Кэти Райх - Могильные секреты
— В ночь когда пропала Патрисия Эдуардо, Гутиеррес был в церкви, готовил цветы ко Дню Всех Святых.
— Кто-то подтвердил? — спросил Райан.
— Около полдюжины прихожан, включая и его хозяйку, сеньору Ажичан. Она же провела его до дома, и клянется что он никуда не уходил, по крайней мере не выезжал, потому что его машину она заблокировала своей на подъездной дорожке.
— Можно ей доверять? — снова Райан.
— Ажичан утверждает что просыпается каждый раз когда Гутиеррес приходит или выходит. — Гальяно свернул налево. — Так же она говорит о мистере Роджерсе. Что и мухи не обидит, что тоже одинок и у него нет друзей.
— Что нашли при обыске его комнаты? — поинтересовалась я.
— Чокнутый придурок прилепил сорок фотографий Клаудии на свое зеркало. Устроил там алтарь. Со свечами и всем прочим.
— Что он говорит по этому поводу? — Райан.
— Что он обожает ее чистоту и непорочность.
— Кто фотографировал?
— Он немного разбирается в этом. Однако мы нашли в его шкафу фотоаппарат с пленкой. Ты никогда не догадаешься что на ней.
— Маленькая леди.
— Бинго! Снимал ее издалека через увеличенный объектив.
— У вас есть что-нибудь на него?
Гальяно снова повернул налево, затем направо.
— По документам у него компульсивное расстройство личности или какая-то психофигня типа этой. Эротомания? Ничего с собой не может поделать, возможно, никогда не причинил бы ей зла.
— Хорошо от этого Клаудии.
Гальяно свернул в проулок, въехал в парк и обернулся к нам.
— Что насчет Патрисии Эдуардо? — спросил Райан.
— Гутиеррес никогда не встречал Патрисию, никогда не был в Зоне Вива или в кафе «Сан Филипе», а также никогда не слышал о «Параисо». Клянется что единственная кого он любил это Клаудиа де Альда.
— И единственная кого он убил, — хрипло закончил Райан.
— Да.
— Вы ему верите? — я спросила.
— Hijo de la gran puta.[55] Он прошел три полиграфа.
Гальяно отвернулся и кивнул в сторону разбитого здания в дальней части улицы. Осыпающаяся розовая штукатурка, кроваво-красная дверь. Дремлющий пьяница. Граффити на стене, гораздо лучше чем где бы то ни было.
— Пера живет вместе со старшей кузиной в квартире на втором этаже.
— Она не на работе?
— Когда я сообщил что приеду, она решила взять выходной. Чтобы не расстраивать босса.
— Спрашивала о чем ты с ней собираешься говорить? — поинтересовалась я.
— Нет, — Гальяно удивленно посмотрел на меня.
Мы вышли из машины. И пока захлопывали дверцы, пьяница полностью сполз по стене и развалился поперек прохода. Переступая через него, я заметила что его штаны были застегнуты наполовину. Ну, или наполовину расстегнуты. Это уже зависит от точки зрения.
В холле размером шесть на шесть, плиточный черно-белый пол пах дезинфицирующим средством.
На одном из шести почтовых ящиков обнаружилась табличка с именами Пера и Ирфас. Гальяно нажал на кнопку домофона. Ответили сразу же — наш приезд отслеживался камерами.
— Да?
— Детектив Гальяно.
Дверь щелкнула и мы прошли к узкой лестнице.
Квартира Пера-Ирфас была за одной из двух дверей в крошечном коридорчике второго этажа. Как только я ступила в коридор, щелкнул замок и одна дверь распахнулась, показывая красивую девушку. Я просто почуяла как Райан и Гальяно встали в стойку. Надо бы и мне подсобраться.
— Детектив Гальяно? — вопрос был задан детским голоском.
— Добрый день, сеньорита Пера, — поздоровался Гальяно по-испански.
Аида Пера кивнула. У нее были льняные волосы, бледная кожа и огромные карие глаза, одновременно и доверчивые и испуганные. От таких глаз мужчины тупеют.
— Спасибо что согласились с нами побеседовать, — поблагодарил Гальяно.
Еще кивок и, наконец, она смотрит на Райана и меня.
Гальяно нас представил и тоненькая морщинка между бровей разгладилась.
— О чем побеседовать? — она перебирала пальчиками дверную цепочку. И хоть пальцы были тонкие и длинные, однако ногти были неухожены и кутикулы кое-где кровили. Насколько я могла видеть это был ее единственный недостаток.
— Мы можем войти? — спокойно спросил Гальяно.
Пера отступила и пропустила нас в прихожую. Дальше в квартиру вел длинный коридор. Впереди виднелась гостиная. Она провела нас туда и жестом пригласила присесть. Диван и стулья были оборудованы подлокотниками и подголовниками. Мне стало интересно насколько же старше ее кузина.
