Фридрих Незнанский - Пуля для следователя
До дома Владимир добрался без приключений, если не считать двух запредельных пробок: возле Ногинска и на подступах к Москве. Ни ту ни другую он не миновал бы, даже если бы возвращался по муромской дороге.
Поздно вечером ему позвонил Андрей Крашенинников. Как и было договорено, зашифрованной фразой он сказал: «Фасад дома облицован совсем другой плиткой». То есть покупал злополучный наркотик не Артюхин. «Но и с этой плиткой мастера сталкивались», — неожиданно добавил Андрей. А вот уже пошла отсебятина, мы так не договаривались. Наверное, этого человека узнали в связи с каким-то другим событием.
— Спасибо. Держи все у себя. Сейчас нашим почти каждый день приходится бывать в Зеленодольске. Завтра я или кто-нибудь еще заберет.
После гибели старшины по списку в зеленодольском СОБРе осталось тринадцать бойцов. Теперь нужно проверить, кто из них находился в фаворе у начальства, составлял основную ударную силу отряда.
Подразделение специального отдела быстрого реагирования появилось в структуре зеленодольской милиции сравнительно недавно, восемь месяцев назад. В МВД происходил процесс административной реорганизации, затронувшей всю Россию. Раньше СОБРы входили в структуру УБОП, а теперь их переводили в службу криминальной милиции. Местами дислокации таких отрядов должны по-прежнему оставаться областные и краевые центры. Однако шумный скандал, разгоревшийся вокруг расформирования череповецкого СОБРа, то есть по статусу такого же районного центра, как и Зеленодольск, надоумил Гордиенко организовать подобную структуру и у себя. Начал плакаться в жилетку: у нас крупный промышленный центр, а где деньги, там, знаете ли, и оружие, и работа для нашего брата. Здесь регулярно возникает много боевых задач, нам требуется иметь элиту милиции.
Когда сосредоточенный, готовый к неприятным разговорам с милиционерами Курбатов приехал в Зеленодольск, он был ошарашен известием: оказывается, местный СОБР находится на спецзадании — накануне отправлен в командировку в Чечню.
Встревоженный Александр Михайлович сразу позвонил Турецкому.
— Зря съездил, — констатировал тот. — Возвращайся, Саша, в Москву и заскочи в областное УВД. Нужно выяснить подоплеку подобной скоропалительности. Вряд ли это случайность, уж больно нежелательно сейчас присутствие собровцев в Зеленодольске.
Курбатов хотел уехать, не откладывая дела в долгий ящик. Он помнил о Володиной просьбе забрать у Крашенинникова снимки и узнать какие-то сведения про погибшего Артюхина. Тут одна закавыка: сегодня пятница. Если он надолго задержится, может не застать нужных людей в областном УВД. А ждать до понедельника рискованно, в Чечне за это время может произойти много нежелательных событий. Так что придется Яковлеву потерпеть.
С таким решением Александр Михайлович пришел на станцию, где суровая реальность заставила его перекроить планы — в расписании электричек было дневное «окно», до ближайшей предстояло ждать больше часа. За это время он сходит на швейную фабрику, которая находится недалеко. С Крашенинниковым была договоренность, что тот будет сообщать о своих перемещениях охранникам в проходную. Поэтому при появлении следователя Андрея быстро вызвали.
Взяв фотографии, Александр Михайлович сказал:
— Вы своим намеком про знакомство с плиткой очень озадачили Яковлева. Он ждет не дождется вашей информации. Да и остальные тоже.
Крашенинников засмеялся:
— Видимо, я перегнул палку. Нужно было рассказать все по телефону. Получилось так, что к нам заходил сосед Борис Борисович, мужик из нашего подъезда. Он случайно увидел эти фотографии и говорит: «Я этого парня знаю». Я начал ругать себя за то, что оставил их на виду. Сейчас, думаю, прицепится, откуда они у меня. А он ничего этого не спросил. Просто рассказал случай, который произошел, когда Борис Борисович работал в тире, в парке. Однажды в тир пришел этот парень с девушкой и начал стрелять. Обычно за некоторые трудные мишени попавший стрелок получает приз. Парень как начал палить — все в цель, без единого промаха. Перед девушкой рисовался. Борис Борисович в полуобморочном состоянии начал причитать, что они разорены и хозяину придется закрыть тир. Но парень успокоил его, сказав: «Оставьте ваши подарки на месте. Ведь тир — это заведение для любителей. А я профессионал».
Вернувшись в Москву, Курбатов быстро разыскал в областном УВД подписавшего вчерашний приказ о командировке зеленодольских собровцев.
