Николай Леонов - Таежная зона
– Доедем – не заметите, – ответил приветливый таксист, занимая свое место за рулем, довольный, что сумел завлечь клиента. – Москвич? – спросил он, выдержав небольшую паузу, уже после того, как автомобиль тронулся.
– Да, – безучастно ответил Гуров.
Полковник как-то незаметно для самого себя погрузился в мысли о предстоящей встрече.
– Я сразу понял. Вас за версту видать. А что к нам-то? – не замечая того, что собеседник не стремится включиться в разговор, настойчиво продолжал задавать вопросы таксист.
Гуров уже пожалел, что поддался на приглашение этого радушного хозяина белой «девятки».
– Да так, к другу поохотиться приехал. В иркутских лесах, – ответил он первое, что пришло ему в голову, даже не поворачивая головы в сторону собеседника.
– Да вы что? Серьезно?
Не придавая особого значения последней фразе, скорее сказанной для поддержания разговора, Гуров ничего не ответил. В разговоре повисла небольшая пауза. Но сказанного было достаточно, чтобы Гуров окончательно отвлекся от своих мыслей. Заинтригованный молчанием таксиста, полковник бросил в его сторону мимолетный взгляд. Водитель в упор смотрел на Гурова в течение нескольких секунд, насколько позволяла ему обстановка на дороге.
– Я ведь сам охотник, – произнес он с улыбкой.
– Да?
Теперь уже Гуров искренне порадовался тому, что у него появилась неожиданная возможность узнать подробности об интересующем его местечке в Иркутской области, Нижнеудинске, где, как правило, и предпочитало охотиться большинство местных аборигенов.
– Меня зовут Лев, – охотно поделился таксист. – Лев Николаевич. Почти Толстой. Я ведь сразу понял, как только увидел вас, что вот, мол, идет родственная душа… А вас как величать? А то у нас так не принято, без имени…
– Лев… – начал было Гуров, но собеседник тут же прервал его: – Лев? Вот это совпадение!.. А где же вы охотитесь?
– Да в Нижнеудинск звали. Но я, признаться, там еще не был. А что вы скажете об этом местечке?
– Что тут сказать? Видать, друг у тебя крутой, – присвистнул таксист. – А я из простых сибиряков. Дед у меня настоящий сибирский охотник был. Вот уж он бы тебе рассказал про это местечко. Он-то всю область вдоль и поперек знал… А сейчас что? Сейчас из Иркутска в Нижнеудинск только наши нефтяники да банкиры едут. Ну ты представь! Полтыщи километров от Иркутска… Правда и то, что на кабана да на лося туда не едут… Там пушнина больше… Эх, жаль, что подъезжаем, – он раздосадованно взмахнул рукой.
Машина остановилась, и Гуров, расплачиваясь, протянул таксисту сумму, которую тот назвал. Он уже приготовился уходить, но его новый знакомый не унимался:
– Вы уж простите меня, что я так бесцеремонно на «ты»… Но вы меня прямо за живое задели. Восемь лет уже на охоте не был. Вот, возьмите мою визитку, если что понадобится, звоните.
Гуров машинально, не задумываясь, взял маленький картонный листочек и, попрощавшись, пошел к входу в управление. Ждать и просиживать штаны в предбанниках, как это порой случается, ему не пришлось. Иван Андреевич Дибелович оказался на месте.
– Можно к вам? – произнес Гуров скорее для проформы, проходя в открытую дверь кабинета.
Большой, грузный человек стоял спиной к двери рядом с массивной тумбой с включенным телевизором и что-то делал с переносной антенной, которую держал в руке.
– Проходите, коль не шутите, – гостеприимно, густым басом прозвучал голос обладателя кабинета.
Спокойная, размеренная манера движений, как, впрочем, и весь внешний вид этого человека выдавали его сибирские корни. При появлении незнакомого человека Дибелович не оторвался от своих занятий, а, напротив, как ни в чем не бывало продолжил манипуляции с предметом, который находился у него в руках.
– Чем обязан? Рано ведь еще, – сказал он.
– Моя фамилия Гуров. Лев Иванович. Я – старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска МВД. Москва, – представил себя полковник, остановившись в нескольких шагах за спиной у Дибеловича.
– А-а!.. Вот в чем дело, – протяжно, но уже более собранно произнес Дибелович, откладывая в сторону телевизионную антенну и поворачиваясь к Гурову лицом. – Тады – милости просим.
