Эд Макбейн - Вдовы
Присели в глубине заведения. Правда, мимо шел в туалет нескончаемый поток посетителей. Уэйд и Бент решили, что они направлялись туда сделать понюшку-другую, но полицейские охотились на убийцу, а не на жалких рабов дурмана. В принципе, это уже стало представлять проблему, едва город начал обрастать южными трущобами. На пустяки уже можно не обращать внимания. Когда кругом убивают, некогда гонять юнцов, занимающихся малеванием скабрезных надписей-графитти на стенах. Некогда штрафовать водителей трейлеров за подачу сигналов в запрещенных местах. Не хватало сил ловить людей, влетающих в подземку, не заплатив за проезд. Когда все усилия направлены на бой с убийцами, насильниками и бандитами, все остальное выглядит обычными издержками цивилизации.
— Расскажите нам о Сонни и Дикс, — сказал Уэйд.
— Я их не знаю, — ответила Долли. — Могу я что-нибудь поесть? Я пришла сюда, чтобы поесть.
— Разумеется. Что бы ты хотела, Долли?
— Мороженое, — сказала она. — И пожалуйста, с шоколадом.
Они взяли ей большую порцию шоколадного мороженого.
Она вдруг сказала, что ей хотелось бы и с ореховой присыпкой.
Официант взял вазочку, отнес к стойке и добавил присыпки. Когда он принес порцию, Долли немедленно взяла ложку и принялась уплетать мороженое.
— Мнака, — заметила она. — Вкусненько.
— Сонни и Дик, — сказал Бент. — Оба мужчины, оба черные.
— Я люблю черных мужчин. — Подмигнув, она облизала губы.
— Да, нам говорили.
— Мнака, — снова произнесла она, облизав ложку.
— Где они сейчас? — спросил Уэйд.
— Я их не знаю.
— Как фамилия Сонни? — допытывался Уэйд.
— Да не знаю же. — Она снова зачерпнула ложкой мороженое, опять облизала ее.
— А у Дика?
— И его не знаю.
— Помнишь, что было ночью в четверг?
— Не-а.
— Помнишь, где вы тогда были?
— К сожалению, нет. Не-а. А где я была?
— Примерно в десять вечера, немного позже. Помнишь?
— Простите, нет.
— Помнишь Слоун-стрит?
— Не-а.
— Дом 3341 по Слоун-стрит.
— Очень хорошее мороженое, — сказала она. — Вам надо попробовать. Хотите? — Она протянула ложку Бенту.
— На третьем этаже, — продолжал Уэйд. — Ты, Сонни и Дик. Варили наркоту на свечке.
— Наркоту не употребляю. Я чистенькая.
— Помнишь перестрелку?
— Ничего я такого не помню. Можно еще мороженого?
Они заказали вторую порцию. С присыпкой.
— Нет, вы определенно должны попробовать, — проговорила она. — Такая мнака.
— Один из твоих дружков заряжал девятимиллиметровый «узи», — сказал Уэйд.
— У-у! Это еще что такое? — спросила она.
— Большущий пистолет с магазином на двадцать пуль. Он в нас из него стрелял на лестнице, помнишь?
— Я даже не знаю, где Слоун-стрит. — Долли передернулась.
— Долли, слушай внимательно, — сказал Уэйд. — Отложи ложку и слушай.
— Могу есть и слушать.
— Отложи ложку, ласточка.
— Я же вам сказала: могу…
— А не то я тебе паршивую руку сломаю, — с угрозой произнес Уэйд.
Она положила ложку на стол.
— Один из твоих дружков убил человека!
Она промолчала. Только глазела на него, злая, потому что он не давал ей есть мороженое.
— Ты знаешь, что один из твоих дружков — убийца?
— Нет, я этого не знаю.
— Мы думаем, что это Сонни, но, может, и Дик. Так или иначе…
— Да не знаю я этих людей, пустой звук для меня.
— Он убил отца одного полицейского, — сказал Уэйд.
Долли заморгала.
Он наклонился к ней поближе, давая ей возможность хорошо рассмотреть шрам от удара ножом, твердый и розоватый, над левым глазом… Гуляешь с черными, солнышко? О'кей! А как тебе нравится черный с таким красноречивым шрамом?
— Отца полицейского, — повторил он подчеркнуто грозно.
Возможно, она была «накачана» до бесчувствия еще минут десять назад, а может, все еще витала в облаках, сказать было трудно. Но теперь в ее тусклых, мертвых глазах появилась искринка. Она уже позволила словам различаться и запоминаться, а важнейшим разрешила проникать в сознание.
— Знаешь, чем это пахнет? — спросил Бент. — Если кто-нибудь убивает отца у полицейского?
— Не знаю никого по имени Сонни.
— Это пахнет тем, — продолжал Бент, — что все полицейские города будут гнаться за убийцей, пока не настигнут и не схватят его. И пусть он тогда спасибо скажет, если останется в живых по дороге в трюм.