— Это сделано по инициативе Гордиенко. Мы посчитали, что такой шаг достоин похвалы, — сказал пожилой полковник и обескураженно развел руками: — Я и сам удивлен. Бывало, говорил Альберту Васильевичу: посылаем твоих ребят в Чечню. Пришла министерская разнарядка, выполнять нужно. Кем я ее буду закрывать? Только заикнешься, у него каждый раз находилось миллион отговорок: один ушел наверх, трое собираются увольняться, один боец лежит в стационаре. У кого-то двое грудных детей, у заочника на носу сессия, пропущенная уже не раз, у двоих плохое состояние здоровья, еще у одного серьезные личные проблемы… Получалось, посылать некого. Мы вообще подумывали, чтобы их расформировать. А тут вдруг — в едином строю, душевный порыв, ребята рвутся туда, где жарко.
— Некоторые из них являются фигурантами уголовного дела, — объяснил тайну неожиданного стремления к опасности Курбатов. — Одни как свидетели, другие как подозреваемые. Вот их и послали под пули. Еще неизвестно, кто их уберет.
— Положение у них хуже губернаторского.
— Уверен, сегодня же вам придет запрос из Генеральной прокуратуры. Нужно будет срочно связаться с полком, в котором они оказались, и сразу без объяснения причин перевести их в максимально безопасное место. Естественно, чтобы Гордиенко не знал об их расположении.
Вернувшись в главк, взмыленный Курбатов сочинил текст запроса, после чего вместе с Турецким пошел к заместителю генерального Меркулову.
Выслушав их, Константин Дмитриевич покачал головой:
— Ребята ходят по острию ножа. Узнайте телефоны, я тоже позвоню в полк. Зеленодольцев нужно беречь как зеницу ока. Чтобы никакого риска для них. Там ведь не станут отделять правых от виноватых. И еще — вы говорили, что Артюхин тот злополучный наркотик, который оказался у Поливанова, не покупал.
— Сказали, не он. У него была другая работа — он отменный снайпер.
— Нужно по этому же каналу быстро проверить остальных. Дайте Крашенинникову фотографии собровцев.
— Где же их взять? В личных делах, сами понимаете, снимки какого качества. Родители сына не узнают.
— Тоже мне бином Ньютона, — отмахнулся Меркулов. — Сейчас цифровые фотоаппараты в мобильные телефоны вмонтированы и чуть ли не в зажигалки. Пусть снимут на месте. И все это по компьютеру нам передадут. Неужели вы думаете, наши военные в Чечне настолько убого оснащены, как об этом пишут оппозиционные газетенки? Все у них есть, получится не хуже, чем на Петровке.
Глава 7 Скрытой камерой
После похищения в Москве, завершившегося своеобразным освобождением в окрестностях села Радонеж, и обыска в квартире Кристина Лазаревская постоянно держалась настороже. Она не сомневалась, что ее телефоны прослушиваются, ей даже казалось, во время разговоров слышатся подозрительные щелчки и шорохи. В субботу рано утром Лазаревская поехала в Москву и решила уже оттуда связаться с кем-нибудь из следственной бригады. Галину Романову она дома не застала, зато дозвонилась Турецкому и сказала, что хочет отчитаться о результатах своих поисков.
— Где же нам встретиться? — спросил Александр Борисович. — Ехать мне сейчас в управление — смешно. Завалиться с утра в кафе — печально. Как вы смотрите на то, чтобы заехать ко мне домой? Тут на метро прямая линия, без пересадки. — И поспешно добавил: — В этом ровным счетом нет ничего предосудительного. Сейчас здесь и жена, и дочь. Они вас не дадут в обиду. Скорее они косо посмотрят, если я поведу вас куда-нибудь в общепитовское заведение.
Кристина согласилась. Она любила бывать в новых для себя домах — считала, обстановка жилища много рассказывает о характерах хозяев. Одно дело встречаться с человеком в официальной, учрежденческой обстановке — и совсем другое посмотреть на него в быту, так сказать в шлепанцах и халате. Ничего оригинального в этом нет. Многих людей интересует повседневная жизнь известных личностей, на чем, кстати, и зиждется содержательная часть желтой прессы. Конечно, про эстрадную певичку или телеведущего Кристина читать не стала бы, вся эта рекламная дешевка обычно шла мимо нее. А вот посмотреть, как живут московские «важняки», интересно.
Оказалось, хорошо живут. Кристина очень любила свою квартиру, у родителей в Ростове дом полная чаша. Ей приходилось бывать и в домах «новых русских». И все-таки эта квартира в доме на Фрунзенской набережной, со вкусом отделанная и обставленная, впечатляла. Обаятельное семейство хозяев радушно встретило Кристину в коридоре. Сразу чувствовалось, какие искренние, теплые отношения связывают этих людей. Каждый из них — муж, жена, дочь — выполняет дома свои простые функции, и делает это удачно. Возможно, по мелочам тут и происходят конфликты, такое везде случается. Однако это не может омрачить их существование. У Кристины даже комок подступил к горлу — у нее, увы, не будет такой дочки, да и насчет мужа теперь, когда нет Юры, тяжело думать.
