Андрей Кивинов - Тревожная кнопка
Царев тоже приезжал, поблагодарил за работу, рассказал пару старинных анекдотов для поддержания морального духа. Министр не звонил. Репортеры не домогались, про роль Светланы Юрьевны в секретной операции никто им не поведал, а сама она никому не хвасталась. Равно как и родным.
И вроде бы все хорошо — миссия удачно завершена, злодеи пойманы и, возможно, будут наказаны. И Коля цветы дарит и чуть ли не в любви объясняется. Цель достигнута. Да только нет спокойствия на душе. Может, потому, что свои все же оказались чужими, а может, любовная цель достигнута таким странным путем. А даже мелкий обман грозит в дальнейшем большими проблемами.
Или это из-за мучительной бессонницы? Никакое успокоительное не помогает. Закроешь глаза, и одно и то же. Ковер и расстрельный приговор. Ладно б еще в военное время… И ведь могли, гады, привести в исполнение. Тогда, в квартире Юли, еще не доходило, а сейчас дошло.
Печальные размышления прервал веселый стук в дверь.
— Не заперто, — отозвалась Светочка, вытаскивая из-под подушки пистолет, заботливо оставленный Бойковым на случай вооруженного конфликта с организованной преступностью. Вдруг мстители объявятся? Пистолет он оставил собственный, табельный, выказывая ей, таким образом, полное доверие.
Дверь приоткрылась, в палату вкатился сервировочный столик, накрытый большой салфеткой. Следом возник настоящий ресторанный официант. В белоснежной рубашке, с бабочкой и в накинутом поверх плеч халате.
Руку с оружием Светочка убрала за спину, не исключая, что под салфеткой прячется другое оружие.
Но она ошиблась. Официант откинул салфетку, поднял металлическую сферу-крышку, прикрывающую блюдо. На тарелке беззвучно молили о пощаде устрицы. Штук двадцать. Тут же лимончик и специи. Рядом с тарелкой — завернутые в салфетки приборы.
— Заказ от «Лазурного берега»! — объявил вошедший, доставая блокнотик с квитанцией и авторучку. — Распишитесь.
Колька, что ли, подкалывает? Прислал обед из ресторана, хозяин которого ее чуть не убил.
Светочка нахмурилась, незаметно сунула пистолет обратно под подушку, взяла квитанцию:
— Но… Тут палата шесть.
— А эта какая?
— Девятая. Там просто цифра перевернулась.
«Катись ты отсюда со своей тележкой».
— Прошу прощения, — молодой человек вырвал квитанцию и удалился вместе с обреченными устрицами.
И опять напала хандра. Может, Ольге позвонить, поплакаться? Она уже навещала, но тогда хандры не было.
В дверь снова постучались. И снова привычные движения руки. Подушка — пистолет — палец на крючок. Так и втянуться можно. Потом без ствола в кровать не ляжешь.
— Да, входите.
На сей раз никаких ошибок. Бойков. С пакетиком. И рукой на перевязи:
— Привет…
— Проходи, — положила пистолет на тумбочку, где стояла упаковка с соком и лежала посуда.
— Я мимо проезжал, вот, «дачку»[7] привез, — он принялся выгружать из пакета продукты, — хорошо, что здесь не тюрьма. Лишнее не отбирают и не обыскивают.
Апельсины, яблоки, шоколадка…
— Ты не подумай, это не с оперрасходов. На свои, на кровные. Всю ночь бумаги писал, чтобы заработать.
— Спасибо.
— А когда поправишься, сразу в ресторан. Устрицы за мной.
— Коль… Не надо мне никаких устриц. Да и не люблю я их, если честно. Скользкие, противные, тьфу…
— Любишь не любишь, а есть придется. Мужик сказал — мужик ответил, — Бойков присел рядом с ней на койку, — как самочувствие? Удалось поспать?
— Нет. Бесполезно.
— Момент, — Коля достал из кармана круглую баночку без этикетки. — Копейкин передал. Говорит, супертаблетки. Держи.
Светочка взяла упаковку, высыпала на ладонь несколько черных пилюль:
— Что это?
— Он называл, я не запомнил. С ног валит лучше «калаша». Но якобы никакой химии. Попробуй, вдруг поможет.
— Спасибо. А у тебя как рука?
— Уколы делают. От бешенства. Сантана заразить мог. Через пулю.
Про меткий выстрел они с Копейкиным не говорили даже самым близким людям. Но между ними произошла очень бурная дискуссия по вопросам знания законов физики и мирового кинематографа. Победителя выявлено не было.
— За Сантану Москва вступается. Откуда только не звонят! Но ничего, отобьемся. Стрельба по сотрудникам — это не бюджетные деньги тырить. Голимый криминал. Козел. Про тебя, кстати, ерунду всякую блеет. Мол, велел Гарику не убивать, а отвезти подальше и выпустить в чисто поле. А ты, дескать, не так поняла.
