Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё

– Как можно насторожить человека, который исчез?

Кольберг с утомленным видом посмотрел на Гунвальда Ларссона и пожал плечами.

– Боже, до чего человек бывает глуп, – сказал он.

– Пока Олафссон думает, что мы считаем Мальма самоубийцей, а взрыв газа – случайностью, он чувствует себя в безопасности, – спокойно произнес Мартин Бек.

– Почему же в таком случае он не появляется?

– Хороший вопрос, – похвалил Рённ.

– У меня есть другой вопрос, – сказал Кольберг, глядя в потолок. – В прошлую пятницу мы беседовали с Якобссоном из отдела наркотиков, и он сообщил, что Макс Карлссон, когда его доставили сюда во вторник, выглядел так, словно кто-то пропустил его через мясорубку. Интересно, кто бы это мог быть?

– Карлссон признался, что Олафссон снабжал товаром его, Рота и Мальма, – сказал Гунвальд Ларссон.

– Сейчас он так не говорит.

– Но мне он сказал именно это.

– Когда? Неужто ты его допрашивал?

– Точно, – невозмутимо отозвался Гунвальд Ларссон.

Мартин Бек вынул сигарету из пачки «Флориды», оторвал фильтр и сказал:

– Я уже говорил тебе раньше. И предупреждаю опять, Гунвальд: рано или поздно тебе это выйдет боком.

Зазвонил телефон, и Рённ поднял трубку.

Гунвальд Ларссон равнодушно зевнул.

– Ага. Ты так полагаешь?

– Я не только так полагаю, я в этом убежден, – угрюмо бросил Мартин Бек.

– Я сейчас не могу говорить, – сказал Рённ в телефонную трубку. – Исчезла? Но это невозможно. Ничто не может бесследно исчезнуть. Да-да, я понимаю, что он расстроен… что… передай, что я его люблю, и скажи ему, что нельзя плакать из-за того, что какая-то вещь исчезла. У нас тут, между прочим, человек исчез. Так мне что же, садиться и плакать? Если кто-то или что-то исчезает, то в таком случае… Что?

Все присутствующие с любопытством смотрели на него.

– Да, вот именно, пропажу нужно искать до тех пор, пока ее не найдешь, – сказал Рённ и со стуком положил трубку.

– А что исчезло? – спросил Кольберг.

– Ну, моя жена…

– Что? – удивился Гунвальд Ларссон. – Унда исчезла?

– Нет, – ответил Рённ. – Я подарил нашему малышу в день рождения пожарную машину. Она стоит тридцать две кроны пятьдесят эре. А теперь он ее потерял дома, в квартире. Сейчас он плачет и требует другую пожарную машину. Исчезла, ничего себе? С ума можно сойти. В моей собственной квартире. Она была вот такой величины. – Он растопырил пальцы.

– Да, это любопытно, – сказал Кольберг.

Рённ все еще сидел с растопыренными пальцами.

– Любопытно. Конечно, тебе легко говорить. Большая пожарная машина совершенно бесследно исчезла. Вот такой величины. И тридцать две кроны пятьдесят эре.

В кабинете стало тихо. Гунвальд Ларссон, насупившись, смотрел на Рённа. Наконец он произнес вполголоса:

– Исчезнувшая пожарная машина…

Рённ с непонимающим видом уставился на него.

– Кто-нибудь беседовал с Цакриссоном? – неожиданно спросил Гунвальд Ларссон. – Тем дураком из округа Мария?

– Да, – ответил Мартин Бек. – Он ничего не знает. Мальм сидел один в пивном баре на Хорнсгатан до тех пор, пока бар не закрылся в восемь часов. Потом пошел домой. Цакриссон следовал за ним и мерз там три часа. Он видел, как три человека вошли в дом – из них один уже умер, второй арестован. А потом Цакриссона сменил ты.

– Я думаю вовсе не об этом, – сказал Гунвальд Ларссон, встал и вышел.

– Что это с ним? – спросил Рённ.

– Ничего, – с отсутствующим видом ответил Кольберг.

Он стоял и размышлял над тем, откуда Гунвальду Ларссону известно, как зовут жену Рённа. О том, что Рённ женат, сам Кольберг даже не подозревал. Наверное, просто не наблюдателен.

Гунвальд Ларссон думал о том, как может человек найти исчезнувшего убийцу, если не способен разыскать даже полицейского. Было пять часов вечера, и Ларссон вот уже почти шесть часов разыскивал Цакриссона. Это занятие заставляло Гунвальда мотаться по городу и все больше и больше напоминало охоту на дикого гуся. В полицейском участке округа Мария ему сказали, что Цакриссон недавно ушел. По его номеру никто не отвечал. Наконец возникло предположение, что он пошел плавать. Куда? Возможно, в бассейн «Окесхоф», на западе, на полпути к Веллингбю. Цакриссона в бассейне «Окесхоф» не оказалось, зато там были несколько полицейских, и они любезно сообщили, что никогда не слышали о коллеге с такой фамилией, но, возможно, он отправился в плавательный центр «Эриксдаль», где полицейским тоже выделено время для тренировок. Гунвальд Ларссон поехал на противоположный конец города. Было ветрено, по тротуарам спешили дрожащие от холода люди. Смотритель в «Эриксдале» оказался неприветливым и не впускал Ларссона, пока тот не разделся. Какие-то голые люди, выходящие из парной, сказали, что они полицейские и, конечно же, знают Цакриссона, однако не видели его уже несколько дней. Пришлось продолжить поиски.

Сейчас Ларссон стоял на первом этаже старого, но крепкого жилого дома на Торсгатан, сердито глядя на дверь табачного цвета. Над почтовым ящиком висел прямоугольник из белого картона, на котором очень аккуратным почерком шариковой ручкой было написано: «Цакриссон». Фамилию обвели красивой зеленой рамочкой с завитушками, выполненной с большим старанием.

Ларссон позвонил, потом постучал и пнул ногой в дверь, однако достиг лишь одного результата: соседка, пожилая женщина, выглянула из-за своей двери и с укоризной посмотрела на него. Ларссон ответил ей таким свирепым взглядом, что соседка мгновенно