Огромный сибирский увалень, Дибелович тяжело перемещался по комнате, при этом производя много шума, издаваемого скрипом паркетных досок пола и звоном хрустальных фужеров за стеклянными дверцами серванта. Он медленно переместился в другой конец комнаты и протиснулся в явно узковатое для его габаритов пространство между письменным столом и креслом. Он сел сам, но по какой-то причине не стал предлагать стул гостю. Вместо этого демонстративно достал из выдвижного ящика увесистую книгу, переложил ее в пакет, взятый с письменного стола, и получившийся сверток положил обратно на гладкую черную поверхность.
– Если я вас правильно понял, вы ко мне по поводу недавних трагических событий, связанных с гибелью Дражайского? – произнес Дибелович.
– Да, – Гуров кивнул. – Хотелось бы уточнить некоторые обстоятельства гибели Юрия Валентиновича. И я надеюсь, вы мне в этом поможете, Иван Андреевич.
– Ну, не знаю, смогу ли вам помочь, но на вопросы ваши отвечу максимально полно, – заверил полковника хозяин кабинета. – Боюсь только, что информация будет достаточно скудной.
Гуров почувствовал, что выбрал не совсем верный тон беседы.
– Мне кажется, что это не самое лучшее место для откровенных разговоров. Так? – Он кивнул в сторону распахнутой настежь двери кабинета. – Как вы посмотрите на то, чтобы переместиться куда-нибудь в ресторан или… У вас наверняка есть столовая. Там можно и поговорить. Признаться, я с дороги здорово проголодался.
– Если бы не было так рано, я бы пригласил вас к себе домой. Но сейчас… – Дибелович картинно раскинул в стороны свои большие лопатообразные ручищи. – Начало дня, самый разгар работы. А у нас сейчас отчеты, балансы.
– Иван Андреевич, – Гуров решил слегка поднажать на собеседника. – Нам с вами в любом случае придется поговорить с глазу на глаз, и чем скорее это произойдет, тем лучше. Если потребуется официальный запрос, мы сейчас его организуем. Один звонок в управление в Москву, и мои коллеги мигом пришлют нам необходимую депешу.
– Ну, зачем же вы так, Лев Иванович? Официально… Бумагу… – неспешно, в своей манере проговорил Дибелович. Он немного подумал, словно взвешивая все «за» и «против». – Есть предложение. Поедемте ко мне домой прямо сейчас. Я вам покажу свою коллекцию оружия. Уверен, что вы – тот, кто сможет оценить все ее достоинства… Поесть что-нибудь найдем, а заодно там и поговорим. Годится?
Гуров ответил согласием, тем более что долгий перелет и смена часового пояса требовали пополнения сил. Пища, которую подавали в самолете, не могла всерьез насытить даже ребенка, а спертый воздух помещений располагал к прогулке.
Дибелович позвонил по телефону и отдал распоряжение своему водителю, чтобы тот подъезжал к управлению и ждал у подъезда. Затем взял со стола целлофановый сверток и, выходя из кабинета, пригласил полковника за собой.
Иван Андреевич, как выяснилось, жил в центре города в двухэтажном здании, построенном, видимо, еще в начале века. Его квартира занимала два этажа особняка. В здании было также и два отдельных подъезда, из чего следовало, что дом делили две семьи. Первый подъезд вел в «берлогу» Дибеловича. Сама квартира была отделана по последнему слову моды, хотя от обилия дорогих вещей, составленных не всегда со вкусом, создавалось впечатление сумбурности. Дома никого не оказалось, и, гостеприимно приняв верхнюю одежду у гостя, хозяин пригласил полковника внутрь. Огромный просторный зал скорее всего представлял собой гостиную.
Гуров сел за стол и, придвинув к себе изящную мраморную пепельницу в форме оленя, закурил, не спросив на то разрешения Дибеловича.
– Сначала надо поесть, а остальное потом, – обратился Иван Андреевич к полковнику, осматривая содержимое холодильника. – Есть дичь. Глухарь с поджаренным шпиком и красная рыба в белом соусе. Что предпочтете? Лично я рекомендую дичь.
– В доме охотника, конечно, дичь, – ответил Гуров, наблюдая за тем, как огромная рука Дибеловича ловко протиснулась в недра холодильника и выудила оттуда большую утятницу.
Иван Андреевич тут же загрузил утятницу в духовой шкаф плиты. Затем, вернувшись к холодильнику, с такой же проворностью вынул оттуда баночки с какими-то приправами и соусами, две доверху наполненные салатницы и большой прозрачный графин с томатным соком.
– А все-таки, Иван Андреевич, – перевел разговор в деловое русло полковник. – Что же произошло в тот злополучный день между вами и Дражайским?
– Вы бы поели сначала, – возразил Дибелович, разворачиваясь к Гурову лицом, но по реакции гостя он уже понял, что оттягивать этот разговор бесполезно. – А что произошло? Что вы, собственно, имеете в виду под словом «произошло»?
