Фридрих Незнанский - Имя заказчика неизвестно
— Но это не говорит о том, что там лежат все деньги.
— Не действуй на нервы. Ты просто трусишь, вот и все. Не ожидала я от тебя такого. Целый день из себя героя корчил, а как идти на дело, сдрейфил. Я, женщина, и то смелей тебя.
— Ты не очень-то. Иначе я вообще выйду из игры.
— Только попробуй. — Она дико выпучила глаза, даже не подозревая, что ей это совсем не идет.
Но бешенство прошло так же, как и началось.
— Леха, прошу тебя. Все будет хорошо. Мы из него эти деньги силой выбьем. Утюг на пузо положим, ей-богу! Ну хочешь, я тебе свои бабки авансом заплачу? Сколько надо?
Я расплылся в идиотской улыбке. Нужно было играть роль дурака, способного за деньги спрыгнуть с небоскреба с обыкновенным зонтиком. Вдруг повезет — жизнь штука тонкая.
— Вот это другой разговор. Сейчас возьмешь чистый бланк чека Пегас-банка, я знаю, у тебя есть чековая книжка, и нарисуешь там единичку и четыре нуля. Этого на первый раз хватит, а там посмотрим. Неохота голову под пулю подставлять просто так.
— А ты не дурак, парниша. Ладно, твоя взяла. Сейчас все сделаю.
Она готова была нарисовать бесконечное число нулей, лишь бы я согласился действовать. Виктория подписала чек и швырнула мне его, обиженно закусив нижнюю губку.
— Так. Теперь рассказывай свой план.
— Мы застанем его врасплох. Он ни о чем не догадывается. В десять вечера к Панкину зайдет сторож дачи и пригласит к телефону. Там дома только построили и телефонную сеть еще не провели. Сторож скажет, что звонит девушка из Майкопа и т. д. Он должен клюнуть. Сторож — дед хороший, я ему заплатила, все сделает как надо. В это время ты проникнешь в дом. Я буду рядом. Там удобно, кусты кругом. Панкин вернется, ты его свяжешь и дашь сигнал, громко включив телевизор и мигнув настольной лампой. Дальше я вступлю в действия. Найдем деньги, и твоя задача на этом закончится. Панкина я беру на себя.
— Ты что, его грохнуть хочешь, дура?
— Нет, Леша! Я поговорю с ним о своем, а потом сдам в милицию. Конечно, трудно удержаться от соблазна наказать убийцу, но сторож дачи уже знает меня в лицо. Возникнут подозрения. Я храню неопровержимую улику виновности Панкина. Ему обеспечено пожизненное, уж ты не сомневайся. Впрочем, твое дело вовремя улизнуть с бабками. Пусть потом говорит, что деньги у него украли. В эти басни менты не поверят. Ну, вроде все. Времени еще полтора часа. Такси будет ждать внизу. Ну как, устраивает тебя такой план? А? Золотая у меня голова?
— Более того, дорогая. Уж если я первый войду в дом, Панкин в наших руках, не сомневайся. Только главное, чтобы деньги на месте были.
— Да что ты заладил — деньги, деньги! Если все выгорит, ты всю жизнь будешь рядом со мной. Я-то умею делать деньги, дружок, и тебя по ночам учить буду.
Виктория приблизилась ко мне и нежно поцеловала.
— Давай, Леха, по сто грамм для храбрости.
— Все, милая, завязал, выпьем, когда все уладим.
— Я люблю тебя, Леша. Ты такой честный и преданный. Как я мечтала о таком мужчине!
— Я тоже тебя люблю. Но сначала скажи адрес дачи и не забудь про оружие.
— Ах да! Просто из головы вылетело. — Она исправила свою ошибку. Я узнал дорогу к убежищу Панкина и заодно получил в руки все тот же «смит-вессон».
— Леха, давай займемся любовью. Время еще есть. Мне с тобой так хорошо…
— Давай, — ответил я и завалил Вику на кровать.
Мне пришлось применить недюжинную силу, чтобы связать ее крепкой веревкой и всунуть в рот кляп. Она извивалась, как куколка в своем коконе. Глаза налились кровью. Теперь Виктория походила на сказочную ведьму.
— Успокойся, крошка. Не думай обо мне ничего плохого. Я слишком ценю тебя, чтобы рисковать твоей жизнью. Это будет мужской разговор. Тебе не следует там присутствовать. Прости, если можешь, я обязательно вернусь. Пожелай удачи.
Отпив из стакана немного виски, я вышел из номера. На столе я специально забыл карманный нож. Это давало Виктории шанс.
Все шло по заранее продуманному сценарию. Я находился у раскрытого окна дачи и видел фигуру Панкина. Он спокойно потягивал виски и смотрел телевизор. Сторож действительно появился в десять и сказал то, что должен был сказать. Панкин направился в сторожку, где был телефон. Он вернется через несколько минут, так и не поговорив ни с кем. Та, которая должна вроде бы позвонить из Майкопа, на самом деле уже никогда никому не позвонит. На тот свет еще не провели телефонную линию. Такой план меня устраивал. Я позволил сговорившимся противникам все решить без меня. Это еще больше вселяло в них уверенность. Пусть продолжают считать меня дураком.
