Эд Макбейн - Колыбельная

— Что вы имеете в виду? Разве можно сейчас узнать, кто его печатал?

— Вам надо постараться разузнать это.

— Зачем?

— Машинистки, работающие у юристов, имеют цепкую память.

На линии воцарилось молчание. Боннем раздумывал.

— Отыскать секретаршу или еще кого-то, — наконец сказал он.

— Угу.

— Спросить ее, помнит ли она, что было в завещании.

— С этого и начать.

— И если она скажет, что в завещании есть имя Салли Антуан?

— Тогда надо снова встретиться с мисс Антуан.

— Вряд ли из всего этого что-нибудь получится.

— Как только старик умрет, а это, вы говорите, может произойти в любой день...

— В любой.

— ...тогда достоверность завещания поступит на юридическую экспертизу и оно станет достоянием гласности. А вам поможет расследовать убийство.

— Да, но, знаете, эта Антуан на Новый год была здесь, в Сиэттле, что, естественно, исключает всякую связь с вашим делом. Даже если она и вписана в завещание.

— Все-таки давайте узнаем, о чем говорится в завещании.

— Кстати, муж Мелиссы сейчас опять у вас на Востоке. Почему бы вам не спросить у него!

— У Хэммонда? Спросить о чем?

— Ну о том, что говорится в завещании.

— А откуда ему это знать?

— Может, он и не знает, но если уж мне крайне необходимо найти человека, который печатал завещание Бог знает сколько лет назад, то вам не самое сложное — поднять телефонную трубку.

Карелла улыбнулся.

— Дайте мне знать, как пойдут дела, — попросил он.

— Я позвоню, — сказал Боннем.

Иногда Геррера жалел, что его партнеры — не пуэрториканцы, но что делать? Реальная угроза его драгоценной жизни на этот раз воплотилась в двух китайцах, которые, что правда, то правда, не избили его и не подставили Генри Цу, а ведь 27-го декабря должно было случиться именно это. Вот почему, когда исторический день настал, Геррера вместе с деньгами за «пудру» исчез, а Зинг и Занг вернулись к Гамильтону со смущенными физиономиями и возвратили аванс.

Двадцать восьмого декабря, когда год был на исходе и в песочных часах перемещались последние песчинки, Геррера все еще сидел на этих чертовых деньгах, надеясь, что вечером они многократно умножатся. Он знал — быстро это можно было сделать только на наркотиках. Любой другой способ сделать из денег еще большие деньги годился только для тупиц. В наши дни в Америке золото на улице не валяется. В наши дни улицы усыпаны кокаином. Кокаин, новая американская мечта. Геррере иногда казалось, что это происки коммунистов. Но какое ему дело до таких вещей?

Двадцать восьмого декабря близнецы пришли рассказать ему, что они разнюхали за это время.

С опасностью для собственной жизни, сказали они.

— Осень опасна, — сказал Зинг.

— Хенни Шу исет тебя, стобы — ссссс. — И Занг провел пальцем по своему горлу.

— Тут сейчас или пан, или пропал, — хмыкнул Геррера. Близнецы заржали.

Странно, но когда братья Ба смеялись, они казались еще более зловещими.

В основном говорил Зинг. Его английский, если так можно было сказать, был немножко лучше, чем у младшего. Геррера внимательно слушал. Отчасти потому, что если слушать Зинга невнимательно, то можно вообще ничего не понять, а отчасти потому, что от его рассказа волосы дыбом вставали.

Речь шла о миллионной сделке.

— Миллиона, — сказал он.

Сто килограммов по десять тысяч за кило. Распродажа по сниженным ценам, ведь Цу покупал оптом.

— Сито кило, — сказал Зинг.

Груз прибудет автомобилем из Майами.

Двадцать третьего января.

— Плобовать там длугой пеледать длугой, — сказал Зинг.

— Что? — спросил Геррера.

— Плобовать там длугой пеледать длугой, — повторил Зинг.

Он показал Геррере листок бумаги, на котором по-английски каракулями было нацарапано несколько адресов.

— Плобовать, — сказал он, тыча пальцем в первый из них.

— Что? — переспросил Геррера.

— Плобовать.

— Что это значит?

Бурно жестикулируя, Зинг и его брат наконец донесли до Герреры смысл сообщения о том, что по первому адресу, нацарапанному на листке, находится квартира, где будет производиться проверка качества товара... — Пять кило, — сказал Зинг, показывая правую руку с растопыренными пальцами.

— Пять кило, — повторил Геррера.

— Холосо, холосо, — закивал Зинг.

— Будут пробовать и проверять в этом месте.

— Да, плобовать там.

— И если все в порядке, остальное передадут в другом месте, вот в этом, — показал он на второй адрес.

