Деградация. Высокие технологии - Сергей Викторович Ивлев
– Ну, коли все в сборе, помянем нашего товарища, – Старков разлил водку в рюмки. Выпили не чокаясь.
– Что известно? – спросил Иван, едва закусив, не откладывая разговор в долгий ящик.
– Леша, расскажи Ване еще раз. Может он что-то знает. Или мысль какая возникнет.
– Три дня назад я был дежурным опером от МУРа, делать было нечего, как ни удивительно, ну я сводку и почитывал. И тут вдруг читаю «без внешних признаков насильственной смерти обнаружен труп Блинова П. А. по адресу…» и Петин адрес. Пытаюсь ему на трубу дозвониться, бесполезно. Звоню Димке, он дежурил как раз, – Кукушкин кивнул, – объяснил ему ситуацию, тот тоже не в курсе, а ведь дежурного-то должны были оповестить, начать проверку, все таки сотрудник… Но там ксиву не сразу нашли, потому происшествие не по личному составу сначало пошло. Срываюсь на место. А там уже группа местных ментов заканчивает работу, и каких-то ребят с ФСБшными ксивами, и те меня видеть не рады совершенно. Тело уже увезли… – Чернов немного смутился, увидев эмоции на лицах товарищей при слове «тело».
– Все нормально Леша, – сказал Кукушкин. – Верней, не нормально конечно, но ты продолжай.
– Ну а что продолжать-то… Пообщался я толком только участковым. Обнаружил его у себя в кровати отец, у него ключи были от квартиры, он должен был с Петей встретится утром, а он на связь не вышел. Это с его слов записанное объяснение, я с ним сам не разговаривал, его не видел, задерживаться надолго он там не стал. Следы какие подозрительные если и были, то их до меня почистили, участковый ничего странного при осмотре не написал, эксперты, кроме бутылки водки ополовиненной, тоже ничего интересного не нашли, соседи ничего не знают, не видели и не слышали. Скорее всего, сами менты квартирку-то и обшмонали до кучи. Предварительная версия: в водке обнаружен метанол. А потом появились чекисты, и тупо всех выгнали. Все.
– Ясно. Никто «глухарь» на себя брать не хочет, вот и отписались дружно все, – Старков махнул еще одну рюмку, поморщился, продолжил: – Понятно, что это будет очередной несчастный случай из-за некачественной водки. А ФСБшники явно батины, ну это можно уточнить.
– Я еще посмотрю, что там экспертиза решит, – сказал Чернов.
– Леша, можешь даже не смотреть. Что тебе даст официальное заключение? Все уже и так понятно. Он же милиционером был, а никого толком не оповестили даже. – Старков уставился на Чернова. – Не думаю, что ты кроме геморроя себе в этом деле что-то нароешь.
Чернов пожал плечами и демонстративно развел руками.
– Петя готовился к переаттестации в полицейского, – добавил Кукушкин. – Ему и рапорт на перевод уже подписали, о чем-то договорился с Сысоевым, тот его с собой взял в пресс-службу.
– Сысоев и мне предлагал, но я отказался, – сказал Иван, – а Петя, значит, согласился. Наверное, тот ему что-то интересное предложил.
– Да, договариваться он был мастер, но только договариваться надо было точно не с Сысоевым. – Старков задумался, затем выдал вывод: – Значит, некуда было приткнуться больше. Видимо с отцом разругался.
– А при чем тут его отец вообще? И если разругался, зачем было встречу назначать? – удивился Иван.
– Наверное, что бы помирится. Леша, компанию его отца крышует ФСБ, они же и помогают, чем могут, при необходимости. Поэтому и говорю, Алексей, не лезь, там без тебя все схвачено. И батя мог его приткнуть или в компанию к себе, или на какую-нибудь должность к чекистам, раз уж Петя так хотел служить. Но Петя был гордый. И через связи жены вышел на нас, и стал милиционером. Но все это было хорошо и весело, пока тебе двадцать лет с хвостиком, шалости мелкие, то се, ничего еще особо не замечают подозрительного за тобой, или делают вид, что не замечают. Рост твой по службе никому еще не мешает. А я уже тогда за него побаивался. Он же не остановился бы вовремя. Наверное, когда тридцатник стукнул, да еще в милиции большую чистку устроили, пора было уже о чем-то более стабильном думать. Но тут он был один, связей нет, ушли вместе с женой. Он поэтому и пошел на контакт к Сысоеву. Терять особо нечего было. Склеится – хорошо, нет, всегда можно пойти другим путем.
Все замолчали. Снова выпили не чокаясь, закусили. Ситуация была темная, не ясная, но совершенно не их уровня. Потому все помалкивали, добавить было нечего.
– Прямо как мне, вернуться никогда не поздно… – нарушил тишину Иван.
– Что как тебе? – удивился Кукушкин. – Вернуться хочешь?
– Нет, что ты! Мне, Дима, терять особо тоже нечего, и вопрос только в том, склеится или нет. – Иван подвинул рюмку Старкову, тот наполнил ее. – Мне сегодня дали добро на эмиграцию в Америку. А я об этом даже не задумывался еще год назад.
– Ого, – только и выдал Кукушкин.
– Яше привет передавай, – подмигнул Старков. Заметив вопросительные взгляды Чернова и Кукушкина, он добавил: – Я немного в курсе был.
– А что мне делать? – теперь уже Иван развел руки и пожимал плечами. – Банки и нефтяные компании, где сейчас деньги нормальные платят, для меня закрыты. Да вообще любые компании, где есть своя безопасность…
– Как?! – воскликнул Чернов, перебивая Ивана. – Ты же не еврей даже! Или я чего-то не знаю?
Обстановка была сразу же разряжена, все, кроме Чернова, заулыбались. Иван рассказал свою историю получения эмиграционной визы.
– Все же странная штука жизнь, ребята, – глубокомысленно подытожил историю Ивана Старков. – Петя единственный из вас, кто хотел служить в милиции, но делал это не совсем правильно. А вы… Один, не сильно любящий армию, в итоге отмотал год в Чечне и теперь подался в МУР. Причем, о такой карьере изначально и не думал. А что, терять нечего, в принципе, правильное решение, вернуться… Тьфу ты! Уже говорил это сегодня.
– Я не планирую возвращаться, – отрезал Чернов.
– Ты аккуратней там, Леш, я это хотел сказать.
– Постараюсь…
– Второй, – продолжил Старков, – пришедший отсидеться от той же армии, совершенно случайно оказался самым перспективным молодым специалистом, но плюнул на все и решил свалить в Америку. Тоже сначала не задумывался о таком повороте, но тоже правильным решение выглядит. Ты-то никуда не собираешься?
– Петрович, – ответил на адресованный ему вопрос Кукушкин, – а кому и где я нужен? Мне уже за сорок, менять что-то поздно. Дети дома,