Вскочить в комнату не представляло труда. Через мгновение я услышал приближающиеся шаги. Сколько же мне пришлось ждать этого момента! Пистолет в руке слегка задрожал, когда Панкин открыл дверь дачного домика и появился на пороге. Он на самом деле был довольно импозантным молодым человеком, имеющим свой стиль и считающим себя чуть ли не центром Вселенной.
— Привет, шурави. Вот и встретились.
Он смотрел на меня спокойно и уверенно. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я уважал противника и чувствовал, как сердце бешено бьется в груди, готовое выскочить наружу.
— Господи, какие гости пожаловали! — обрадовался Панкин. — Ты все-таки еще не успокоился? Ну что ж, я ожидал этой встречи. Вика ждет где-то рядом, правильно?
— Ну конечно. Ты ведь продумал все до мельчайших подробностей.
— А ты долго ломал голову над этим?
— С того момента, как мы расстались прошлый раз.
— Да, встреча вышла не из приятных. Но пока ты не дал сигнал этой сумасшедшей, я хочу с тобой поговорить. Мне не составляло труда убрать тебя раньше. Ты ведь знаешь, что я пойду на все. Терять-то нечего! Однако я хочу объяснить тебе все как на духу. Повторяю, убивать тебя не входит в мои планы. Я не зверь и не хочу больше играть роль монстра. Мы с тобой старые вояки, и, когда я расскажу тебе свою историю, ты все поймешь. Нет, это вовсе не раскаяние. Я шел к этому долгие годы. И если бы надо было, повторил сначала. Прошу, не перебивай и слушай. Меня зовут совсем не Дима Панкин. Настоящая фамилия Барышев. Она тебе должна быть знакома.
— Конечно, я знаю это уже давно.
— Значит, ты не так глуп, как кажешься. Видишь ли, Семен уже звонил мне, все сообщил о твоих похождениях в Вологде. Я дал слово своему брату «афганцу», что ни один волос не упадет с твоей головы. Как видишь, я его пока сдержал.
Такая откровенность, признаюсь, озадачила меня. Семен хотел как лучше, но это могло крупно повредить моей персоне. Значит, там, в Вологде, он все просчитал. Приходилось признать, что Заикин знал Женьку Барышева лучше, чем я. Во всяком случае, он уговорил его не применять силу.
— Алексей, можешь положить пистолет на стол. У тебя ведь есть еще один, тот лучше. Однако я в твоих руках. Оружия у меня нет. Томагавк войны зарыт.
Я выполнил его просьбу, но второй пистолет оставил за поясом. Так, на всякий случай. Это не смутило Барышева-Панкина. Он только грустно улыбнулся и продолжал:
— В Кашлевске наша семья жила тихо и спокойно. Все было как у других. Батя пил, мать нас воспитывала как могла. Я и старший брат были одно целое. Сергей делал все, чтобы поставить меня на ноги. Если хочешь, он заменил мне отца. Он развил во мне математические способности и мечтал, что я стану когда-нибудь великим ученым. Только сейчас понимаю, как это наивно. Везде тебя подстерегают ловушки и препятствия. Брат занимался экономикой и банковским делом. Это ты тоже знаешь, ведь ты учился с Сергеем в одном университете. Он купил мне на последние деньги импортный компьютер, после чего моя жизнь стала другой. Она приобрела смысл. Компьютеры захватили меня полностью. Тяга к точным наукам помогла освоить математику, программирование. Успехи не заставили себя ждать. Я помог брату создать уникальную программу учета в банковском деле. Благодаря ей можно было поставить все с головы на ноги в этой сложной сфере. Мы стали делать деньги. Откуда я мог знать, что масса денег, поступающих на банковские счета, грязные и ворованные? Меня, как и любого математика, интересовал результат. Сергей был старше и первым понял, в какую трясину мы влезли. Штрассер полностью контролировал его работу. Зависеть от этого подонка не входило в наши планы. Даже отец и мать отказались жить на наши деньги, чувствуя, что от них воняет дерьмом. Тогда-то я и решил разработать код, при помощи которого можно воровать деньги, отмытые мафией. Этот код знали только мы двое. Потом меня загребли в армию. Сергей остался один на один со своими ужасными дружками. Его убили за то, что Штрассер догадался о махинациях. Они, наверное, пытали Серегу, но ничего не добились. Код он унес с собой. Я оказался единственным, кто мог продолжить начатое дело. Перед смертью брат написал мне последнее письмо, где просил отомстить за себя. Я чувствовал свою вину и поклялся исполнить эту просьбу любой ценой. То, что произошло в Афганистане, ты знаешь из рассказа Семена Заикина. Это было ужасно — использовать имя и документы погибшего друга, но иного выхода я не имел. Что ждало меня дома? Штрассер легко мог догадаться, что я причастен к программе, позволяющей воровать у мафии и у него деньги. Мое лицо после контузии сильно изменилось. Пока меня лечили, не составило труда сменить фотографию в военном билете. Лицо распухло до неузнаваемости. Врачи говорили, что я мог умереть в любой момент, но только вера в справедливость и жажда мести позволяли цепляться за жизнь.
