Екатерина Островская - Желать невозможного
– Где сын Флярковского?
– Почему ты мне не хочешь верить? Я не знаю ни про какого сына и про женщину тоже не знаю! Я же тебе честно сказал: мне заказали Флярковского, я сказал Водолазу, он все сделал.
– Кто тебе заказал олигарха?
– Полковник Менжинский Леонид Иванович. Он раньше в ФСБ был, а теперь у брата Флярковского служит. Он мне еще одного мужика заказал, но деньги обещал после выполнения. Но тот многого не стоит.
– Менжинский, говоришь? Ты ничего не путаешь?
– Чего путать? Я этого Леонида Ивановича почти десять лет знаю. Он мне двести тысяч за Флярковского предложил… Сто я Водолазу отдал…
– Пятьдесят, – уточнил Васечкин.
– Ну да, – согласился Алиходжаев. – Видишь, я все честно говорю. Отпусти меня, а? У меня миллион баксов есть, даже больше. Все тебе отдам.
Сергей шагнул к столу, взял бумажник Алиходжаева, вынул из него деньги: рубли и пачку долларов, перетянутых резинкой. Достал из кармана зажигалку. Поднес деньги к язычку пламени и поджег. Бросил вспыхнувшие купюры на пол и сказал:
– Мне от тебя ничего не надо.
– Я прошу тебя… – начал умолять Алиходжаев.
Его прервал звонок в дверь. Васечкин пошел открывать. На пороге стоял Сошников.
– Милиция уже здесь. Сейчас подъедет Бергамот, и они поднимутся.
Сошников посмотрел за плечо друга.
– А этот как там?
– Живой пока.
На лестнице раздались грохающие шаги бегущих к квартире людей. Первым в дверь ворвался бледный полковник Берманов.
– Где труп? – спросил он, обращаясь к Васечкину.
И, не дожидаясь ответа, стал шептать:
– Спасибо тебе, Сережа. Век не забуду.
– В комнате он, – ответил Васечкин. – Живой и почти здоровый.
– Как живой? – не понял Бергамот и побледнел еще больше. – Почему живой?
– Уж так получилось, не обессудь.
– Так это… – растерялся Берманов и ринулся в комнату.
За ним поспешили его подчиненные.
Сошников с Васечкиным сели в машину, и Константин спросил:
– Что он сказал про похищение?
– Сказал, что ни при чем. Не слышал даже.
– Ты веришь ему?
– Почти. Но он мне и другое рассказал. Мне кажется, что ребенка похитили те, о ком я подумал с самого начала. И к этому делу наверняка причастен Менжинский. Впрочем, у меня все на диктофоне: потом послушаем вместе.
43
Олег спешил домой, ехал в переполненной маршрутке, и ему казалось, что машина еле тащится. Он смотрел в окно, мысленно подгонял водителя, а на душе все равно было светло: ни злости, ни раздражения из-за того, что слишком много пробок стало на городских магистралях и слишком долго приходится стоять на перекрестках. Несколько раз он набирал номер мобильного Насти, но телефон не отвечал. Звонил и на домашний, но дома, судя по всему, никого: погода стояла замечательная, и Настя, видимо, решила подольше погулять с детьми.
Войдя во двор, Олег поспешил к парадному и не сразу заметил, что неподалеку от детской площадки собралась толпа людей, наблюдающих за чем-то. Впрочем, толпа была не такой уж значительной, чтобы не заметить: за спинами любопытных стоит несколько машин милиции, рядом с которыми находилось немалое количество людей в форме. Иванов уже подошел было к своему парадному, как его догнала одна из соседок по дому, которая обычно гуляла во дворе с внуком. Теперь соседка была одна, она заметно нервничала.
– Вас уже вызвали? – спросила соседка. – А то я сама хотела сообщить, но телефона вашего не знаю.
– Кто меня должен вызвать? – не понял Олег.
– Так разве вы не знаете? – удивилась старуха. – Настю и детей ваших утащили.
– В каком смысле?
Олег растерялся, и соседка стала объяснять:
– Машина подъехала – вроде автобуса маленького, ну их всех и запихнули туда. А участковый Воропаев кинулся защищать – так в него из пистолета пальнули: прямо в лоб попали. На «Скорой» его увезли и еще двоих каких-то, что защищать кинулись. Сейчас там милиция всех свидетелей опрашивает. Я тоже показания давала…
Последние слова она говорила уже на бегу, стараясь поспеть за Ивановым, который бросился к месту происшествия.
– …Вы только не волнуйтесь: Настя и дети наверняка здоровы – в них никто не стрелял. Их просто в машину затолкали… А щенка вашего мой внук домой привел, мы его накормили. Щенок спит сейчас, а потом мы его принесем к вам…
Место происшествия огородили желтой липкой лентой, закрепив ее за стволы молодых деревьев и ветки кустов. И деревья, и кусты покачивал ветер, лента провисла и кое-где уже лежала на земле. Иванов перешагнул через нее.
