Алексей Макеев - Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)
– Что произошло там ночью, в марте 2003 года?
– А там произошла подлость, – резко бросил Рубич, все еще прислушиваясь к звукам снаружи. – Гнусная, гадкая, грязненькая такая. Меня продали, товарищ полковник. Родину продали за вот этот сундучок. Вы думаете, что какие-то оперативные мотивы были, чтобы нас отвести назад с позиции. Хрен вам! Свой человек сообщил Евлоеву обо всем, а он откупился. Вот этим старинным золотом, которое хотел прикарманить. Говорят, что это чуть ли не золото древних горских князей. Только его потом все равно шлепнули. Я думаю даже, что специально шлепнули, чтобы все это похоронить. И меня заодно похоронить.
И Рубич стал рассказывать. Сначала спокойно, потом все больше и больше распаляясь. Он рассказывал, как его взяли, как запугивали и мучили, чтобы в нужный момент он без лишних сантиментов сразу согласился учить снайперов. И как он до последнего сопротивлялся. Даже пробовал бежать с этой базы, но его поймали. Как медленно выжигали клеймо на икре ноги, как он валялся в бреду, как поправился и стал послушно готовить снайперов.
Но недолго. Он нашел-таки способ снова сбежать. Но только уже знал, что в руки живым даваться нельзя. И он ушел, найдя себе помощника из местных. Преследователи гнали их по горам, помощник сорвался в реку, его труп нашли ниже по течению и решили, что погибли оба. А потом его нашел местный пастух, который помнил, как русские солдаты спасли от голодной смерти его дочь и вылечили ее от тифа.
Он приютил беглеца, выхаживал его, уговаривал остаться, жить в мире с природой, горами, небом и своей совестью. Жениться на местной девушке. Это было самое спокойное время в его странствиях. Он даже начал поддаваться убаюкивающему голосу старика, который неплохо говорил по-русски. А потом напала банда каких-то оборванцев. Старика убили, Рубича, как молодого и здорового, забрали с собой, предварительно избив и связав.
Его продали. Да-да, самым натуральным образом продали в рабство. Какой-то местный полевой командирчик или владелец территории купил его и отправил на свой кирпичный заводик. И все это время Рубич в нечеловеческих условиях работал там. Убежать было невозможно. За побег сначала калечили, а потом снова заставляли работать. За второй же просто жестоко убивали, другим в назидание. Тут ошибаться было нельзя.
А потом Алексея неожиданно освободил американский спецназ. Группа что-то искала в этих местах. Произошло боестолкновение с охраной местного князька. Американцы всех перебили, а Рубича, признав в нем европейца и узнав его историю, попросили стать на время их проводником, раз он знал кое-какие тропы.
Через неделю группа попала в засаду, Рубича ранило в ногу, и американцы его просто бросили. И снова его приютили местные жители, снова выходили. Теперь он уже не сомневался, что нужно пробираться на родину. Когда разгромили кирпичный заводик и когда он попал к американцам, Рубич кое-что «поискал» в доме бывшего своего хозяина, на первое время ему бы этого хватило. Кое-каких золотых украшений.
И вот он дома!
– На кой тебе черт было начинать мстить? – разозлился Гуров. – Ты же герой, тебе же за столько лет жалованья одного светит сколько, раз ты не предатель, раз ты не стал работать на террористов, да ты…
Выстрела он не слышал, но когда Рубич отошел от стены, чтобы глянуть вниз, то коротко взвизгнула пуля, прошив его грудь и раскрошив кирпичную кладку. Рубич вскрикнул и повалился на пол. Гуров вскочил и, ругаясь, подхватил расслабленное тело.
– Нет! – орал он. – Не стрелять! Я приказываю!
– Поздно, – прохрипел Рубич. – Ничего ты не понял, полковник… Какая, к лешему, месть… Сдалась она мне. Этот сундучок, про который мне злорадно рассказывали бородачи, он мне был нужен. Мне ведь все рассказали про ту операцию и фамилию назвали. Это уже год спустя, когда Евлоева убили.
– Что? – опешил Гуров, стискивая сложенный в комок пиджак и прижимая его к простреленной груди Рубича. – Так ты… Из-за него?
