Сергей Майоров - Группа риска
— Да, якобы этот бухгалтер опознал их по фотографиям.
— Хм… Не вяжется все это одно с другим.
— Да мы ж еще толком ничего и не знаем! Так, набор отдельных фактов. Выяснятся еще какие-то детали — и все станет на свои места. А общая версия, вполне возможно, именно такая… Григорьев же говорил, что Марков, якобы, влез в какое-то миллионное дело. Мы же не знаем и одной десятой из того, что у них там происходило! Тихий приходил домой к Рубцову. А это очень даже вяжется со всем остальным. С Маркова потребовали деньги, он и подключил своих. Они и пытались, как могли, разобраться.
— Может, и так. Только у меня почему-то есть уверенность, что эти два эпизода — с похищением и с убийством Маркова — не так уж и связаны… А может, и вообще никакой связи нет! И начинать надо с Рубцова. Он ведь приводил двух знакомых на дискотеку перед тем, как исчезнуть. Покажем завтра фотографии Грибко и Рыбникова. Мне кажется, наверняка не узнают. И тогда будем ковырять все его связи.
— Наши «убойщики» этим уже не один день занимаются!
— Может, нам больше повезет.
— В РУВД будем заезжать?
— Да нет, хватит на сегодня…
— Что, к Вике?
— Ага.
— Я довезу.
Некоторое время они молчали, слушая музыку. Когда песня закончилась и диктор начала передавать городские новости, Костя закурил и опустил боковое стекло.
— С понедельника Карпыч в отпуск уходит, — сказал он, имея в виду начальника ОУР. — Черт, у него же почти два месяца! Пифагор достанет за это время. Почему он никак в свое ХОЗУ уйти не может?
— Говорят, место ждет… И не переживай ты так, как работали, так и будем работать. А дураков всегда хватало и хватать будет.
— От этого не легче. Неужели Карпыч не видит, что этот мудак такого наворотить может?
— Видит, конечно, — Дима пожал плечами. — Так не все ж от него зависит! Политика…
Костя молча смотрел в окно. Уход в очередной отпуск начальника, вроде бы, не сулил никаких особых перемен в его жизни, но дурное предчувствие не оставляло. Ему упорно казалось, что вслед за этим, незначительным, само по себе, событием, должно последовать что-то по-настоящему плохое. Может быть, какое-то продолжение истории с его племянницей? Тогда, месяц назад, все закончилось для него очень хорошо. Можно даже сказать, слишком, неправдоподобно хорошо. Но закончилось ли? А продолжение всегда хуже начала.
— Приехали, — Дима свернул во двор и затормозил рядом с аккуратно припаркованным у трансформаторной будки трехдверным «фольксвагеном». — Да, хорошая у твоей подруги машина! Завтра не опоздаешь, или — как обычно?
— Как получится.
— Понятно. Ну, давай, пока!
— Удачи.
Никто из охранников ДК имени Крупской не опознал Грибко и Рыбникова по фотографиям.
— Да нет, вообще не похожи, — сказал один из них, по имени Миша. — А кто это такие?
— Так, люди, — мрачно отозвался Петров, убирая карточки в папку.
— Да нет, я ведь к тому спрашиваю, что уже позавчера приезжали ваши, показывали.
— Да? — «молнию» заклинило, Дима дергал застежку и постепенно начинал ругаться.
— Я же там узнал двоих…
— Да? — Петров поднял голову и отложил папку. — Кого?
— А я знаю? — Миша пожал плечами. — Показали штук десять разных. Двое очень похожи были. А фамилии мне не говорили.
— А откуда приезжали?
— В смысле? А, понял! Да ваши и приезжали. Из вашего управления. Которые по убийствам работают…
До РУВД Петров доехал в рекордно короткий срок. Всю дорогу Костя молчал, куря одну сигарету за другой. Дима сквозь зубы матерился и почти не задерживался на светофорах, бросая машину из одного ряда в другой.
Они бегом взлетели по лестнице на третий этаж управления, а спустя несколько минут из кабинета «убойщиков» донесся яростный Димин мат.
Костя повертел в руках фотографию Ерастова, запоминая черты лица и характерный прищур глаз, бросил ее на стол.
— Вот, значит, он какой, этот Толя.
— Черт, ведь был же у нас в руках, — почти простонал Дима. — Отпустили его. Дня три или четыре назад. Доказательств им мало было.
— Ничего, далеко не ушел, — усмехнулся «убойщик». — В тот же день в больницу попал. В реанимации валяется, до сих пор в себя прийти не может.
— А что с ним случилось?
— Черт его знает! В строящейся школе, на Вишневского, кто-то его обработал. Куча переломов, открытая черепно-мозговая. По идее, давно умереть должен был. Другой бы не выдержал, но этому — что ему будет? Всех нас переживет! По территории 6-го отдела «глухарь» повис.
— Наверняка свои отоварили, — задумчиво сказал Ковалев. — Не поверили, что его просто так отпустили?