– Вы куда, гражданин? – попытался задержать его молоденький милиционер, злой оттого, что приходится стоять в оцеплении, а не заниматься чем-то более приятным. – Сказано же было: не мешать!
Олег отмахнулся от него и подошел к милицейской машине.
– Совсем оборзели граждане, – возмутился за его спиной милиционер, – не дают спокойно правопорядок охранять!
Видимо, это услышали стоявшие возле машины, а потому встретили Иванова не очень приветливо.
– Что вам здесь надо? – спросил один из них. – Не видите, что мы тут делом занимаемся.
– Это моих жену и детей похитили, – объяснил Олег.
– А-а, – обрадовались занятые делом милиционеры. – А мы-то как раз вас дожидаемся. Даже сотрудника возле квартиры поставили, чтобы поставить вас в известность.
Корявая фраза кольнула сердце, и только сейчас Олег понял, что происходящее – не розыгрыш и не шутка. Он поглядел по сторонам: все вокруг было как и всегда, если бы не эта лента и не скопление любопытных.
– Давайте пройдем к вам домой и побеседуем, – предложил кто-то из милиционеров.
Подходя к подъезду, Иванов попытался набрать номер Васечкина, но у того был отключен телефон. Тогда позвонил Кристине, попросил ее срочно связаться с Сергеем и передать, что его очень ждут.
– Что-то случилось? – встревоженно спросила Кристина.
– Да, – еле выдавил Олег. – Настю с детьми похитили.
Войдя в квартиру, милиционеры сразу попросили принести фотографии детей и жены. Олег достал из шкафа альбом, стал вынимать снимки и увидел, как трясутся руки.
– Мы сами отберем, – сказали ему.
А потом добавили:
– Если вам плохо, то можно вызвать врача.
– Я сам врач, – ответил Олег.
Потом ему стали задавать вопросы: есть ли у него враги или завистники? Чем занимается он сам и его жена? Какой у них доход? Есть ли накопления?..
Он отвечал, говорил, что врагов нет и завидовать особо нечему, накоплений нет и машины нет… Единственная ценность в его жизни – это будущая жена и дети. Потом сообщил зачем-то, что у Олежки есть богатый дядя – Флярковский Илья Евсеевич.
– Не родственник, случайно, убитому недавно олигарху? – спросил один из следователей.
– Брат родной, – подтвердил Иванов.
– Тогда это многое объясняет, – встрепенулся следователь. – Теперь у нас есть мотив преступления.
Он тут же схватил трубку городского телефона, начал звонить куда-то и докладывать, что целью преступления является выкуп, который похитители хотят получить с совладельца известного фармацевтического концерна, а потому работа с потерпевшим сейчас представляется неперспективной, а все усилия надо сосредоточить в другом направлении…
Олег слышал его слова и вдруг понял, что потерпевшим называют его.
Следователь закончил говорить по телефону.
– Значит, так, – подытожил он, обращаясь к Олегу. – Вы на листочке напишите, что на детях было надето, на невесте вашей, может, при ней какие ценности могли находиться… Особые приметы на теле не забудьте указать. Все поняли? Напишете – принесете к нам в районное управление. Но этим делом все равно будет город заниматься, а у нас и так сотрудников не хватает: у каждого по шесть-семь дел, и каждое расследовать надо. Так что давайте: успокаивайтесь побыстрее и напишите все, что вспомните. А телефоны районного управления мы вам на бумажке написали и на кухонном столе оставили. Если что, звоните…
Районные следователи поспешили к выходу и в дверях столкнулись с Кристиной. Она с удивлением посмотрела на них, а потом спросила:
– Вы далеко собрались?
– А вы кто такая? – спросили у нее.
– Я – сестра похищенной.
– Тогда ждите, – ответили ей, – если вам позвонят или какие другие сведения будут, сразу нам сообщайте. А пока проследите за вашим родственником, чтобы он не очень переживал. А мы со своей стороны примем все меры…
Телефон Васечкина по-прежнему не отвечал. Кристина позвонила в районное управление по телефону, указанному на клочке милицейской бумажки. Телефон был постоянно занят, или никто не снимал трубку.
Наконец Кристине удалось прорваться, правда, никто не ответил, зато она услышала обрывок чужого разговора:
– …ну, входим мы в эту баньку, а там такой, я тебе скажу, бордельеро! Бассейнчик уютненький, а в нем такие телки плещутся! Одна кореянка, а может, якутка – я в них не особенно разбираюсь. Но с такими, я тебе скажу… Еще там кресла кожаные и два мажора коньячок потягивают. Один говорит: «Кто вы такие? Кто вам дал право врываться на частную территорию? Я, типа, депутат муниципального совета». Начал он в своих шмотках рыться, а депутатскую ксиву, видать, дома забыл или в другой бане. Ну, я ему промеж глаз и врезал. Кстати, неплохой мужик потом оказался: мы с ним после этого до утра гужбанили… Слушаю вас!
