Фридрих Незнанский - Незримая паутина
— Сколько? — спросил Потап, угрюмо глядя в сторону.
— Сколько портретов великого ученого Бенджамина Франклина? — поправился Слон.
— А сколько пальцев на ваших конечностях? — добродушно улыбаясь, ответил Кирилл Афанасьевич, поняв, кто есть кто. — Столько и портретов.
— Восемнадцать, — раздраженно буркнул Потап, показав левую руку, на которой отсутствовал указательный палец. — Не хочу при всех ботинок снимать.
23
Утром Удав ввалился со своими хорьками в комнату, где держали Иру. Сегодня ее сторожили Антон и второй пацан, которого все звали Серый, всем своим обликом отвечавший этому прозвищу.
— Свободен, — сказал Удав Серому. — Благодарю за службу, можешь идти и отсыпаться. А ты останься! — ткнул он пальцем в Антона.
Серый подумал и тоже остался. Ира, хотя спала в одежде, невольно натянула на грудь старый плед, принесенный Антоном.
— Что за дела? — недоуменно спросил Антон, оглядываясь на пацанов — некоторые из них уже зашли ему за спину.
— А ты не знаешь? — усмехнулся Удав. — Герой, да? Самый крутой у нас. Шварценеггер хренов. — С этими словами он достал из кармана миниатюрный диктофон. — Могу воспроизвести, как вы тут с ней снюхивались. Или не будем терять время?
Антон молчал, отведя глаза в сторону. Удав подошел, вынул из внутреннего кармана его куртки пистолет, похлопал было по другим карманам, но Антон, отстранив авторитета, сам извлек из нижней части брючины небольшой браунинг.
— Матери отдашь мою долю, — негромко произнес он. — Только не отцу. Он пропьет.
— Как скажешь, — кивнул Удав.
— Сделаете, как у нас записано в уставе, — продолжал Антон. — Мне лишнего не надо. Гроб доставьте по адресу, венок от братвы, моя доля и единовременное пособие матери, похороны и поминки за счет братвы.
Ира тихо охнула, схватилась за голову.
— Какое будет последнее желание? — спросил Удав. — Оно может быть только одно, помнишь, да?
— Ребята, вы что делаете… — едва слышно сказала Ира. — Вы что, собираетесь… его убить, да?
— Ритуал у нас такой, — ответил Удав, не оборачиваясь. — Так говори. А то девушка волнуется.
— Отпустите ее, — сказал Антон.
Удав усмехнулся, положил руку ему на плечо.
— Как скажешь, — повторил он. — Но эта соска увидит все, что будет. Чтоб знала, как это бывает с теми, у кого длинный язык. И не забывала.
— Ира, обещай мне, что ничего никому не расскажешь, — попросил Антон. — Когда выйдешь отсюда.
— Обещаю.
— Я ей должен верить? — спросил Удав.
— Ты должен верить мне, — ответил Антон. — И исполнить мое последнее желание.
Он опустил голову, побледнев еще больше.
Ира заревела, от страха еще больше вжавшись в стену.
— Мальчики, что вы делаете… Отпустите его, я лучше останусь, я не уйду, только не трогайте Антона!
Пацаны все уставились на нее, и в это время Антон сделал несколько резких и неуловимых движений, и пистолет снова оказался в его руке, будучи приставленным к затылку Удава. Антон, будто стальными тисками, сдавливал его шею локтевым сгибом левой руки.
— Спокойно, — прохрипел Удав, увидев, как дернулись, вскочили со своих мест пацаны. — Ситуация под контролем… щас разберемся…
Он рванулся, попытался освободиться, но Антон еще сильнее зажал его шею, наведя пистолет на рванувшуюся ему на помощь братву.
— Скажи им, чтоб выложили пушки на пол! — крикнул Антон. — И всем отойти от двери, быстро! Стреляю без предупреждения.
— Ладно, — чуть слышно выдавил Удав. — Сделайте все, как он говорит, все равно он никуда от нас не денется… Отпусти, удушишь ведь…
— Не денусь, — согласился Антон, немного ослабив хватку. — Но сейчас девушка должна отсюда уйти.
— А вот это не видел? — Удав постарался изобразить характерный мужской жест.
Расширившимися от ужаса глазами Ира смотрела на происходящее, не в силах произнести ни слова. В тишине было слышно, как Антон спустил предохранитель.
— Умру я, умрет и она, — просипел Удав. Его лицо начало синеть.
— Не думаю, они все у меня под прицелом, — спокойно сказал Антон. — Значит, так, она уходит отсюда, потом звонит мне сюда из дома. И подтверждает, что все в порядке. Тогда я подчинюсь уставу.
— И менты сразу сюда прибегут, — заметил Удав. — Отпусти, задушишь же, сука!
— Не мне тебя учить. — Антон снова слегка разжал тиски. — Завяжите ей глаза, выведите отсюда, отвезите, потом развяжите… Ира, ты меня поняла?
