Алексей Макеев - Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)
– Гляди-ка, какой сервис, – потягиваясь в кресле, усмехнулся Крячко. – Согласись, это лучше, чем человек перед толпой пассажиров с табличкой «полковники Гуров и Крячко».
Мягкое касание колесами бетонной полосы, конец полета. Гуров попытался вспомнить, а когда он был в Челябинске в последний раз. Кажется, лет десять назад. Интересно, многое ли изменилось, возникнет ли ощущение возвращения в хорошо знакомые места? Нет, не возникнет. Ночью за окном машины мало что покажется знакомым.
– Гляди, Лев, – взял Гурова за локоть Крячко и кивнул на мужчину у окна администратора.
Гуров с сомнением окинул с ног до головы человека, который откровенно дремал, подперев кулаком щеку. На вид лет сорока, вполне приличный костюм, ботинки вот слишком стоптанные и разношенные, но многие любят именно такую обувь, в ней комфортно, особенно, если приходится много ходить или стоять. Рядом шептались и озирались по сторонам в поисках кого-то две девушки… нет, молодые женщины, в коротких юбочках и легкомысленных футболочках. Интересно будет, если нас встречают именно эти девицы, подумал Гуров.
– Ну, кто из них? – как будто прочитал мысли друга Крячко. – Я за двух девиц! На что спорим?
– Бабник ты, Станислав, – усмехнулся Гуров, направляясь к окну.
– Пардон, Лев Иванович! – запротестовал напарник, обгоняя его. – Я не бабник, я жизнелюб. Позволь заметить, что это принципиальная разница. Ну-с, девочки, это вы тут встречаете гостей из столицы?
Женщины испуганно посмотрели на Крячко и принялись вежливо отказываться. Потом одна из них вдруг кого-то увидела в толпе пассажиров, замахала рукой, и обе, громко стуча каблучками, упорхнули, повиснув на шеях двух здоровенных детин со спортивными сумками в руках. Один из них стал что-то настойчиво выяснять и кивать головой в сторону окна администратора. Сцен ревности только не хватает, недовольно подумал Гуров.
– Э-э, собственно, это я вас встречаю, – раздался рядом тихий голос. – Здравствуйте, Лев Иванович! Вы меня не помните? Я два года назад приезжал в министерство на коллегию с нашим генералом. Нас тогда знакомили, у вас были вопросы по нашей области. Капитан Барсуков.
Гуров смотрел на мужчину с сонными глазами и что-то припоминал. Только вот таких глаз он не помнил. Крячко разочарованно и выжидательно топтался рядом, периодически окидывая взглядом представителя местных органов.
– Вы что, ночь не спали? – спросил наконец Лев.
– А-а, – вяло улыбнулся капитан, – вы об этом. Да, знаете, что-то навалилось работы в последнее время. Я – эксперт-криминалист из экспертно-криминалистического центра ГУВД. Прикреплен к вам в качестве члена рабочей группы.
– Ну-ну! Так уж и рабочей группы, – проворчал Гуров. – И группы-то никакой еще нет. Считайте, что вы просто прикомандированы к нам, как к представителям министерства. Знакомьтесь, мой напарник, полковник Крячко, Станислав Васильевич.
Крячко с удовольствием и немного покровительственно пожал руку криминалисту и проворковал почти с нежностью:
– Ты, Барсиков, раз прикомандирован к нам, так веди себя в соответствии с нашими требованиями. Запомни, ни на кончик мизинца информация о том, чем мы занимаемся и что нас интересует, не должна просочиться ни к твоему начальству, ни к кому другому. Усек? Без нашего на то разрешения.
– Я – Барсуков, – без энтузиазма поправил капитан.
Они ехали на служебном микроавтобусе в сторону Челябинска. Свет фар встречных машин мелькал на лицах, мерно гудел автомобильный двигатель, водитель покуривал в окошко. Гуров решил, что обстановка слишком сонная, и уставший капитан сейчас снова начнет дремать.
– Скажите, Барсуков, – спросил он, – а какие вы указания получили от своего начальства?
– Как обычно, – немного удивленно ответил из темноты салона капитан. – Поступить в распоряжение полковника Гурова на время командировки в Челябинске.
– Письменный приказ?
– А-а, вот вы о чем! Нет, устный.
– Что так-то? – хмыкнул Крячко. – Обычно издается письменный приказ, когда офицера освобождают от своих прямых обязанностей и переключают на другие.
– Ну да, – тихо засмеялся Барсуков. – Только начальство не знает, зачем вы приехали и что писать в приказе. Они получили из министерства приказ оказывать содействие, выделить в распоряжение опытного эксперта-криминалиста. А кроме этого, только дежурные стандартные формулировки: «В соответствии с целями задания» и тому подобное. У меня сложилось впечатление, что вашего приезда кое-кто побаивается, начнете что-то проверять, что-то копать.
– А про цепь необъяснимых смертей среди молодежи, что ваше начальство говорит? – поинтересовался Гуров.
