Чарльз Тодд - Крылья огня
Короче говоря, беседовать с Харви нужно осмотрительно.
– Рад, что мы с вами наконец познакомились, – сказал Ратлидж, протягивая руку. Харви многозначительно посмотрел на нее, но не пожал, а прошел мимо.
– Ключевое слово «наконец», верно? – спросил он без выражения.
– Когда я приехал, вы были в Плимуте. И наверное, только что вернулись. Долиш сказал, что вы уехали на ферму, потому что дикие собаки растерзали овцу.
– Верно. Но это не значит, что я не вижу, что здесь творится. Мне не нравится, когда у меня начинают заправлять посторонние. И еще больше не нравится, когда меня не держат в курсе дела. Получается, я знаю меньше собственного констебля – и меньше чужака из Лондона. По-моему, во всех трех случаях мы провели следствие тщательно и аккуратно. Вам давно уже пора было уехать отсюда, оставив на моем столе чистое карантинное свидетельство. Давно пора разрядить атмосферу в Боркуме.
– А я и не говорю, что вы провели следствие плохо или небрежно. Более того, я согласен с тем, что Стивен Фицхью умер именно так, как вы сказали. Он упал с лестницы. Меня гораздо больше интересуют две другие смерти, хотя и здесь я согласен с вашими выводами: жертвы покончили с собой.
– Тогда зачем вас сюда прислали из самого Лондона? Думаю, все дело в том, что мисс Марлоу оказалась знаменитостью! Поставили под угрозу мою репутацию и репутацию ее семьи, и все, чтобы угодить важным шишкам в Лондоне, которые слишком поздно сообразили, что упустили возможность увидеть свои фамилии в «Таймс» под ее некрологом! Или вы в самом деле ищете какой-нибудь жалкий предлог, чтобы отвлечь всеобщее внимание от неудач Скотленд-Ярда? Вам ведь так и не удалось схватить маньяка с ножом, который разгуливает по Лондону! Дада, я тоже читаю газеты – ни одной зацепки! Ну а местные говорят, что маньяк может оказаться Ричардом Чейни, тем самым мальчиком, который много лет назад пропал на болотах. Как нелепо!
– Все потому, что слухи, которые распускают местные жители, не соответствуют действительности. Но если они предпочитают думать именно так… я не могу им помешать.
Харви презрительно хмыкнул:
– В таком случае поделитесь со мной, зачем вы приехали! Или вы и меня будете кормить домыслами, как остальных? – Харви нисколько не сомневался в том, что его обидели, предали. Он все больше кипятился. Подобное поведение характерно для тех, кто любит настаивать на своем, – такие намеренно осложняют жизнь противнику, вынуждая того защищаться, а не нападать.
Ратлидж ненадолго задумался, а потом сказал:
– Брат Николаса Чейни бесследно исчез в пятилетнем возрасте. Пока невозможно установить, умер он или жив. Если Ричард Чейни жив, его следует включить в число наследников. Если умер, вероятно, его смерть стала не несчастным случаем, а предумышленным убийством.
– Кто его убил? А если его родные думали, что он еще жив, после того, как поиски закончились и на наши запросы никто не ответил… или если они позже хотели выяснить, что с ним случилось, почему они не обратились ко мне или к моему предшественнику?
– И вы послушали бы их? Думаю, что нет. Вы наверняка сказали бы: конечно, родственники могут верить и надеяться, но мальчик, скорее всего, умер от холода и голода… И новые поиски ни к чему не приведут!
Харви ощетинился:
– Я не люблю лжи во спасение, не знаю, как там принято у вас в Лондоне! И искать пропавших без вести я тоже умею!
– Не сомневаюсь, что вы не любите лжи во спасение, – согласился Ратлидж. – И, учитывая все, что вам известно, с чего бы вы начали искать? Судя по всему, ничто не указывало на смерть при подозрительных обстоятельствах, если только какие-нибудь проходившие мимо цыгане не украли мальчика или на него не наткнулся кто-нибудь на болоте и не убил по каким-то своим причинам. А следователь тогда очень тщательно проверил все версии сразу после того, как Ричард пропал. И когда вы сменили своего предшественника, у вас не было оснований подозревать нечто большее, чем трагическое стечение обстоятельств. Сейчас то старое дело можно рассматривать в новом свете; возможно, оно окажется ключом к разгадке.
– Что именно изменилось, скажите, пожалуйста? Мальчик убежал во время семейного пикника. И потерялся. Скорее всего, он давно умер, потому что болота – место опасное. К чему было внушать его родным ложные надежды? А последние дела… Неужели новый взгляд на пропажу мальчика помешал бы Оливии Марлоу покончить с собой? Или мистеру Николасу последовать ее примеру? Или позволило бы мистеру Стивену не свалиться с лестницы? По-моему, нет! – Шея Харви постепенно наливалась кровью.
