Презумпция невиновности - Анатолий Григорьевич Мацаков
— Видел, — кивнул я. — Наш автобус дважды останавливали. А на пожар кто выезжал?
— Начальник инспекции Госпожнадзора капитан Неверовский. Вы его не знаете, недавно перевелся к нам из Гомеля...
Мы пришли в гостиницу. Оформление не заняло много времени, и спустя четверть часа мы уже сидели с Козловским в номере. Вадим смущенно сказал:
— Надо бы, как говорится, обмыть мое звание, но у вас — диабет, язвенная болезнь, гипертония... А может, чаю с коньяком, Игорь Иванович, а? Ради встречи?
Я засмеялся, кивнул на висевший у входа плащ Козловского:
— Ладно, дипломат, доставай свой коньяк. Я сейчас заварю чай, кипятильник у меня с собой.
Закипел чай. Козловский достал из кармана плаща стограммовую бутылочку коньяку, два творожных сырка и кулек с конфетами, с сожалением сказал:
— Сахара в буфете не было.
— Сахар у меня есть. Вожу с собой на случай гипогликемической комы.
— А это еще что такое — кома?
— Состояние беспокойства, возбуждение, нередко бред. Оно возникает при недостаточном получении углеводов у больного диабетом. Вот тогда и требуется сахар. Впрочем, давай пить чай. Не обращай на меня внимания, налей себе коньяку. Вот чистый стакан. Мне нельзя.
Некоторое время мы молча сидели за столом. Козловский, изредка прихлебывая из стакана чай, задумчиво курил, стряхивая пепел движением безымянного пальца. А за окном бесновался октябрьский ветер, с воем и свистом ломился в стену, яростно хлестал по стеклам дождем.
Когда чаепитие было закончено, я спросил:
— Рассказывай, Вадим, как у тебя дела? Должностью начальника отделения уголовного розыска доволен?
Козловский невесело усмехнулся, растер в пепельнице окурок и со вздохом сказал:
— Хвалиться нечем, Игорь Иванович. Если бы у меня все было в норме, мы с вами сегодня не сидели бы здесь. На буксир середняков, а тем более передовиков не берут, это удел отстающих...
— Ладно, не прибедняйся!
— Нисколько не прибедняюсь. Достаточно сказать, что в этом году в районе пока не раскрыты три кражи из магазинов, автонаезд со смертельным исходом, плюс к этому вот еще грабеж и эта загадочная история с кассиром совхоза «Малыщино»! Правда, по кражам и автонаезду есть уже кое-какие зацепки, надо работать, а тут почти каждый день новое происшествие!.. Чувствую, Игорь Иванович, сел не в свое кресло. Старшим инспектором, или, как сейчас называют, старшим оперуполномоченным, при вас, конечно, работать было легче: отвечал только за себя и свою зону. А тут — весь район...
— Паниковать, Вадим, по-моему, рано. Все уладится. Я тоже вначале растерялся, когда принял дела от Прудникова. Но потом все вошло в колею, хотя срывы, разумеется, бывали. Без них не обойтись в нашей работе. Признаться, сейчас я тоже все еще чувствую себя не в своей тарелке в должности заместителя начальника отдела уголовного розыска УВД. Так что, Вадим, ты не одинок в своих сомнениях. Но тем не менее, надо это зарубить себе на носу, никаких скидок никто нам делать не будет, мы обязаны обеспечить порученный участок работы. Извини, что говорю таким казенным языком, но он, по-моему, точно определяет суть проблемы. Впрочем, а существует ли эта проблема? Мы просто обязаны работать, раскрывать преступления, если уж не смогли их упредить...
Козловский заметно повеселел, вытащил из пачки новую сигарету, предложил:
— Может, еще по стакану чайку, Игорь Иванович?
— Давай. Кипятильник на столе.
Козловский начал возиться с кипятильником и стаканами. Я же, думая о цели своей командировки, спросил:
— Скажи, Вадим, а что за человек был Троян? Я что-то не могу припомнить его, ведь в совхозе «Малыщино» приходилось бывать неоднократно за время работы в Соколово.
Козловский, наблюдая за всплывавшими по краям стакана и возле спирали кипятильника пузырьками, пожал плечами, ответил:
— Жил он не на центральной усадьбе, а километрах в трех на хуторе. Механизатор. Последнее время работал шофером. Пил. Я сам на него в прошлом году составил протокол за мелкое хулиганство. Вроде недругов у него не было. С женой, правда, жил плохо. Та несколько раз уходила от него к матери в Малыщино. Откровенно говоря, я не верю, что тут какой-то криминал. Сам по пьянке сжег дом и сам сгорел. Вскрытие трупа тоже ничего не дало. Правда, он был сильно обуглен. А вообще-то завтра сами посмотрите отказной материал, заключение судмедэксперта, и вам все будет ясно. А Марьяна Троян — скандальная женщина, из мухи слона сделает. И вы с ней поосторожней. Уверен, что после вашего отъезда она и на вас состряпает жалобу. За эти два дня нам уже до чертиков надоела...
— Ладно, Вадим, о делах будем говорить завтра. Скажи, ты Прудникова давно видел?
— На прошлой неделе встречал. Он как раз с рыбалки возвращался. Еще бодро чувствует себя дед. Иной раз и в отдел заглядывает...
— Надо бы выбрать время навестить старика.
— Вечерком как-нибудь сделаем это, — заверил меня Козловский и, взглянув на часы, решительно поднялся из-за стола: — Заговорил я вас, Игорь Иванович. Уже половина второго. Отдыхайте. Жду вас завтра в отделе.
Козловский ушел. Я разделся, лег, но долго еще не мог уснуть, думал о прошлом, прикидывал, с чего начать завтрашний день.
А за стеной гостиницы выл и стонал октябрьский ветер. Осень основательно вступила в свои права...
2
Начальник отдела подполковник Полосухин принял меня сдержанно-вежливо, но с нескрываемой обидой сказал:
— Мы и сами бы разобрались с этими преступлениями. Люди работают. Тяжело, конечно, но
