Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов
– А причем тут Иран?
– Сейчас в Иране идут периферийные бой будущей большой войны. Мы превратим в посмешище одного американского разведчика. По совместительству – миллионера. Нам есть за что ему мстить. Он стоит за твоим похищением. Да и за моим.
– Не стоит мстить. Мне кажется, месть не приводит к победе. Мы же и так уже их победили, перебили всех террористов… А месть – это какое-то бесконечное зло.
Пронин посмотрел на нее по-новому – пристально и более серьёзно, чем прежде.
– А я в тебе не ошибся. Снова и снова убеждаюсь в этом. Ты, конечно, права. И я никогда не руководствуюсь местью. Это, между прочим, не в характере русского народа. Скоро весь мир в этом убедится, когда наши ребята будут гулять по Берлину. И – никаких расправ над немцами, вопреки истерикам Геббельса. Преступники будут казнены, а с обычными солдатами мы сводить счёты не станем. Конечно, месть не то слово, зря я его произнес. Просто мы должны связать по рукам и ногам тех, кто хочет встать на место Гитлера в борьбе за мировую гегемонию. Понимаешь? Извини, если говорю слишком официально – как на партсобрании. Но уж такая тема…
Сурия внимательно оглядела его с головы до ног.
– А я давно заметила… И давно хотела тебя спросить…
– Спрашивай.
– Ты никогда не держишь руки в карманах. Хотя жестикулировать – как восточные люди – не любишь. То сзади их сцепишь, то спереди, но они у тебя просто висят…
– Это правда. Так нас учили. Падать и отвечать на неожиданное нападение легче, когда руки на воле. К тому же говорить, держа руки в карманах, – значит проявлять неуважение к собеседнику. Так у нас считается. Ведь в кармане может быть камень, а то и пистолет. Для военного руки в карманах – непростительное нарушение всех устоев…
– А ты военный… – Сурия не спрашивала, а задумчиво утверждала эту азбучную истину.
– После июня 1941 года у нас все мужчины военные. Или предатели, – Пронин по-отцовски обнял её за плечи.
– Завтра у тебя снова бой?
– Послезавтра. И это будет бой понарошку. Не бери в голову.
Пронин посмотрел ей в глаза. Потом перевёл взгляд на роскошный букет цветов, стоявший в вазе на туалетном столике. Шах окружает её вниманием, это хорошо.
– На такие дела ты мастер… – отозвалась Сурия.
– А вот тут я мог бы и обидеться…
– На настоящие бои тоже, конечно. Ведь ты никогда не держишь руки в карманах, но умеешь держать в руках оружие. Даже древний скифский меч! Я это видела своими глазами.
– Поздно! У нас говорят: первое слово дороже второго, – Пронин встал, поклонился и вышел, но потом быстро вернулся, чтобы на прощание сказать почти шепотом:
– Надеюсь, мы никогда не поссоримся!
Тем временем генерал Бхутти проводил совещание, не подозревая о том, что один из его любимых адъютантов аккуратно конспектирует каждое слово, чтобы обо всём доложить Перону…
– У нас простая задача. Создаем преимущество в живой силе. У нас пятикратное преимущество. Сначала – разведка боем, атака мотоциклистов. Специальный отряд должен перекрыть границу с Турцией. Они стремятся как раз туда. А уничтожить их мы должны здесь, – он решительно ткнул указательным пальцем в точку на карте.
Возражения не принимались. Подчинённым следовало только впитывать всё, что скажет генерал.
…Поздним вечером Пронин встретился с Эдебом. Просто нагрянул к нему на квартиру в облупившемся доме, напоминавшем муравейник… Он всё ещё жил в Тегеране. Были у него какие-то делишки в столице…
Боевые друзья обнялись.
– Я опять понадобился тебе? Будем штурмовать новую крепость?
Пронин покачал головой:
– Всё наоборот. Нас будут штурмовать. Вернее, твой лагерь.
– Вот это новость! А что же я делаю в Тегеране? Значит, пора возвращаться к своим…
– Пора. Но не в одиночестве. С вами туда направится полковник Рябинин со своим отрядом. Но дело даже не в этом. Ты должен создать впечатление, что вас гораздо больше, чем на самом деле. Нужно быстро соорудить фальшивые лагеря – и отойти в сторонку, а случайных людей вообще распустить по домам. Рябинин проконсультирует тебя, прислушивайся к нему, как ко мне. Но тебе надо спешить. Сейчас Рябинин сюда подъедет. А я появлюсь там послезавтра с утра. Мы должны подстроить ловушку иранской армии Бхутти. Они работают на американцев.
– Для меня это не новость! – хмыкнул Эдеб. – Все они работают на того, кто больше заплатит… А у американцев сейчас с финансами лучше, чем у других.
– Тогда я подброшу тебе настоящую новость. Сенсацию. Исмаилиты, с которыми мы сражались, тоже работали на Скоулза.
– На этого американца? Вот об этом я действительно не догадывался. С этими фанатиками непросто иметь дело. Неужели Скоулзу удалось?
– Он опытный разведчик. Поэтому и сейчас нужно действовать слаженно и осторожно. Без анархии. Ты понял меня? Хотя бы два денька – без анархии.
– Попробую.
– Плохой ответ, Эдеб, плохой.
Баязиди впервые видел, что Пронин нервничает. Бывалый боевик даже смутился.
– Всё сделаем как по нотам. Ты вспомни, как мы тебя спасали… Ни одного лишнего движения не было.
– Помню. Иначе бы и не доверил тебе эту операцию. Уж прости, дружба дружбой, а служба службой…
– Русская пословица.
– Русская. Но вполне годится и для курдов.
Баязиди отчалил в сторону турецкой границы, к своим лагерям, вместе с Рябининым. Пронин остался один в огромном доме. Ни Альвареса, ни гостей… Но перед операцией самое время было прощупать Курпатова… И Иван Николаевич поехал к шахскому дворцу, проведать казака.
Курпатов, как почти всегда, сидел в буфете и задумчиво курил. Перед ним стоял старинный штоф, наполненный, видимо, любимым коньяком полковника. И пустая стопка.
– Вот и старик Курпатов вам понадобился, – таким ехидным восклицанием встретил Пронина этот знаток придворных тайн. – Я уже не успеваю за вашими приключениями. Всё завертелось, как в романе какого-нибудь Майн Рида. Похищения, подозрения… Вы перевернули весь Тегеран, уважаемый! Впрочем, другого я от вас и не ожидал. Вы с самого начала показались мне бойким человеком отчаянной масти. Такие сейчас на Украине немца теснят…
– Вы мне льстите, дорогой подполковник. К сожалению, на этой войне мне редко удавалось теснить немцев. Другие задания… А так хотелось бы…
– Стремитесь на фронт? – Курпатов сузил глаза. – Да, мне рассказывали о вашей храбрости во время налёта на исмаилитов. Я бы этих фанатиков давно раздавил – по всему Ирану. Они раскалывают страну со своими антигосударственными идеями… Что может быть вреднее религиозного фанатика? Быть может, и Россия в свое время раскололась именно из-за них…
– А вот такого мнения я еще не слыхал…
Казак заговорщицки сузил глаза:
– Ну как же? Это элементарно. До Петра у нас церковь была всем. Даже цари жили в деревянных теремах, а для монастырей строили каменные корпуса… Идеология, наука, даже статус самого царя – всё держалось именно на церкви. И при этом они не смогли сохранить своего единства! Произошел раскол – бессмысленный и беспощадный. Это была катастрофа пострашнее 1917 года. Мы ведь, казачки, почти все – из староверов. И Петру ничего не оставалось, как загнать церковь под лавку. Всех подчинить своей власти. Вот тут и начались противоречия… Но это долгий разговор, Иван Николаевич.
– Долгий. Тут и университетского курса по истории не хватит.
Курпатов засмеялся:
– Да, понимание приходит только с опытом. В старости. А я уже почти старик. Хотя ещё сижу в седле молодцом. Ну, вы видели… Хотите коньячку? Присоединяйтесь.
– Не могу. За рулём, а дорога предстоит тяжёлая…
– Понимаю. Настаивать не стану.
Курпатов хлопнул стопку коньяку.
– Ну, давайте, товарищ Пронин, вываливайте свои ненавязчивые вопросики. А я отвечу. Вполне честно, между прочим, вполне честно…
Буфетчица принесла Пронину лимонной воды в длинном стеклянном бокале. Он утолил жажду.
– Вы, как всегда, угадали, дорогой подполковник. Вопросики у меня действительно есть… А по существу – один вопрос. Но бо-ольшой. Даже тучный. Вы знаете генерала Бхутти?
Курпатов поморщился:
– Никогда не стремился узнать его поближе. Обыкновенная египетская морская свинья. Обычно из этой страны к нам прибывают морские свинки, а этот – свинья земляная.
– Выразительная характеристика, – усмехнулся Пронин. – А Реза-хан доверял ему?
– Не думаю. Считал профессионалом – это да. В Иране не хватает дельных генералов, которые хотя бы могут отличить танк от самоходки. На этом уровне Бхутти действительно профессионал. Но шах