– Вы правы. Зато новый взгляд на события прошлого способен пролить свет на настоящее. Он откроет тайны, на которые сами родственники не могут найти ответа. Возможно, и юристам станет ясно, чье завещание следует рассматривать в первую очередь. Кто имеет право продать Тревельян-Холл, а кто такого права не имеет.
– Насколько мне известно… до сих пор никто не утверждал обратного… у мисс Оливии и мистера Николаса завещания были почти одинаковые. Лично я не вижу проблемы, какое из завещаний следует рассматривать в первую очередь. Уверяю вас, мистер Николас был человеком прямодушным и очень ответственным. Он выполнял свой долг перед церковью и соседями. Он воевал и исполнил свой долг джентльмена…
Хэмиш осведомился, почему для того, чтобы сражаться во Франции, необходимо быть джентльменом. Ратлидж сделал вид, что не слышит.
– И по-моему, сам мистер Николас давно уже перестал задаваться вопросами о смерти своего брата. Во всяком случае, за все пятнадцать лет, что я здесь служу, он ни разу не заговорил об этом со мной. И с моим предшественником он никогда не говорил о Ричарде, иначе остались бы записи. В результате у нас есть только мисс Оливия, а уж на что была способна она, не знаю даже я!
Замечание Харви настолько отличалось от всего, что говорили об Оливии другие, что Ратлидж удивился.
Харви кисло улыбнулся; он явно был доволен произведенным эффектом.
– Хоть мы и живем в глуши Корнуолла, мы не совсем простаки, что бы вы там в Лондоне ни думали.
– Никто не считает вас простаками, – заговорил Ратлидж, тщательно подбирая слова. – Пожалуйста, объясните, на чем основано ваше суждение.
– А вы почитайте ее книжки и сами все поймете! Моя жена – женщина порядочная, она просто диву дается нахальству мисс Марлоу! Как она посмела написать такое – да еще выпустить в виде книжки? Порядочная женщина так не поступит. Человек, способный на такую нескромность, по-моему, служит вместилищем всех смертных грехов… всех пороков!
Харви говорил так убежденно, что Ратлидж невольно задумался. Что такого сделала Оливия? Почему при одном упоминании ее имени у Харви, образно выражаясь, шерсть на затылке встает дыбом? Ему показалось, что он понял. Все считали ее «мисс Марлоу из Тревельян-Холла», тихой и скромной калекой; инспектору Харви казалось, что он имеет полное право относиться к Оливии покровительственно. Из-за инвалидности она почти никуда не выезжала и в основном молчала. Сверчок, который знал свой шесток… как, наверное, сама миссис Харви. И вдруг выплыла правда о том, кто такой (точнее, кто такая) О. А. Мэннинг, и Харви пришлось признать, что он недооценил Оливию Марлоу. Такое не прощают, и он воспылал к ней ненавистью. Ратлиджу невольно захотелось встать на защиту Оливии. Сдержался он с трудом.
Харви тем временем уже перешел к следующей жалобе:
– Ну, расскажите, что это за новая улика, о которой вы говорите. Тряпки, которые нашли на пустоши? Вы ни за что не докажете, что они принадлежали мальчику. Бросить их там мог кто угодно и когда угодно; с тех пор, как пропал Ричард, прошло много лет. А может, тряпки появились на том месте еще раньше. Неужели вас в Лондоне не учат, как нужно работать?
– Учат, и еще как, – сквозь зубы процедил Ратлидж. – И я намерен продолжать поиски, пока не буду удовлетворен.
Харви пришел в ярость, но стальные нотки в голосе Ратлиджа и привычка командовать, появившаяся за годы, проведенные на войне, заставили инспектора сдержаться и взглянуть на противника новыми глазами. Первое впечатление о приезжем у него сложилось неважное: больной, усталый человек, который с трудом делает свое дело… Такого легко будет запугать и отправить назад в Лондон с поджатым хвостом. Стой на своем, покажи ему свой характер, как дубинку, и он скоро извинится и будет таков.
Оказалось, что стержень у приезжего прочный, а опыта больше, чем ожидал Харви. Инспектор силился вспомнить, не слышал ли он раньше фамилию Ратлидж в связи с каким-нибудь крупным делом, которое вел Скотленд-Ярд. Он ничего не мог припомнить и оттого забеспокоился. Зная, на что способен Ратлидж, он получит более мощный рычаг давления на него. Неведение оставляет его в кромешной тьме на краю пропасти.