— Может, и так. Думают, что сдал всех.
— А второй, говорите, Бараев?
— Он самый. Сын нашего бывшего следователя. Из дома давно уже ушел.
— Кто, следователь?
— Да нет, следователь на месте. Сын его ушел. Точнее, уехал — папаша ему свою старую машину отдал.
— А какая машина?
— «Жигули» одиннадцатой модели. Зеленая.
— У вас фотографии есть лишние?
— Есть. Берите эти.
Ковалев и Петров прошли в свой кабинет.
— Надо ехать в больницу, — сказал Костя.
— Думаешь, очухался уже?
— Нет, я не об этом. Надо его вещи изымать. Насколько я помню, в той комнате, где Баранова отоварили, на двери хороший след обуви изъяли. Вряд ли у этого Толика много шмоток. Вдруг совпадет? А разговаривать с ним, даже если он уже очнулся, рано. Из больницы никто нам его не отдаст, и сидеть с ним с утра до вечера ты не станешь. Только предупредим и дадим время подготовиться. Он тебя сейчас запросто на хрен пошлет, скажет, что плохо себя чувствует и ничего не помнит.
— Тоже правильно… Я не понимаю, как же Савельев работал, у него ведь сначала материал по нападению на Баранова был. Неужели он им фотографии не показывал?
Костя сел за стол и позвонил в 15-е отделение. Савельев оказался на месте и трубку снял почти сразу.
— Гена? Привет, Ковалев из ОУРа. Слушай, ты ведь занимался нападением на Баранова?.. Да, на дискотеке. Ты с другими охранниками разговаривал?.. И что?.. А фотографии показывал?.. Так… Так… Ага, понял, спасибо. А у кого сейчас дело?.. Ага, спасибо. Пока!
Костя положил трубку и вздохнул.
— Показывал он им все. И Ерастова, и Бараева, и еще десяток других. Все связи Рубцова, кого смог раскопать.
— И что, не узнали?
— Не узнали. Но это ж давно было, еще до того, как им всем «центровые» наваляли. Тогда, наверное, думали, что это их личное дело. А теперь им немножко память освежили и разум прочистили… Тьфу, уроды! Сколько времени из-за них потеряли!
— Не переживай. Не эти, так другие бы нашлись.
— Да я и не переживаю. Просто надо на будущее запомнить — в ДК имени Крупской без дубинки ходить не стоит, а то разговора не получится. Сначала в рыло, а потом вопросы задавать.
— Не гуманно будет…
— Зато эффективно. Ты Матренова телефон не помнишь? У него этот «глухарь».
Следователь Матренов долго не хотел выписывать постановление на выемку одежды Ерастова, но в конце концов его удалось уломать, и в больницу опера отправились, вооруженные солидным бланком с печатью и подписью.
Толя Ерастов по-прежнему лежал в реанимационном отделении. В сознание он не приходил, но и отбывать в мир иной явно не собирался.
— Удивительно крепкий организм, — сказал врач. — Бывают иногда сюрпризы. Так ведь, чисто внешне, и не скажешь. Столько травм, да еще сколько он провалялся, пока его обнаружили… Большая потеря крови.
— Доктор, а когда он очнется? — спросил Костя. — Очень уж вопросов к нему много.
— Да я понимаю. Приезжали уже ваши коллеги, из другого района. Но трудно сказать. В такой ситуации крайне тяжело делать прогнозы. Открытая черепно-мозговая травма, перелом костей… Сами понимаете. Может, это случится и завтра, а может — только через две недели.
— А как вы сами считаете? Чисто ваше мнение, так сказать, неофициальное.
— Я думаю, вопрос двух-трех дней. Но это, как вы сами сказали, мое неофициальное мнение.
— И с ним можно будет поговорить?
— Трудно сказать. Это уж — как повезет. Операция прошла вполне успешно… Но вполне может оказаться так, что он забудет все, связанное с получением травмы, или начнет вам рассказывать свои… хм, домыслы, так сказать, искренне веря, что говорит вам сущую правду. Травмы мозга, тем более такие серьезные — вещь труднопредсказуемая. Разные могут быть варианты. И я, на вашем месте, не очень бы надеялся на его показания. Справка вам нужна?
— Да, выпишите, если можно.
— Сейчас напишу. И, как я понял, нужна его одежда? Я скажу сестре, она сейчас принесет.
Протокол оформили быстро. Пока Дима старательно заполнял бланк, Костя, склонив голову набок, задумчиво рассматривал разношенные кроссовки Ерастова. Перед поездкой в больницу, пока следователь выписывал постановление, он успел полистать уголовное дело. И хорошо запомнил изъятый при осмотре места происшествия отпечаток следа на выбитой двери. Рисунки подошв явно совпадали. И хотя точное заключение мог дать только эксперт-трассолог, а в городе была не одна тысяча таких кроссовок, да и с опознанием Ерастова по фотографии не все было понятно, Костя был уверен, что это — тот самый Толя, о котором говорила дочь Маркова.