Она кивнула, смахнув слезы.
— Теперь все, — подвел итог Антон. — Договорились… Иди.
— Дурак ты, дурак! — с чувством произнес Удав. — Ладно. Делайте, как он сказал! Увезите ее!
Когда щелкнул замок и они остались одни, Антон подошел с Удавом к двери, запер ее, оставив ключ в скважине, затем отпустил шею Удава. Тот закачался и упал на стул, стоящий в простенке, да так и остался сидеть там, потирая шею и переводя злой взгляд с лица Антона на черный зрачок его ТТ.
Ира позвонила минут через двадцать.
— Антоша! — закричала она. — Я уже дома, со мной все в порядке!
— Все, до свидания, вернее, прощай, всего тебе… — ответил он.
И положил трубку, прервав ее на полуслове. Потом протянул свой пистолет Удаву:
— Давай побыстрее…
— Что, влюбленные, никак, попрощались уже?
— Не тяни, — повторил Антон. — Наверное, лучше здесь? Не надо меня никуда везти. Один укол, и все. Или я лягу, чтобы ничего не забрызгать.
В двери постучали.
— Потом! — рявкнул Удав. — У нас тут разговор… Сначала выпей чего-нибудь, — предложил он Антону. — Я специально для тебя принес.
Со стороны могло показаться, что они ведут деловые переговоры.
— И, так и быть, сделаю тебе укол. Вот, достал… — Он вытащил из сумки шприц в целлофановой упаковке. — За большие заслуги и ради нашей былой дружбы делаю такое исключение. Прохора помнишь? Тоже просил укол. Только там был другой случай.
— Помню, — ответил Антон. — Зарезали, как свинью.
— Сначала выпей водяры, — сказал Удав, все еще морщась и потирая шею. — А хочешь, давай я травки тебе дам понюхать. Поймаешь кайф, и на том покончим.
Он разорвал целлофан и извлек одноразовый шприц.
— А как же устав? — напомнил Антон. — Ни водяры, ни наркоты — ты же сам настаивал. Забыл уже?
— Не твоя забота, ясно? — огрызнулся Удав. — Мне что, тебя еще уговаривать? Может, мне пули для тебя жалко!
— Лучше скажи, как будете потом выносить, — серьезно спросил Антон. — Вам еще в аэропорт меня везти.
— Не твоя забота, — заладил Удав. — Ночи дождемся, вертолет угоним, тебе какая разница, не понимаю? Вот если бы меня приговорили — да хоть собакам потом скормите!
Сделав укол Антону, Удав открыл дверь. Пацаны вошли, остановились в проеме и, сгрудившись, молча смотрели на мертвого Антона.
— Вот так даже лучше, — произнес Удав. — Крови нет. Видали, как надо? И все, клиент готов. Ладно, надо готовить его к транспортировке.
Ребята раскатали по полу ватное одеяло, поверх целлофан, уложили на него тело Антона.
— Перетащим к лифту после боя курантов, — распорядился Удав. — А пока перекурим, что ли.
— А я бы ей засадил, — повторил Серый, поглядывая на мертвого Антона. — Телка что надо. Антон, жаль, не успел, хотя собирался. Командир! Договоримся так: в следующий раз ни одну соску не отпускать, пока не поставим ее на хор. Хоть по разу. И тогда домой. Любая будет рада, что так отделалась… И кто узнает?
— Я буду знать! — разозлился Удав. — Слыхал последнее желание Антона? Велено ее отпустить в полной сохранности. Вдруг она целка? Вам своих марух не хватает?
Рассевшись на старых, потертых стульях и закинув ноги на стол, Удав с корешами включили видик и углубились в американский боевик, в котором две банды на автомобилях на ходу расстреливали друг друга из старинных автоматов с огромными круглыми дисками. Падали сраженные пулями прохожие, звенели разбитые стекла зданий.
— Видели, как он упал и перекатился на локтях? — спросил Удав. — Прокрути еще раз. Вот, упал за урну с мусором. Да… И потом перекатился на локтях, поменяв обойму.
— Класс! — одобрили соратники.
— Антон и не такое умел, — вздохнул Удав. — А вам, бакланью, еще учиться и учиться!
24
Денис договорился о встрече с Андреем возле Тишинского рынка, точнее, возле нелепого гигантского «шампура» в сквере, изображавшего, по замыслу авторов, нерушимую российско-грузинскую дружбу. И подъехал как раз вовремя: он увидел, как трое дюжих мужиков в штатском окружили и взяли за грудки Андрея, пытаясь затащить в стоящую рядом белую «Волгу». Денис выскочил из машины и засвистел в ментовский свисток, отчего собравшиеся рядом зеваки стали разбегаться.
— Хорош свистеть! — крикнули ему от группы страждущих покатать Андрея на «Волге». Затем от них отделился мордатый и хмурый мужик и решительно направился в сторону Дениса.
