Николай Леонов - Пир во время чумы
— “Рама” на бутерброды еще годится, но это не сливочное масло — химия... А тут для торта.
Сильвер состроил хитрую рожу, подмигнул Классику, который по давней привычке сидел, прикрыв глаза, и из-под длиннющих ресниц философски наблюдал за происходящим. Гуров жестом предложил Стасу подойти к окну, сказал:
— Отгони “Ауди” Буничу, скажи дяде “спасибо” и попроси от моего имени, чтоб к пяти утра прислал к этому дому внедорожник со своими ребятами. Скажи, я позже позвоню.
— Так позвони сегодня, сейчас, — посоветовал Стас.
— Хорошо, ты двигай, тебя обратно привезут. Надень форму, побрейся.
— Да уж брился. — Стас провел ладонью по щеке.
— Вчера, — усмехнулся Гуров и добавил: — Еще скажи, что операцию, которую он просил меня провести, я лично делать не буду, но на операционный стол попытаюсь пациента уложить.
— Мудрено слишком. — Стас вновь поскреб щетину и пошел к крану бриться. — Вода-то холодная.
— Ну, извини. — Гуров развел руками.
— Да уж ладно, чего не сделаешь для любимого начальника.
Гуров оставил друга мучиться, отодвинул ширму, оглядел необъятное ложе, спросил:
— Классик, разреши по старинке вздремнуть на твоей крохотной кровати? Сплю урывками, а мне утром необходимо быть свежим и злым.
— Даже повелеваю, — величественно произнес Классик.
* * *Разбрызгивая грязь, высвечивая мощными фарами полотно изувеченного шоссе, огромная машина вылетела из города. За рулем и на переднем сиденье сидели близнецы Бунича.
На сиденье сзади, привалившись друг к другу, скованные наручниками дремали здоровенный Юрий и его маленький широкоплечий напарник.
Стас, сверкая погонами, устроился посередине, рядом расположился Гуров. Он смотрел на убийц и думал о том, что недоразвитость для некоторых индивидуумов является большим благом, чем человек тупее, тем ему легче жить. Приказали убить, они убили, получили деньги — жизнь хороша. Мефодий обещал защиту, но защелкнул наручники — хреново, будем терпеть. Дали выпить — нормально, можно поспать. Интересно, сны таких людей мучают? Вряд ли, вон какие у них спокойные, даже довольные лица. Самые же неприятные мысли — о зоне. И что? И за колючкой люди живут. Они там будут короли, хорошего мальчика получат, водки достанут, жратвы...
Гуров сжимал между колен тяжелый, обернутый брезентом сверток. Стволы, из которых совершили убийство. В чем сыщик был убежден, так это в том, что в свертке те самые стволы. Старый вор никогда не допустит, чтобы все началось сызнова. Он мог заминировать самолет? Ясно, командир — человек Мефодия, знает его не один год, к самолету никого не подпустит, сам проверит каждый сантиметр. Судя по всему, они долетят благополучно, Мефодий крайне заинтересован, чтобы они все оказались в Москве.
Машина уперлась в железные ворота аэропорта. Встречали их два молодых парня с автоматами, но, лишь увидев близнецов, даже на документы не взглянули, молча распахнули створки, указали, куда ехать.
Мел жесткий снег, на огромном пустом пространстве ветер гулял, был зол и хлесток, даже в машине ощущался его мощный напор.
Гуров со Станиславом подняли парней, которые еще плохо стояли на ногах, матерились. Близнецы подошли, отстранили оперативников, перекинули преступников через мощные плечи, легко вошли в самолет по крутому трапу.
Молодой парень в летной форме, придерживая от ветра рвущуюся с головы фуражку, равнодушно наблюдал за происходящим. Гуров не разбирался в знаках отличия летчиков, но что парень не капитан, было понятно.
Гуров подошел к летчику, поздоровался и спросил:
— Погода летная?
— Случалось и хуже, — недовольно ответил парень. — Груза мало, почта да мебель какого-то... — Чья именно мебель, летчик произнес невнятно. — Груз заберем в Москве. Вы обратно летите?
— Это вряд ли, — ответил Гуров, вглядываясь в темное нутро самолета, где Станислав укладывал преступников.
Видимо, летчик понял, о чем думает незнакомый мужик, который, судя по одежде, должен лететь первым классом, а не грузовым бортом. Парень заметил наручники, уж конечно, обратил внимание на щеголеватую форму Крячко, на его полковничьи погоны, с уважением глянул на франтоватого штатского. Значит, серьезных зверей захватили, если полковник суетится, а штатский стоит, осматривает взлетную полосу, словно на ней можно увидеть что-то интересное.
— А командир где? — спросил Гуров и решил: если командир не полетит, они тут же выгрузятся. Такая ловушка — для детей.
— Командир где ему и положено быть, наверное, разговаривает по внутренней связи с диспетчером.
— Я осмотрю грузовой отсек, потом вы проводите меня к командиру, — сказал Гуров, поднимаясь по лестнице.
— Отсек смотрите, а входить в кабину посторонним лицам не положено. — Летчик поднялся следом за сыщиком.
По виду основного груза можно было судить, что менял место службы местный военачальник. И хотя кроватей, шкафов и прочей мебели имелось в достатке, она сиротливо жалась к бортам огромного чрева самолета. Где ее надежно и закрепили. Солдатики старались, понял Гуров. Интересно, какими словами они провожали начальника?
У дальней стенки отсека высокой спинкой к выходу громоздился гигантский диван, который тоже был закреплен растяжками. Здесь и устроил убийц Станислав. Когда Гуров подошел. Стас поил парней водкой.
— Знатно устроили, — сказал Юрий, закусывая принятый стакан бутербродом с колбасой.
Маленький плечистый Петр молчал, смотрел зло, осмысленно, однако стакан водки выпил как воду.
В металлической перегородке Гуров увидел дверь.
— Зачем дверь? — спросил Гуров.
— Спросите у конструктора, — резко ответил сопровождающий, но под холодным взглядом сыщика поежился и, как бы извиняясь, пояснил: — Она стальная, с этой стороны не открывается. Дверь, думаю, аварийная, но бог милует, мы ее не открывали ни разу.
— Хорошо. — Гуров кивнул. — Полковник, я скоро вернусь. — Он направился к выходу.
— Я полагал, диван будет для вас, — сказал летчик.
— Они главнее, — улыбнулся Гуров.
Летчик увидел неожиданную улыбку штатского и подумал, что тот, видно, большой начальник и хороший мужик.
— А теперь, летчик, познакомьте меня с командиром, — спустившись на землю, сказал Гуров.
— Командир готовит самолет к взлету, — ответил летчик не очень уверенно.
— Тем более я должен убедиться, что у него все в порядке. Две минуты значения не имеют, да и командира может заменить второй пилот. Он на месте? — поинтересовался Гуров, отгоняя внезапную догадку. Почему я решил, что обязательно командир? Вполне хватит и помощника, а деньги поровну.
— У нас всегда все на месте, нынче работой никто не бросается, — ответил парень, поднимаясь по лестнице, расположенной недалеко от кабины пилота. — Нинка вот, правда, сегодня ноет, приболела, просится домой...
Сыщик насторожился, у него вдруг онемели кончики пальцев. А почему не бортпроводница? Компактную взрывчатку вполне способна прилепить и женщина.
— Она пока на борту? — безразличным тоном спросил Гуров.
— Куда денется? Командир не пускает, он у нас зануда, строгий, я хотел сказать.
Гуров и летчик поднялись на борт, парень, стесняясь, сказал:
— Обождите, я вызову командира, — и скрылся за дверью.
Из-за портьеры выглянула девушка, хлюпнула носом и скрылась.
Тут же к сыщику вышел пилот, подтянутый, седой, но не старый, и строго спросил:
— Чего желаете? Ваше присутствие на грузовом борту — достаточно серьезное нарушение.
— А перевозка генеральского унитаза в порядке вещей? — спокойно спросил сыщик.
— Начальники возят что хотят, куда хотят, я извозчик, — ответил пилот. — Так в чем дело?
— Несколько вопросов, командир.
Когда сыщику требовалась пауза, он всегда доставал сигареты. Так и курить научился. В молодости носил сигареты и зажигалки для отвлечения внимания собеседника, затем стал прикуривать, попыхивать, не затягиваясь. Когда один рецидивист сказал молодому оперу: мол, ты либо кури, либо добро не порть, Гуров начал покуривать. Теперь не знает, как бросить.
— Ну-ну, говорите, у меня работа, — раздраженно сказал пилот.
“Такой симпатичный мужик — и преступник”, — вдруг подумал сыщик и задал вопрос:
— Простите, у вас постоянный состав?
— Живые всегда на месте.
— Сегодня никто не подменялся, не заболел? — упрямо спросил сыщик.
Они встретились взглядом, сыщик увидел, что летчик вопрос понял правильно.
— Бортпроводница сопли распустила, но она полетит, — уверенно ответил пилот. — Все? Алексей, проводи начальника. — И, не прощаясь, ушел в свою кабину.
Гуров вернулся в отсек к Стасу, мельком взглянул на убийц, которые улеглись на роскошном диване “валетом” и уже спали. Сыщик протиснулся к внутренней двери, тщательно проверил ее, убедился, что она заперта прочно, с внутренней стороны не отпирается, и вернулся к другу.
