Алексей Макеев - Особый прием Гурова
– О-о-о! Лучшие люди города собрались! Спокойной ночи! – усмехнулся генерал. – Другое время выбрать не могли? – Увидев Шварца, он воскликнул: – Они и вас не пожалели? Вас-то зачем сюда выдернули?
– Желание клиента – закон для адвоката! – Развел руками тот. – А если клиент весьма и весьма платежеспособный, то непреложный закон!
Сафронов и Лев прошли и сели с другой стороны стола, так что он стал напоминать стол переговоров. Кто-то из подручных – официантов туда и близко не подпустили – мигом поставил перед ними чистые приборы, предложил: «Угощайтесь, пожалуйста!», и отошел.
– А чего тянуть? Вы, господин генерал, не спите, мы не спим, так почему бы нам не использовать это время для решения накопившихся вопросов? – начал Боня.
– Боня, ты уже тоже давно не мальчик, – ответил Сафронов. – В нашем с тобой возрасте в это время суток спать надо, а не вопросы решать.
– Я бы и рад, господин генерал, да заботы одолели, – ухмыльнувшись, развел тот руками.
– Ну, делись, что за проблема у тебя, – предложил генерал. – Только ты ведь меня знаешь, я против закона не пойду.
– Сущая ерунда, – успокоил его Боня. – Тут слушок прошел, что вы заказчика взяли, вот народ и интересуется, кому мы своими подпорченными нервами обязаны.
– А откуда слушок пошел, сказать не хочешь?
– Как можно!
– Ладно! Имя его я тебе не назову, потому что он пока только подозреваемый, и ничего еще не доказано, так что зря ты своих людей напрягал, зря под серьезную статью подвел. Я с этим делом быстро разберусь, и ты в моей конторе без ушей останешься!
– Я? – искренне удивился Боня. – Вы что-то путаете, господин генерал! У меня в вашей конторе своих людей нет! Я от нехороших дел давно отошел, мне они без надобности.
– Ну, значит, кто-то другой расстарался, – пожал плечами Сафронов.
– Ошибаетесь, господин генерал. У нас компания теплая, дружеская! Мы все друг другу доверяем, ничего друг от друга не скрываем! Так что, не там ищете! А что же эти дурачки такого сделали, что под серьезную статью попали? – поинтересовался Боня. – Если это не секрет, конечно.
– Исключительно ради наших с тобой хороших отношений скажу: задержанного убить пытались.
После этих слов наступила гробовая тишина! И Гуров, поняв, что происходит что-то не то, насторожился. Да вот только повидавшим много чего на своем веку бывшим «браткам» в такие серьезные моменты выдержки было не занимать, никто из них не вскрикнул, не охнул, посудой не звякнул.
– И что у них из этого получилось? – спросил Боня, знавший, что «Скорая» увезла Полякова, значит, волноваться было не о чем.
– Ничего не получилось, – ответил Сафронов, который тоже уже начал подозревать, что тут что-то нечисто.
– И что же у вас такое в Управе творится! – горестно покачал головой Боня. – Мало того, что невиновных людей задерживаете, так еще и охранять их как следует не можете.
– А с чего ты взял, что он невиновный? – удивился генерал.
– Чего ж его убивать, если он виноват? Он свое и так получит! Его же тогда или в ИВС, или в СИЗО точно достанут! А вот мертвый он оправдаться уже не сможет! Вот на него всех собак и повесят! А вам, господин генерал, галочка в отчетность, что вы громкое дело по горячим следам раскрыли! А то, что задержанный у вас в камере помер, так это он исключительно от угрызений совести.
– Ты думай, что говоришь! – взорвался Сафронов. – Или ты меня с кем-то спутал? Когда за мной такое водилось?
– Так все в жизни когда-то бывает впервые, – философски заметил Боня. – Особенно если до пенсии два месяца, и уйти на нее хочется спокойно.
– Ты у меня сейчас договоришься! – Пошел красными пятнами генерал.
– А ты меня, начальничек, не пугай! – низким хриплым голосом, больше напоминавшим горловое волчье рычание, проговорил Боня. – Я уже пуганый! Ты лучше настоящего преступника ищи!
Гуров, уже встречавший всех этих людей до этого, сейчас смотрел на них и не узнавал. Вся напускная респектабельность слетела с них мигом, и перед ним сидела стая настоящих, матерых волков, и то, что рычал только вожак, ничего не значило. По его команде они все сорвутся с места и будут рвать горло любому, кто встанет у них на пути.
– Давайте успокоимся и рассмотрим это происшествие с другой точки зрения, – предложил он. – Почему это не может быть, например, месть? Если вы узнали о задержании подозреваемого, то о нем мог узнать и еще кто-то. И этот, кто-то, – близкий Королеву или Багрову человек. И он решил отомстить за травмы первого или гибель второго.
