Рут Ренделл - Поцелуй дочери канонира
— Идем, Дейзи. Я тебя уложу. Все будет хорошо, ты в безопасности.
Но в безопасности ли Дейзи? Вексфорду хотелось бы в этом увериться. Он встретился глазами с Вайном, и невозмутимый сержант сделал то, чего от него и следовало ожидать — едва повел взглядом в сторону столовой. Кен Харрисон заговорил взволнованно:
— Да она не в себе! Она в истерике. Она не имела этого в виду. Правда ведь?
— Конечно, нет, Кен. Мы ведь все здесь одна семья, мы члены семьи. Само собой, она не хотела этого — нет, не хотела.
— Думаю, вам лучше отправиться к себе, миссис Харрисон, — сказал Вексфорд. — Вам обоим. — Он не стал говорить, что утром все будет по-другому, но, несомненно, это окажется так. — Возвращайтесь домой и хоть немного поспите.
— А где Джонни? — спросила Бренда. — Интересно, где он? Мы услышали, а он нет? От ваших людей было столько шума, что и покойник бы подскочил. А Джонни чего притаился? Вот что мне интересно. Даже не поинтересовался, что происходит, не потрудился прийти, — со злобой продолжала Бренда. — Если уж кого и надо уволить, так, по-моему, в первую очередь его, ленивого черта. Чего он там выжидает?
Вексфорд не смог побороть искушения.
— Он все проспал, — сказал он. — Он ведь молодой.
К двадцатитрехлетней Карен Малэхайд вышедшее из употребления и обидное слово «полисменша» не подходило совсем. У Карен был черный пояс по дзюдо, она даже вела занятия для полицейских. Вексфорд понимал, что случись ей прошлой ночью столкнуться с прокравшимся в Танкред злоумышленником, она обезвредила бы его в два счета — если он был безоружен или недостаточно проворен в движениях. В свое время Карен говорила ему, что нигде не боится ходить ни днем, ни ночью, а однажды она так швырнула грабителя, что тот перелетел на другую сторону улицы.
Но была ли она одна надежной стражей для Дейзи? Или Анни, или Розмари? Все-таки нужно убедить Дейзи уехать из Танкред-Хауса. Не скрыться, конечно, — просто уехать подальше от дома, пересидеть опасность где-нибудь у друзей. Вексфорду пришлось признать, что он не ожидал такого поворота событий. Да, он приставил к Дейзи «телохранителя», но ведь лишь затем, чтобы подстраховаться. Только в кино, в кошмарном сне или в буйном воображении один из грабителей — именно тот, который уже стрелял в Дейзи, если предположить, что вторым был Энди Гриффин — мог бы вернуться, чтобы «прибрать» ее. В жизни такого не случается.
— А сейчас случилось, — сказал Берден. — Ей опасно здесь оставаться, нужно уехать. Не вижу, насколько нам поможет, если мы поселим в доме Габбитаса и Харрисонов. Тогда, в первый раз, в доме было четыре человека, помните? Но это его не испугало.
Белая скатерть, серебро и стекло. Еда на тележке с подогревом. За окнами темный мартовский вечер, но в комнате уютно. На первое суп, его уже съели. Наоми подает рыбу — палтус по-домашнему — и когда перед каждым стоит тарелка и все принимаются за еду, наверху раздается шум, и Давина говорит, что Куинни затеяла свое обычное буйство. Тем не менее Харви Коупленд отправляется посмотреть, в чем дело — красавец Харви, похожий на Пола Ньюмана, «звезда кампуса», человек, за которого пожилая леди вышла ради страсти и секса. Снаружи все тихо, ни шагов, ни машин — лишь какое-то движение наверху. Харви поднялся на второй этаж и снова спустился — а может, он так и не взошел по лестнице, а развернулся на третьей ступеньке, когда из коридора выскочили убийцы… Сколько это все продолжалось? Полминуты? Две минуты? А что в эти две минуты происходило в столовой? В отсутствие Харви дамы спокойно ели свою рыбу? Или не ели — а дожидались его, болтая о кошке, о том, как она каждый вечер взбегает по черной лестнице на второй этаж, а потом сбегает вниз по парадной?
Но вот раздается выстрел, и Наоми вскакивает и бросается к дверям. Давина остается за столом. А почему? Почему она не двинулась с места? Испугалась? Страх сковал ее? Дверь резко распахивается, и появляется человек с пистолетом. Гремят новые выстрелы, и вот скатерть больше не белая — она красная от растекшейся почти по всему столу густой кровавой лужи…
— Я сейчас поговорю с ней, — сказал Вексфорд. — Но мы, конечно, не можем заставить ее уехать, если она сама не захочет. Идем вместе, а? Попробуем ее уговорить.
— Сейчас ей, наверное, не терпится уехать. Утром ведь все иначе.