– А зачем мне всем мстить? Да и кому? Люди приказ выполняли… Они в погонах. А вот Шамин, тот правда виноват. Поспешил выполнить приказ… сволочь! Он единственный, кому я действительно мечтал отомстить все эти годы. Мечтал, планировал… Знал, что вы меня вычислите, но все равно хотел это сделать… И сделал. А Еременко наркотиками торговал, я вам его с подельником сдал, чтобы вы не за мной, а за ними гонялись. Про этот канал я случайно узнал… А этим золотишком я себя на всю жизнь обеспечил бы… и работать не надо… не успел…
– Ты сволочь! – процедил Гуров сквозь стиснутые зубы. – Я же тебя почти уважать стал, а ты…
Он вдруг понял, что разговаривает с мертвецом. Рубич смотрел мимо него с болью в глазах, а его голова безвольно свесилась. И только струйка крови сбегала из уголка рта…
В кабинете Орлова Гурову передали в полиэтиленовом пакетике содержимое его карманов из испачканного кровью Рубича пиджака. Он сидел и перебирал мелочь, ключи от квартиры, носовой платок. Орлов стоял и смотрел на сыщика угрюмо и с болезненной тоской. Крячко вообще стоял у окна, вперив взгляд на улицу. Рука висела на повязке, но, кажется, рана его не особенно беспокоила.
– Водка есть? – тихо спросил Гуров.
Орлов молча подошел к шкафу, вытащил бутылку водки, из холодильника достал блюдечко с дольками лимона и колбасой. Налил и пододвинул Льву рюмку. Тот хватил ее залпом и даже не поморщился, не почувствовав вкуса. Внутри была только обида и злость. Иссушающая, испепеляющая. И с ней надо было бороться, преодолевать ее.
– Ну, – спросил Орлов, – отошел?
– Вы не поняли, – рыкнул Гуров, глядя в стол. – Это же… Вы понимаете, что люди в погонах, люди, дававшие присягу, люди, дослужившиеся до больших звезд на погонах, и так торговать своим народом, своей Родиной! Непостижимо! Немыслимо! Это до какой же степени нужно не иметь совести, презирать всех вокруг, чтобы пользоваться своими погонами для вот этого?
– Жаль парня, – сказал стоявший у окна Крячко.
– Парня жаль, – согласился Гуров, протянув руку и налив еще рюмку. Он влил ее в рот, выдохнул и только потом добавил: – Много важного он унес с собой в могилу. Жаль, что столько перенес, столько выдержал, а умер ни за что. За это умирать глупо и жалко! А за что стоило умереть, он не понял. Ему застили глаза все эти истории, которые он там узнал про своих же офицеров. Вот так! И хватит!
– Лев, – снова подал голос Крячко, – а когда у Маши очередной спектакль?
– Что, спектакль? Ты с ума сошел!
– А что? – Станислав обернулся, баюкая руку на перевязи. – Дело закончили, можно и в театр. Купим твоей Марии цветов, Петра вон в парадный мундир нарядим для представительности.
Гуров смотрел на старых друзей долго и молча. Потом неожиданно улыбнулся…
Смерть в большом городе
Глава 1
Замечательная тенденция прокатилась по стране в ответ на призыв президента обратить наконец внимание на здоровье подрастающего поколения и состояние массовой физкультуры. Как грибы после дождя стали расти в городах и поселках дворовые спортивные площадки. Стандартные размеры, под которые попадали волейбольные и баскетбольные поля, высокая ограда из стальной сетки, асфальтовое покрытие или, в крайнем случае, кирпичная крошка, смешанная с глиной.
Общему двору домов 15 и 15А по улице Технической повезло больше других. Здесь покрытие площадки было выполнено из специальных резиновых плит. От них отлично отскакивал мяч и не так страдали колени и локти при падении игроков. А еще, кроме баскетбольных стоек со щитами, здесь имелись и ворота для мини-футбола. Но сегодня утром начиналась традиционная воскресная баскетбольная встреча сборных команд домов.
На лавочках за сеткой ограждения лениво глазели по сторонам мамаши с колясками, несколько девчонок-болельщиц да мужские группы поддержки из неиграющих жильцов.
– Вован, смотри. – Высокий парень лет двадцати пяти положил руку на плечо юноше лет восемнадцати. – Играешь ты хорошо, дыхалка у тебя крепкая, но главное – броски. Двигайся, как вчера отрабатывали, и все время старайся открываться, получаешь мяч, и сразу бросок. Не увлекайся «трехочковыми», курочка по зернышку клюет. Давай, сегодня твой дебют!
Володя Муханов давно хотел поиграть с парнями в баскетбол. И давно бы предложил себя в дворовую команду, если бы не природная стеснительность и мнительность. А если проверят и скажут, что он играет плохо? Ну и что, что три года занимался в школьной секции? Это когда было, год назад? А если он от волнения станет промахиваться по кольцу?
В пятницу вечером Муханову повезло. Он стоял у сетки и смотрел, как парни из его дома тренируются. Для полноценной тренировки им не хватало одного человека, их было всего девять.