– Не разобравшись, что к чему? – усмехнулся Боня, и обстановка хоть чуть-чуть, но разрядилась. – А может, человека по другому делу взяли?
– А если этот, кто-то, точно знал, что задержанный имеет мотив для совершения покушения на Багрова и Королева? – спросил Гуров.
– А откуда же он имя задержанного узнал? Или вы об этом по телевизору говорили?
– Так ведь как ни аккуратно возьми человека, а все равно кто-то да увидит. Позвонит знакомому, чтобы новостью поделиться, а тот – своему, и пошло-поехало. Вот до заинтересованного лица и дошло. А поскольку, как я понял, пострадавшие личности весьма многосторонние, и связи у них разнообразные, их близким и на нужных людей несложно было выйти. Как вам такой вариант?
– Месть? Может быть, – задумчиво произнес Боня. – Мы с этим разберемся!
– Я с этим буду разбираться, – резко бросил Сафронов.
– Ты сначала в своем хозяйстве порядок наведи! – окрысился на него Боня. – Разбиратель!
– Я в своем доме хозяин! – уже теряя терпение, заявил генерал.
– Вот и переведи задержанного в ИВС! Хозяин! – язвительно выговорил Боня.
– А вот там он точно до утра не доживет! – не скрывая злорадства, ответил Сафронов.
– Ошибаешься, начальничек! Ему там все в ножки кланяться будут! И камеру я ему там уже подготовил! – Боня щелкнул пальцами, и на стол тут же поставили ноутбук экраном к Сафронову и Гурову, а на нем – картинка допроса, на которой были ясно видны и Евгений, и Никитин. – Ты меня, генерал, много лет знаешь! Я человек незлой! Но, если с Женькиной головы хоть волос упадет, не обессудь! Мы все и так перед ним в долгу неоплатном по уши, а долги свои привыкли платить честно.
Вот это был удар так удар! Сафронов глубоко вдохнул, задержал дыхание и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула. Немного придя в себя, он, глядя на интеллигента, спросил:
– Твоя работа, Умник?
– Ваше превосходительство! – лениво и расслабленно начал тот. – Ретивый московский капитан так рьяно в одиночку носился по городу, что просто грех было этим не воспользоваться и не навесить на него «жучок». Ну а дальше – дело техники!
– Между прочим, этот ретивый московский капитан не к себе в номер ночевать пошел, а вместе с Евгением в камеру, чтобы защитить его, если что, – заметил Гуров – говорить сейчас, что Никитин дрых без задних ног, а Евгений отбился сам, сейчас было не ко времени.
– Поняли! Ценим и оценим! – ответил ему Боня.
– Умник! Ты понимаешь, что сесть за это можешь? Или решил, что тебе всегда и все будет с рук сходить? – тем временем бушевал генерал.
– Вы для начала не лопухов к себе набирайте, а знающих людей, и платите им нормальную зарплату. А вот потом уже будете требовать с них работу и соблюдение тайны следствия! А доказать вы все равно ничего не сможете – я следов не оставляю!
– А вот это не след? – срываясь на крик, показал на ноутбук Сафронов.
– Успокойтесь, ваше превосходительство, – поморщился Умник. – А то завтра вот это, – тоже показал он на ноутбук, – будут передавать в полном объеме по всем каналам с утра и до вечера. Хотите?
Генерал ничего не ответил и отвернулся. Гуров тоже молчал, предпочитая пока активно не вмешиваться и ожидая дальнейшего развития событий. И дождался.
– Господин Боня! Вы не будете очень сильно против, если я немножечко выскажусь? – спросил Шварц и, не дожидаясь его согласия, начал: – Время уже даже не позднее, а раннее, а мне хотелось бы все-таки немного поспать – возраст! Как я вижу, мы все дружно зашли в тупик, и должен же быть человек, который всех нас оттуда выведет. Так почему не я? Господин генерал! Я все видел и все слышал! И вот что я вам скажу! Трое суток – это святое! Они ваши! Но что потом? Кто даст вам санкцию на арест на основании только косвенных улик? Да! Вы можете это продавить! И молодой человек хорошо отдохнет от работы, попивая кофе перед телевизором. Можете даже пойти в процесс с тем, что имеете! Но, скажите, зачем вам такой позор на старости лет? Ведь ни один состав присяжных, сколько вы их ни собирайте, не признает его виновным, потому что они живые люди и хотят оставаться такими как можно дольше. А молодого человека вынесут из зала суда на руках как триумфатора! Потому что в России существует свободная пресса и телевидение, дай бог им здоровья! А уж за деньгами дело не станет! И что вы будете иметь, кроме головной боли?