Иначе, подумал Вексфорд, да только наоборот — не в нашу пользу. При свете дня страх ослабевает, а не усиливается. Утром, после восхода солнца, страхи прошедшей ночи всегда кажутся надуманными… Темнота загадочна и зла, а свет — приятен и реален. Для Вексфорда это были не просто метафоры. Они с Верденом спустились с крыльца, пересекли двор и шли в обход западного крыла дома. Там, где разливалось вчера неверное сияние луны, сейчас все было освещено ослепительно ярким солнечным светом. На высоком синем небе ни облачка. Погода стояла совсем июньская — воздух был теплым, будто последние холода прошли уже месяц, а то и два назад.
— Значит, здесь он вышел из-за дома, — сказал Берден. — Что он хотел сделать? Искал, где можно проникнуть внутрь? Может, открытое окно? Ночь-то была не холодная…
— На первом этаже все окна и двери были заперты. Не как в тот раз.
— Странно вообще-то — так топать под окнами, чтобы тебя услышали два человека в разных концах дома… Все окна закрыты, а они все же услышали… Он надел маску, но пока искал, где бы прокрасться в дом, нисколько не смущаясь, топал, как конь.
— А может, ему было все равно, что его увидят или услышат, — сказал Вексфорд задумчиво.
— Если он предполагал, что Дейзи одна, и собирался ее убить, что с того, что она его увидит?
— В таком случае зачем маска?
— Верно.
В нескольких ярдах от крыльца они увидели незнакомый автомобиль. Когда они приблизились, распахнулась дверь дома, и на крыльце показались Дейзи с Джойс Вирсон. На миссис Вирсон было меховое пальто того фасона, что никогда не был ни модным, ни популярным. Такие вещи не появляются в оксфамских[19] магазинах и не пользуются спросом даже на церковной распродаже — на это пальто пошло слишком много лисьих шкур.
Что же до Дейзи, то Вексфорд никогда не видел ее столь броско и вызывающе одетой. В ее костюме было что-то панковское: черные джинсы в обтяжку, высокие ботинки со шнуровкой, черный свитер с белыми надписями на груди и потертая куртка «косуха». Ее лицо было страдальческой маской, но волосы, крепко навощенные гелем, торчали как шипы, и возникало впечатление, будто на голове Дейзи стоит горелый лес. Казалось, она хочет о чем-то заявить — может, о том, что объявляет войну всему миру, может, просто о том, что любит группу «Contra Mundi»[20]. Она молча посмотрела сначала на Вексфорда, потом на Бердена. Джойс Вирсон потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, кто эти двое перед ней. Но вот широкая улыбка-оскал преобразила ее лицо, и она шагнула к Вексфорду, протянув ему навстречу обе руки.
— О, мистер Вексфорд! Как поживаете? Как я рада вас видеть! Вот кто убедит Дейзи вернуться ко мне! Ей никак нельзя больше оставаться здесь одной! Вы согласны? Я просто остолбенела, когда узнала, что тут было ночью! Я сразу приехала за ней. Нельзя было позволять ей уезжать от нас! — Интересно, откуда она узнала, подумал Вексфорд. Он был уверен, что не от Дейзи. — Простите, но я никак не могу понять, зачем такое допускать? Мне в восемнадцать лет нигде не разрешили бы жить одной — тем более в огромном доме в лесу. И не говорите мне про смягчение нравов! Простите, но, по-моему, в наши дни все было не в пример лучше.
До середины ее тирады Дейзи с каменным лицом смотрела на Джойс, а затем отвернулась и нашла глазами кошку — та вырвалась на волю (наверное, ее не часто выпускали из дому) и уселась на каменном обводе фонтана наблюдать за красно-белыми рыбами. Рыбы описывали в глубине круги, и кошка не сводила с них глаз.
— Скажите же ей, мистер Вексфорд! Убедите ее. Примените власть! И не надо говорить, что мы не можем давить на ребенка! — Миссис Вирсон как-то упустила из виду, что если действительно хочешь кого-то в чем-то убедить, следует добавить в свои речи хоть немного дружелюбия, если не лести. Ее голос гремел все громче: — Ведь это такое легкомыслие! Да просто глупость! Она не понимает, чем играет!
Кошка сунула лапу в бассейн, обнаружила, что попала в другую стихию, отдернула лапу и стряхнула воду с когтей. Дейзи наклонилась, взяла кошку на руки и со словами:
— До свидания, Джойс. Большое спасибо, что навестили, — унесла свою пушистую ношу в дом, не закрыв за собой дверей. От Вексфорда не ускользнула нота иронии, прозвучавшая в словах девушки.
Берден прошел в дом следом за Дейзи. Вексфорд не нашелся, что сказать, и только промямлил что-то в том смысле, что у него все под контролем и полиция знает свое дело. Джойс Вирсон смерила его самым уничижительным из своих взглядов:
