Никита Филатов - Записки о капитане Виноградове (сборник)

– Ну вы свернули башку Полковнику и его конторе… Я пытался сообразить – зачем? Кажется, понял.

– Я вас с интересом слушаю…

– Видимо, вы – конкуренты?

– Допустим… В порядке бреда! Дальше?

– Вся разница в мотивации. Полковник опирался на криминал, ему все равно было – кого, где… лишь бы платили.

– К тому же он создавал излишнюю суету на рынке… специфических услуг. Он был дилетантом! Талантливым, но – дилетантом. – Ушастый плавно и неожиданно легко для собеседника переключился в режим монолога. – Мы опираемся на профессионалов. На людей с принципами, патриотов… Лично меня вы устраиваете – по ряду причин. С самого начала, с той встречи у Наумыча: иначе, поверьте, инцидент в Москве, на обратном пути, запросто можно было обставить как несчастный случай со смертельным исходом. И мы не повторили бы чужих ошибок с Батей! Рад, что не ошибся… Всегда стараюсь подбирать себе людей сытых, но битых – и от шальных денег голову не потеряют, и от страху не обделаются.

– Я недавно прочитал в интервью… Один «авторитет» говорил: счастье не в том, чтобы трахнуть кого-нибудь или упиться до потери пульса. А в том, чтобы на следующее утро проснуться живым и на свободе.

Вероятно, Виноградов сказал то, что требовалось. Потому что собеседник кивнул и продолжил:

– Мы подобрали хозяйство Полковника… Оно сейчас в некотором смятении, но потенциал имеется. Хотите взять под себя?

– Но я же… Что – увольняться? Второй раз милиция расставания со мной не переживет!

– Зачем? – удивился новоприобретенный Владимиром Александровичем босс. – Великолепное прикрытие… Мы же все почти носим погоны. И служим Отечеству – так ли, этак ли… Наоборот, создадим условия, подстрахуем!

– Прямо масонство какое-то, – засомневался Виноградов.

– Вы, чувствуется, слабоваты в теории! Ничего, будет время пообщаться. – Это звучало обнадеживающе. – Итак?

– Что надо делать?

– Для начала… Магаева еще не забыли?

– Помню. – Как же, забудешь тут: когда майора вывозили от оппозиции, в глазах бритого садиста светилась досада кота, у которого из-под носа уносят недодушенную до смерти мышку.

– На него появился заказчик… Вот и начните – регион знаком, опыт имеется.

– Но ведь вы же сами его?..

– Тогда – спасли, а сейчас время подошло. Беретесь?

– Почему – нет? – Для почина это было вовсе не плохо. Начальник штаба оппозиции, враг Отечества – с моральной точки зрения никаких проблем…

Контакт был неплановый – экстренный и скоротечный.

Выбирая – на глаз и на ощупь – из множества пакетов тот, в котором картошка поприличнее, Виноградов нечаянно задел пенсионера:

– Ой, простите, ради Бога!

– Осторожнее надо…

Оба снова склонились над проволочной тележкой. Народа в окраинном универсаме почти не было – домохозяйки досматривали «Санта-Барбару».

– Как прошло?

– Все в порядке. Меня приняли. Передают хозяйство Полковника.

– Ого! Сразу? Осторожнее только.

– Попробую… Способы связи?

– Остаются. Но сам без нужды не вылезай, внедряйся. Желаю удачи.

– Спасибо…

От стеллажа с приправами приковыляла дамочка в шляпе, и, не меняя интонации, Виноградов продолжил:

– …мелочь одна! Выбирать не из чего.

– Разбаловались, молодой человек! Спасибо, хоть такая имеется, а то работать-то никто не хо…

Не дослушав стариковского ворчания, Владимир Александрович направился в винный отдел…

Ловушка для умных

Все согрешили и лишены славы Божией.

1

Огромный пенистый гребень, стремительно разрастаясь, заполнил экран, несколько мгновений рокочущий водяной вал еще продолжал движение, но наконец стих, распластавшись изумрудным ковром, и, сломленный, откатился, обнажив гладкое золото песка. Камера дала панораму: сосны и островерхие крыши коттеджей на фоне заходящего солнца…

– Нет, это, к сожалению, только фрагмент рекламного ролика! – Ветер настойчиво трепал прическу популярной тележурналистки; на эту съемку она предусмотрительно надела брюки. – Но господин Крамской, насколько я понимаю, обещает воплотить сказку в реальность – и не где-нибудь, а прямо здесь, в получасе езды от нашего юрода. Не так ли?

– Абсолютно верно! – обаятельно улыбнулся в объектив коренастый мужчина лет тридцати. – Но ведь курортная зона, зона отдыха и развлечений – отнюдь не роскошь. Мы – деловые люди, исходящие из того, что во всем мире индустрия туризма – одна из наиболее прибыльных. Любой из моих земляков может стать акционером…

– Ну а новый порт? Разве сейчас, после пережитых Россией геополитических катаклизмов, когда Прибалтика и Украина…

– Это несерьезно! Со всей ответственностью могу заявить – тот проект, который сейчас представлен на рассмотрение властных структур, не выдерживает никакой критики – ни с точки зрения экологии, ни с точки зрения экономического обоснования… Это авантюра! И до тех пор, пока Южная губа…

Экран японского телевизора погас, превратившись в почти черное матовое зеркало. Толстая волосатая рука отложила ставший лишним брусок пульта.

– Мне нужен этот парень!

– Да? И давно у тебя смена сексуальной ориентации? Как-то не замечал раньше.

– Заткнись, умник! Ты понимаешь, о чем я…

– Мы пытались…

– А мне!.. Ясно? Он что – такой неподкупный? Идеалист? И ничего не боится? Жена, папа, мама, дети…

– Я ведь докладывал, хозяин. Работа ведется, но…

– Ведется! Этот говнюк поливает меня перед всем светом… Ладно! Но то, что эти «курортники» каждый день вынимают из моего кармана – понял? – такую хренову кучу денег!

Крик толстяка, перейдя критическую отметку, уже превратился в рев, – почувствовав это, собеседник покорно прижал руки к груди:

– Я понял, хозяин. Понял. Как раз хотел сказать – есть договоренность с Пинкертоном, он берется. Дорого, конечно, но…

– Плевать! Лишь бы сделал.

– Пока срывов не было…

– Посмотрим, – буркнул толстяк, успокаиваясь: репутация у названного исполнителя была безупречная.

Ожил селектор:

– Алле! Мы едем? Нет?

Голос капризного ребенка – очередная любовница хозяина, чернявая девица по прозвищу Микроша. Особую пикантность их отношениям придавало то, что сутки через трое Микроша надевала зеленую форму с сержантскими погонами и выходила на службу – старшим контролером знаменитого следственного изолятора. В просторечии – надзирателем…

– Иду! – отозвался толстяк.

– Ох, хозяин… Как говорила моя тетка: «Кабаки да бабы доведут до цугундера!»

– Заткнись! – уже беззлобно бросил тот, кого называли хозяином. – Жена позвонит – знаешь, что сказать… Сиди и работай!

Обитая кожей дверь приглушенно хлопнула. Оставшийся в кабинете встал, неторопливо вытянул из открытой пачки сигарету и подошел к окну. Был он высок, светловолос, рубашки носил только с галстуком, из всех видов спорта предпочитал теннис, а отпуск любил проводить в Доме писателя. Он идеально соответствовал образу классического «консильоре» – советника влиятельного семейства мафии. Собственно, он и был им – этакий Том Хайден отечественного разлива[1], определявший стратегию и тактику одного из контролирующих город преступных сообществ.

За окном суетился вечерний проспект. Красно-желтая россыпь автомобильных огней перетекала двумя потоками мимо собора, безмолвно пульсировали витрины уже закрывшихся магазинов. В скверике кто-то опять митинговал – человек двадцать, облепив парапет, устало помахивали флагами перед любопытствующими туристами и проститутками… Все как обычно, декорации те же – меняются только актеры.

Советник вернулся к столу. Не торопясь, открыл замаскированную ореховой панелью дверцу – сейф был швейцарский, небольшой, но вместительный. Достал бордовую кожаную папку, рабочий блокнот с отрывными листами… Сверившись с записями, поднял трубку радиотелефона: вообще-то он не доверял техническим средствам связи, вполне резонно исходя из того, что «большое ухо» компетентных органов всегда начеку, но сейчас был как раз именно тот самый случай, когда…

Каждое нажатие кнопки отзывалось в трубке мелодичным звоном.

– Алле! Слушаю…

Владимир Александрович взялся за телефон без особого удовольствия – было не так уж и поздно, но он собирался пораньше лечь спать, уже и зубы почистил…

– Слушаю! Да, это я. Здравствуй…

– Не меня? – подала голос из спальни жена. С некоторых пор она тоже не любила вечерних звонков.

– Нет. Все нормально. Это по поводу «халтуры» – помнишь, я говорил? – прикрыв ладонью мембрану, ответил Владимир Александрович. И вновь в трубку: – Да. Можешь говорить… завтра? Конечно, смогу. Только знаешь… Во второй половине – устроит? Часа в четыре? А то в десять митинг, пикетирование у мэрии… Думаю, часов до двух, слава Богу, морозец обещают. А кто их разберет, чего хотят, послушаем – узнаем… Нет, если что – позвоню… Хорошо. Я знаю, где это. Всего доброго!