— Да, — сказал Зинг, — длугой пеледать длугой.

И гордо взглянул на своего брата, показывая ему, как выгодно знание второго языка.

— А там будут проверять только несколько пакетов наугад.

— Да, да, несиколько.

— А что, если на первой хате товар окажется дерьмом? — спросил Геррера.

Зинг объяснил, что в этом случае сделка считается несостоявшейся, и люди из Майами, и люди Цу расходятся в разные стороны, не тая зла друг на друга.

— Длуг на длуга, — повторил он, кивая.

— Но если все в порядке...

— Да, — кивнул Зинг.

— ...они отдают пять кило, а люди Цу платят пятьдесят тысяч.

— Пидисят тысясь, да.

— И они едут по другому адресу, проверяют наугад несколько пакетов и забирают остальной товар.

— Да, забилают остальное.

Геррера задумался.

Потом он сказал:

— Эти, из Майами... они — китайцы?

— Нет, нет, испансы, — сказал Зинг.

О чем Геррера догадывался с самого начала.

— Мне нужно знать, как с ними связаться, — сказал он, — и еще нужно знать все кодовые слова и пароли, которые они используют по телефону. Вы можете выяснить это для меня?

— Осень тлудна, — сказал Занг.

— Осень опасна, — сказал Зинг.

— А вы хотите полусить осень больсие деньги? — спросил Геррера.

Близнецы заржали. Геррера подумал, что если бы он мог купить эти первые пять килограммов, предназначенные для проверки...

Купить эти вшивые пять килограммов на деньги, которые он свистнул у Гамильтона...

Тогда он сможет сделать из чистого кокаина пятьдесят тысяч порций крэка...

По двадцать пять зеленых за порцию...

Господи! Это же миллион с четвертью!

Которыми он должен поделиться с узкоглазыми согласно уговору.

— Да, осень больсие деньги, могу посполить, — сказал, смеясь, Зинг.

— Давай поспорим, — согласился Геррера и улыбнулся им в свою очередь, как крокодил.

Сейчас — в полдень 22-го января — Геррера звонил в другой город. Едва набрав 305 — код района, — он почувствовал: игра началась. На этот звонок он поставил все свои деньги. То есть деньги Гамильтона, но кого это волнует.

Тот, кто ответил ему, был колумбийцем.

Двое мужчин говорили только по-испански.

— Четыре-семь-один, — сказал Геррера. Кодовые числа, которые раздобыли ему братья Ба. Китайские волшебники.

— Восемь-три-шесть, — сказал мужчина.

Отзыв.

Все, как в шпионских фильмах.

— Изменения на завтра, — сказал Геррера.

— Они уже в пути.

— Но ты можешь с ними связаться.

— Да.

— Тогда скажи им.

— Что изменилось?

— Проверка. По новому адресу.

— Почему?

— Спалили.

— Диктуй.

— Семьсот пять по Ист-Редмонд. Квартира тридцать четыре.

— О'кей.

— Повтори.

Мужчина повторил.

— До завтра, — сказал Геррера. — А дальше? — спросил мужчина.

— Дальше? — переспросил Геррера и мгновенно понял, что чуть все не провалил, забыв сказать кодовые слова для окончания разговора.

— Три-три-один, — выпалил он.

— Привет! — сказал мужчина и повесил трубку.

Магазин Ковбоя по воскресеньям был закрыт, поэтому он встретился с Клингом в маленькой закусочной на Мейсон-авеню. В четверть второго в этом местечке еще было полным-полно шлюх, которые пока не разбрелись по домам. Паласио и Клинг — интересные мужчины, но ни одна из них даже не взглянула в их сторону. Паласио сгорал от нетерпения поскорей покончить с делами. Ему не хотелось портить себе воскресенье всем этим дерьмом. Кроме того, его вовсе не удовлетворяли результаты работы.

— Нет завтра никакого судна, — сказал он Клингу, — тем более с наркотиками. Ты говоришь, из Колумбии?

— Так мне сказали.

— Зарегистрировано где-то в Скандинавии?

— Да.

— Ни фига, — сказал Паласио. — Я поговорил кое с кем в порту, там сейчас вообще тишина.

И не только с наркотиками, но и с бананами, грейпфрутами и автомобилями тоже. Люди говорят, что вот-вот начнется забастовка. Пароходы стоят на приколе. Боятся выходить в море. Вернешься, а тебя некому будет разгружать.

— Этот должен прийти порожняком.

— Да, ты говорил, сто килограммов. На миллион зеленых. Предназначен для какого-то посса с Ямайки.

— Так мне сказали.

— А кто тебе это сказал? Не Геррера? Между прочим, вот его я знаю, где найти.