– Они считают, что это надуманная проблема. Вы этой темой просто прикрываетесь, а на самом деле приехали по другому поводу.
– И тебе дали задание, – вкрадчивым голосом продолжил Крячко, – выяснить истинные цели нашего приезда и доложить.
– А вот представьте себе, нет, – нисколько не обиделся Барсуков. – Даже разговора на эту тему со мной не было.
– Ну а если возникнет разговор на эту тему, то ты правду говори, – посоветовал Стас. – Вот прямо все, что мы делаем, так им и описывай. Хорошо?
– Хорошо, – немного удивленно ответил капитан. – А вы разве приехали совсем по другому делу? Я, извините, конечно, что-то не понял о целях вашего…
– Так, ладно, – прервал тему Гуров. – Тоже мне, тайны мадридского двора. Вы, Василий Сергеевич, лучше расскажите, что вам известно об этих загадочных смертях.
– Вы про молодежь? Те, про которых журналисты раздувают? Мне известно, что криминальной составляющей наши власти там не усмотрели. Вскрытия проводились, эксперты на места выезжали. Я сам на один труп выезжал. Не знаю, как остальные, но я тщательно осмотрел и одежду, и содержимое карманов.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о вашем выезде, – попросил Гуров.
– Два дня назад я выезжал по заявлению очевидцев. Во дворе дома 15, по улице Технической, на спортивной площадке неожиданно скончался парень. Муханов Владимир, восемнадцати лет, спортивного телосложения. В злоупотреблениях алкоголем и употреблении наркотических средств не замечен.
– А почему группа выезжала? – удивился Гуров. – Если человеку на спортивной площадке стало плохо, разве это дело не «Скорой помощи»?
– Вот и я так подумал. А потом из разговоров следователя и оперативников понял, что начальство все-таки обеспокоено этими смертями, но не хочет само раздувать историю, чтобы потом не отвечать. Хотя понять все же пытаются, вот меня с группой и отправили.
– И что по вашей части? – спросил Крячко, снова перейдя в общение с экспертом на «вы».
– Ничего. Насколько я понял, парень бегал вместе со всеми, они там в баскетбол играли, потом ему вроде стало плохо, он стал отходить в сторону и вдруг упал. Вот и вся картина происшествия. Следователь говорила, что при опросе никто не признал никаких травм, толчков, падений. Я тоже ничего не нашел. Мы его одежду изъяли, в лаборатории все осмотрели, на предмет следов наркотических веществ в карманах. Ничего. Видимо, парню в самом деле просто стало плохо. Остановилось сердце, хотя мне это кажется странным. Как это без всяких причин оно может остановиться?
– Ну, странного тут ничего нет, – отозвался из темноты Гуров. – Вы сколько в органах служите?
– Три с лишним года.
– А я – тридцать с лишним лет. И поверьте мне, Василий Сергеевич, такое бывает. Человеческий организм, несмотря на все достижения науки, остается во многом еще большой загадкой. Медики прекрасно знают, что молодые мужчины не так уж и редко умирают просто так. Подвести под это теорию, конечно, можно. И подводят, те, кому нужно диссертацию защитить. Но все эти притянутые за уши, но такие правдоподобные доводы ничего толком не доказывают. Наследственность, перенесенные когда-то травмы, влияние различного вида излучений, экологическое загрязнение и тому подобное, все это убедительно, но вот миллионы людей с подобными условиями существуют, а эти умерли. Почему?
– Потому что у них организм немного по-другому устроен, – предположил Барсуков. – Другая реакция.
– Видите ли, Василий Сергеевич, я не врач, я – сыщик, который много общался с врачами. Понимаете, я усвоил одну вещь: если что-то является смертельным, то оно смертельным и будет по своим последствиям, и от него умирают массово, а не единично. Если смертельно вредно жить в каких-то условиях, то там смертность выше, намного выше, чем в других местах. А мы что имеем. У всех все нормально, только шесть или девять парней умерли. Сколько населения в этом районе города?
– Примерно сто шестьдесят тысяч, – ответил эксперт.
– Вот и соотнесите шесть и сто шестьдесят тысяч. Это даже за пределами всех погрешностей вычислений, это даже за пределами статистических процентов, на которые не обращают внимания. И медики не обращают, потому что, по всем статистическим законам, это очень мизерный процент. И для вашего начальства, Василий Сергеевич, это мизерный процент. А вот журналист обращает, ему вот непонятно, почему даже такое мизерное количество людей умирает по необъяснимым причинам. И для нас со Станиславом Васильевичем это тоже реальные люди, у которых есть родители, друзья, у которых была своя, полная молодости жизнь. И вот она оборвалась. А в чем причина? И вот когда мы убедимся в результате очень тщательного разбирательства, что это не криминал, что нет внешних причин, а есть лишь свои собственные причины, которые лежат внутри каждого из этих человеческих организмов, тогда нам останется лишь скорбно развести руками. А до этого придется работать.