— Ну да, наверно… По Никите что?
— Так в тюрьме. В ментовской хате. За кокаин и арбузы. Тут, как говорится, сам герой… Эх, где ж ты, Ваня? Как тебя не хватает.
— Че-го? Какой Ваня?
— А-а, не обращай внимания… Мысли вслух… Свет, — Коля приблизился еще на пару сантиметров, — я что подумал-то… Помнишь, мы там в «скорой» договорились, что больше никаких комбинаций?
— Помню.
— В общем, я признаться хочу. Чистосердечно…
— В чем?
— Я, когда узнал, что Царев тебя внедрить хочет, напросился тебя прикрывать… Не веришь? Можешь у него спросить.
Вот это новость…
— Зачем напросился?
— Сама же говорила, про меня слухи всякие ходят. Мол, на службе не кручу никаких романов, скачущее либидо. Ты б меня сразу завернула. А так… Больше шансов на успех.
— То есть… У тебя со мной служебный роман?
— Почему служебный? Просто роман. И теперь я буду прикрывать тебя всегда. Держи.
Коля извлек из заднего кармана брюк мобильник, по́шло, но от души украшенный стразами:
— Иваныч новый сварганил. Лучше прежнего. Вот тревожная кнопка. Здесь улучшенная прошивка и навигация. Точность — до двадцати пяти метров. Если что — жми, не стесняйся.
— Даже в нерабочее время?
— Конечно!
— Но ты понимаешь, что это серьезная нагрузка. Не сломаешься через год? Или месяц?
— Я не боюсь трудностей.
— А как насчет ремонта холодильника?
— Вообще без проблем. Давай ключи, все сделаю в лучшем виде, — Коля приложил ладонь к груди, приблизившись еще на один сантиметр.
— Вообще-то, он не сломан.
— Не понял…
— Я тоже подходик искала. Но мы же договорились. Больше никаких комбинаций.
И Светочка так мило улыбнулась, что Коле захотелось без промедления обнять ее, и как можно крепче.
Но не судьба. Потому что медсестра-кухарка привезла обед. Не из «Лазурного берега». И надо заметить, без устриц.
* * *Леонид Анатольевич Сатин, возглавлявший компанию «Юрьевские срубы», не мог оставаться в стороне от событий местной жизни. Особенно когда события могли затронуть его лично. И не просто затронуть, а нанести такой удар, после которого очнешься где-нибудь в дальнем зарубежье. Если успеешь очнуться.
Поэтому ежедневный просмотр определенных страничек Интернета стал жизненно необходим. Тайна следствия — это святое, но всегда найдутся сотрудники, готовые слить информацию журналистам за интерес.
Раскрытие убийства курьеров, с одной стороны, радовало, но с другой стороны… Хорошо, если налетчики будут все отрицать и молчать как рыбки. А если заговорят?
Самое страшное, что Леонид Анатольевич — не последнее звено в цепи. А вот последние звенья — люди очень и очень серьезные. Не поймут и не простят. И в зарубежье найдут. Самом дальнем.
Он расчехлил планшетник, открыл новостной сайт, пробежал глазами. По делу о курьерах ничего. Но успокаиваться нельзя. Надо потихоньку собирать «тревожный чемоданчик». Чтоб в любой момент…
В кабинет заглянула секретарша:
— Леонид Анатольевич, тут к вам…
Аккуратно отодвинув секретаршу, зашел мент. Тот, что приезжал в день налета. Копейкин, кажется. Он улыбался так, словно получил генеральское звание. В руках объемный полиэтиленовый пакет:
— Леонид Анатольевич! Я без созвона! Так сказать, сюрпризно. Здравствуйте!
— Доброе утро… Проходите.
— Извините, если оторву… Зато сюрприза у меня целых два!
Опер подошел к столу и вытащил из пакета мобильный телефон и бумажник:
— Вот! Узнаете?
Сатин растерянно взял мобильник, покрутил в руках.
— Да… Это мой.
— А говорили, что упали… Вас же ограбили. Верно?
— Верно, — нехотя выдавил из себя директор, — но… У меня с женой не очень, она бы не поверила… Да я и не думал, что найдете. Откуда это у вас?
— Как откуда? Мы же работаем. Служба дни и ночи. Поймали грабителей, изъяли у скупщика. Все, кроме часов. Часы ушли навсегда.
— Спасибо, конечно.
— Благодарить рано. Потому что есть второй сюрприз!
Копейкин извлек из пакета черную спортивную сумку.
У Леонида Андреевича началась сердечная аритмия. Сумка была та самая. В которую он лично упаковал наркоту. И которую передал Игорю.
А значит, Интернет подвел. Не оповестил вовремя, не предупредил. Впрочем, технологии еще не достигли такого уровня.