— Не вешайте на меня всех собак, — сказала Долли. — Не знаю никакого Сонни.
— Это хорошо, — спокойно заметил Уэйд. — Потому что, если ты его знаешь…
— Говорю же, что не знаю.
— …и окажется, что ты стараешься ему помочь…
— И Диза не знаю.
— Диз? — мгновенно переспросил Уэйд. — Это его фамилия, имя? Диз?
Долли еще не поняла, что проговорилась.
— Диз? А дальше как?
— Если я его не знаю, откуда мне знать, что такое Диз.
— Но ты его знаешь, ведь верно, Долли?
— Нет, я…
— Ты знаешь их обоих. Так? Верно?
Тут-то они навалились на нее вовсю, стали ее раскалывать и так и этак, слово за слово, вопрос за вопросом, не ожидая ответов, буквально молотили ее словесно, Уэйд справа, Бент слева. Долли сидела между ними с ложкой в руке, а мороженое таяло.
— Сонни и Диз.
— Двое черных убийц из-под Вашингтона.
— Как их фамилии, Долли?
— Скажи, как их фамилии!
— Сонни, а как дальше?
— Диз, а еще как?
— Убили отца полицейского.
— Хочешь пойти ко дну вместе с ними?
— Упорствуешь, защищая двух чужаков?
— Двух убийц?
— Хочешь, чтобы каждый местный «легавый» и за тебя принялся? Тебе на хвост сел?
— Да ты и вздохнуть не сможешь.
— Утонешь вместе с подонками, Долли!
— Отец полицейского, Долли!
— Хочешь, чтобы на тебе это всю жизнь висело?
— Я…
Оба сразу же замолчали.
В ожидании.
Она смотрела на быстро таявшее мороженое.
Они ждали.
— Я ничего о них не знаю.
— Ну-ну, — покачал головой Уэйд.
— Я их видела только один раз, в четверг. Ночью.
— Ну-ну.
— И с тех пор больше не видела. Ничего больше не знаю…
— Сладость моя, ищешь большой беды на свою голову? — спросил Уэйд.
— Но я говорю вам правду!
— Не-ет, морочишь голову, — сказал Бент. — Мы знаем, что ты с ними живешь.
— Нет, не живу!
— Ну, будь по-твоему. — Бент отодвинул кресло. — Пойдем, Рэнди.
— Жди беды, детка, — сказал, вставая, Уэйд. — Большой беды. От каждого полицейского в городе. Будут тебя поджаривать, пока не сдохнешь. Ты вмешалась в наше дело, полицейское дело. Ясно? Речь идет об отце полисмена.
— Спи крепко-крепко, — продолжил Бент, и они направились к выходу.
— Постойте! — крикнула она.
Они остановились, обернулись.
— Могу я получить еще мороженого? — спросила она.
* * *Когда она под вечер вернулась в лавку, они уже поджидали ее, стоя у аквариума с тропическими рыбками. Рыбки скользили туда и сюда, вода пузырилась. Детективы болтали о фильме с Джеймсом Бондом. Там не то взрывается аквариум, не то еще что-то. Они старались вспомнить название фильма.
Сначала они позвонили сюда и поговорили с помощницей Полины Уид, молоденькой девушкой. Она сказала, что хозяйка ушла перекусить и будет примерно через полчасика. Они поехали в центр города, где на Джефферсон-авеню располагался зоомагазинчик, точное название которого было «Бай и Уи. Щеночки». Помощницу, которой было шестнадцать лет, звали Ханна Кемп. Она хотела, когда подрастет, стать ветеринаром, а пока работала здесь после школьных занятий по вторникам и пятницам, в эти дни лавка была открыта до восьми вечера. Когда минут через пять Полина вошла, Ханна занималась с покупателем. Она показала рукой на детективов и что-то сказала Полине, что, они не расслышали. Полина, заглянув в закуток магазинчика с аквариумом, удивленно на них посмотрела и подошла туда, где они стояли, вспоминая, как же назывался тот фильм.
— Эй, привет! — сказала она.
— Здравствуйте, мисс Уид, — отозвался Карелла.
— Продать вам немного рыбы? — Она улыбнулась.
Блондинка, да красивая, да еще и голубоглазая; именно такой тип предпочитал убитый. Хотя улыбка несколько настороженная.
— Мисс Уид, — сказал Карелла, — когда мы сюда позвонили, ваша помощница…
— Ханна, — вставила она. — Превосходная девушка.
— Да, она нам сказала, что вы отлучились, чтобы перекусить…
— Да, да.
— И что вы вернетесь примерно через полчаса.
— И вот я тут как тут, — произнесла она с усмешкой.
— Мисс Уид, были ли вы когда-нибудь замужем? — спросил Браун.
— Нет, — ответила она удивленно. — Не была.
— Я подумал, что Бай — фамилия мужа.
— О нет, нет. Это девичья фамилия моей матери. Действительно, я употребила ее фамилию для названия лавки, Бай и Уи.