Гальяно решил не тратить попусту время.
— Сеньорита Пера, насколько мне известно вы являетесь другом канадского посла Андре Спектера.
Теперь морщина между бровей пролегла длинная и глубокая.
— Я могу поинтересоваться природой ваших отношений?
Пера жевала согнутый палец смотрела по очереди то на меня, то на Райана, то на Гальяно. Видимо я ей показалась наименее устрашающей. Так что свой ответ она давала глядя на меня.
— Я не могу рассказать о своих отношениях с Андре. Просто не могу. Я… Я обещала Андре.
— Мы можем все это сделать в официальном порядке, у нас в управлении, — голос у Гальяно немного стал тверже.
Пера судорожно оглядывала нас и снова выбрала девушку.
— Обещайте что никому не скажете? — словно ребенок, раскрывающий страшный секрет.
— Мы сделаем все что в наших силах, чтобы сохранить конфиденциальность, — заверил ее Гальяно.
Глаза Бэмби взглянули на детектива и вернулись ко мне.
— Мы с Андре собираемся пожениться.
Глава 25
Гальяно взглянул на меня.
— Как давно вы встречаетесь с послом? — спросила я.
— Полгода.
— Вы любовники?
Она кивнула, глядя в пол.
— Я знаю вы думаете что я слишком молода для Андре. Но я не такая. Я люблю его и он любит меня, а все остальное не важно.
— Его жена и дочь имеют значение? — снова я.
— Андре очень несчастлив в браке. Он планирует уйти от жены, как только сможет.
Как и все женатики.
— Сколько вам лет, Аида?
— Восемнадцать.
Во мне росла злость.
— Когда?
Она подняла на меня взгляд.
— Когда что?
— Свадьба когда?
— Ну, мы еще не назначали дату, но скоро. — Она посмотрела на Райана и Гальяно, ища поддержки. — Как только Андре сможет, понимаете, уладить все дела, не навредив своему положению.
— И потом?
— Мы уедем. Он получит должность где-нибудь получше. Может даже в Париже. Или в Риме, или в Мадриде. Я буду его женой и буду ездить с ним и ходить с ним на вечеринки.
А Саддам Хусейн примет христианство и станет баптистом.
— Андре когда-нибудь упоминал своих бывших подружек?
— Вы не понимаете! Андре не такой.
Она взглянула на Гальяно. На Райана. На меня. Она была права — мы не понимали.
— Он причинял вам боль?
Она нахмурилась.
— Что вы имеете в виду?
— Тряс, толкал, заставлял делать что-то что вы не хотите.
— Никогда, — выдохнув заявила она. — Андре добрый, чуткий, прекрасный человек.
— Который обманывает свою жену.
— Это не то, что вы думаете!
Это именно то, что я думала — испорченный ублюдок.
— Вы знаете девушку по имени Патрисия Эдуардо?
Она коротко мотнула головой.
— Клаудиа де ла Альда?
— Нет.
Ее глаза почему-то покраснели.
— Вы скоро встречаетесь с мистером Спектером?
— Трудно планировать. Андре звонит когда свободен.
И ты сидишь у телефона. Вот сволочь!
— Обычно он приходит сюда? — спросил Гальяно.
— Если кузины нет дома, — ее носик тоже покраснел и она уже начала сопеть. — Иногда мы выходим куда-нибудь.
Я выудила из сумочки бумажный платочек и передала ей.
Гальяно сунул ей свою визитку.
— Позвоните мне когда он появится.
— Андре сделал что-то незаконное?
Гальяно вопрос проигнорировал.
— Когда он позвонит, согласитесь на встречу. Звоните сразу мне. И не говорите ему.
Пера открыла рот чтобы возразить.
— Сделайте это, сеньора Пера. Сделайте так и оградите себя от большой беды.
Гальяно встал. Мы с Райаном тоже поднялись. Пера проводила нас до входа. И когда мы выходили она сказала нам напоследок:
— Это трудно, знаете. Все не так как в кино.
— Да, — согласилась я с ней, — все не так.
* * *Небо затянуло тучами, когда мы вышли от Пера. Сгорая от нетерпения порыться в вещах Нордстерна, Райан взял такси и поехал в управление.
Когда мы приехали к дому Эдуардо уже шел дождь. Он был не таким дорогим как поместья Спектеров или Джерарди, но уютным и в прекрасном состоянии. Как говорят риэлторы — комфортабельный.
Когда сеньора Эдуардо открыла нам, в моей голове возникла мысль — «срочно позвонить домой!». Кожа у хозяйки выглядела как иссохший пирог, и только выделялись такие огромные глаза, какие мне не доводилось еще видеть на человеческом лице. Руки и ноги у нее были тонкие как палки, а пальцы кривые и узловатые. Ростом она была около четырех футов.
