бешмете и чалме, свободный конец которой скрывал его лицо. Они о чем-то тихо говорили с Джурой, но Асиму было не слышно.
А затем его спутник вынул что-то из своей объемистой сумки и разложил прямо на пыльной земле перед человеком в чалме.
От любопытства Асим даже высунул нос из своей тени. На земле лежали два странных зеленоватых предмета. Мальчишка нахмурился, приглядываясь, и наконец понял, что это бронза, позеленевшая от влаги. Точнее, две бронзовые змеиные головы с кривыми и рваными срезами на «шеях». Эти головы казались ему страшно знакомыми…
Человек в чалме завернул бронзовые головы в кусок ткани и спрятал под просторную одежду, а с Джурой расплатился увесистым кошельком и тут же покинул узкую улочку. И только тут Асим вспомнил, где он видел эти головы! И чуть не вскрикнул.
Это были оставшиеся две головы с верхушки «змеиной колонны»! Кому и зачем они могли понадобиться? Асим вспомнил, как слышал болтовню о том, что головы пропали, но им не поверил. Слишком странным казалось такое похищение…
«Змеиная колонна» украшала центр Константинополя с незапамятных времен. Видимо, еще императоры привезли ее откуда-то из Греции и водрузили на любимом месте своих развлечений – ипподроме. Там она и стояла при всех правителях и режимах. Бронзовая колонна возвышалась больше чем на три человеческих роста, свиваясь из тел трех змей. Рассказывали, что она была отлита из щитов поверженных греками персидских воинов. Местные жители верили, что эта колонна – талисман, охраняющий их город от нашествия всяких гадов, ползучих и летающих насекомых.
Когда великий султан Селим завоевал Константинополь, то отрубил своей собственной сверкающей саблей голову одной из змей, дабы показать, кто теперь охраняет город и владеет тут всем. С тех пор колонну перестали считать талисманом, но она осталась на том же месте.
И вот теперь голов у змей больше не было… Асим решил обязательно сходить и посмотреть на то, как смотрится «змеиная колонна» без них.
– Кому они понадобились? – на всякий случай шепотом спросил он у Джуры, когда выбрался на свет.
– Я не спрашивал, – пожал плечами тот. – Мне предложили хорошие деньги за нехитрую работу. Думаю, это какой-нибудь богач с причудами. Хочет себе доказать, что ничем не хуже Селима…
Джура не слишком-то спешил в гостеприимный дом Дауда. Этот человек, с которым нужно было поговорить, вполне мог подождать. Разговоры с умирающими не входили в список обычных занятий Джуры, и потому он втайне надеялся, что этот несчастный умрет до того, как они к нему доберутся. Сегодня он уже получил неплохой куш, и та небольшая подачка, которой мог его снабдить Дауд, потеряла свою притягательность.
Однако отказывать постоянному заказчику было недальновидно, и потому Джура шел вслед за Асимом, правда, выбирал дорогу в обход. Якобы чтобы не встретить кого-нибудь из султанской гвардии.
К сожалению, больной оказался еще жив и в полном сознании. Джура вздохнул, взял у хозяина кувшин с водой, полотенце и полез на верхний уровень – беседовать с тем, кто стоит на пороге вечности, куда самому Джуре заглядывать лишний раз совершенно не хотелось.
– Кто ты? – Звук давно и основательно подзабытой речи заставил его поежиться. Здесь, в Стамбуле, было много славян, но это были румыны, болгары, поляки и даже венгры, но тех, кто бы говорил по-русски, он не встречал давно. Хитрые османские султаны, завоевывая новые земли, набирали из местных мальчиков рекрутов для войска янычар. Так и завоеванные провинции меньше бунтовали, и собственная военная мощь росла. Сам Джура никогда не был ни рекрутом, ни пленником. Он прибыл в Стамбул с табором.
– Мое имя… – Он запнулся, чувствуя, что слова родного языка, как волна, поднимаются из глубины памяти. – Здесь меня все зовут Джура. Им так удобней выговаривать. Но при крещении меня нарекли Юрием.
– Я Игнатий, простой монах и паломник, – прошептал больной.
Вид у него был не слишком многообещающий. Кровь отхлынула от лица, губы покрыты коркой, а глаза воспалены и явно не слишком четко видят. Джура промокнул ему губы влажным полотенцем и ничего не сказал. Он пришел слушать.
– Почему они не позвали священника?
– Не знаю, – пожал плечами Джура. – Но могу догадаться – это далеко и небезопасно, а ты можешь не дождаться его прихода.
– Это… бессердечно, – яростно прошептал Игнатий. – Я умру без покаяния!..
– Ты считаешь, что эти формальности важны для бога, который судит тебя по делам твоим? – хмуро спросил Джура. Он не хотел вступать в этот разговор, но молчать было еще хуже.
– Вижу, ты немногим лучше их. – Игнатий отвернулся и на какое-то время затих. Джура даже решил, что его отвергли и он может спокойно уходить, но тут больной резко приподнялся на руках в тщетной попытке встать и вдруг заплакал.
– Что с тобой?
Джура, сидевший на корточках рядом с ним, попытался уложить больного обратно на солому и не пролить при этом принесенную воду.
– Зачем ты позвал меня? – безжалостно спросил он. Смотреть на чужие страдания он никогда не любил, но тут помочь ничем не мог и хотел только одного – как можно быстрее уйти из этой душной комнаты и больше не видеть бледное лицо, покрытое испариной. – Если хочешь говорить – говори сейчас.
– Расскажи мне о себе. Как ты тут оказался?
Игнатий не вытирал слез, и они медленно катились по его восковому лицу, а голос стал хриплым и безмерно усталым.
– Зачем тебе это?
– Я должен знать, кому собираюсь довериться.
