Аркадий Адамов - Час ночи
— Может быть, случайно кто-то узнал? — предположил в свою очередь Исаев. — В магазине, допустим, у Владимира Сергеевича.
Но теперь уже Эдик Албанян досадливо возразил:
— Что вы! Я уже знаю всё про магазин! Поймите, они торговцы, а не убийцы. Нужны какие-то… ну, необычайные обстоятельства, чтобы они на это пошли.
— Та-ак, — кивнул Цветков и, потерев ладонью седой ёжик волос на затылке, сердито усмехнулся. — Всё пока логично. Пойдём дальше. Кто ещё мог? Ведь не тот, кто Николая послал?
— А кто его послал? — въедливо спросил Исаев. — Нам в любом случае надо установить, кто его послал.
— Вот именно! — с энтузиазмом поддержал Эдик Албанян. — Обязательно надо установить! Прошу учесть: крупнейший делец — вот он кто.
Исаев кивнул головой:
— Согласен. Крупный делец. Особо опасный. Надо посмотреть, какие в том городе есть подходящие предприятия.
— Это не путь, — возразил Эдик. — Я посмотрел уже. Там две трикотажные фабрики, камвольно-суконный комбинат, меховая фабрика, сувенирная фабрика, ювелирная, не говоря о заводе телефонной аппаратуры, который…
— О! — перебил его Виталий. — С недавних пор… Есть идея, Фёдор Кузьмич, — повернулся он к Цветкову.
Тот, ухмыльнувшись, покачал головой:
— Это, милый мой, только крыша для поездки. А цели я пока не вижу. Николай мог привезти продукцию любого предприятия, которые Албанян перечислил. И на каждом работают сотни людей.
— В том городе у Владимира Сергеевича, — заметил Виталий, — имеется старый дружок, какой-то директор, я вам докладывал. Имя — Михаил, фамилия — Пивоваров.
— Ну и что? Почему именно он должен оказаться преступником? И не дружок он, а прежний однокашник — так, кажется? К тому же дураком его назвали, ты и это докладывал. Нет, милые мои. — Цветков покачал головой. — Это дело посложнее будет, чем кажется. Хотя… в тот город, видимо, придётся ещё разок наведаться. Схема получается, конечно, сложная. Узнать, кто послал, чтобы с его помощью узнать, кто убил. Ничего себе!
— Да, сложновато, — согласился Игорь.
— Главное, не очень надёжно, — поправил его Цветков. — Сомневаюсь, чтобы тот человек мог нам помочь. Вот только если…
— Именно! — с воодушевлением подхватил Виталий. — О чём я и говорю! Но это насчёт крыши. А вот насчёт того, к кому там ехать, тоже есть предложение.
Так постепенно начал возникать план новой сложной операции. Сначала, как водится, самый общий. Но постепенно он стал наполняться конкретными деталями, и тут каждый вносил свою лепту. Порой возникал спор, порой всех охватывала радость от какой-то точной находки, удачно вдруг найденной детали в манере поведения, в поступках, в направлении и самой окраске разговоров, которые предстояли в ходе задуманной операции.
В конце концов было решено, что в тот город отправятся двое: Виталий и Эдик Албанян. Эдик горел нетерпением и азартом.
— Ай что будет! — каждую минуту восклицал он. — Вы увидите!.. Какая щука идёт!.. Нет, какая акула, а?.. Ты только сейчас постарайся, дорогой, — под конец обратился он к Виталию. — Я тебя очень прошу. Ты, если захочешь, всё можешь.
— По-твоему, я не хочу, что ли? — тоже нервничая, спросил его Виталий.
— Нет-нет! — испугался Эдик. — Как можно!
Дело в том, что Виталию предстояло снова посетить чету Губиных. От этого визита зависело начало операции.
— Ну ладно. Двигай. И гляди внимательно, — напутствовал его Цветков. — От каждого дурака можно вдруг ждать умного поступка. — Затем Цветков повернулся к Откаленко: — А за тобой будет место происшествия. Найди людей, которые что-то видели. Они должны быть. Именно тебе это поручаю, понял?
— Там есть собачники, — сказал Виталий. — Золотые ребята. Я не всех опросил. Гуляли во дворе почти в то самое время. Такой у них час, понимаешь, ночью есть, когда они своих собак выводят. Кажется, с полдвенадцатого до полпервого. Они его называют «час собаки». Обязательно с ними потолкуй.
На том «межведомственное» совещание окончилось.
Цветков стал созваниваться с начальником Эдика Албаняна, к которому сам Эдик уже помчался лично.
А Виталий направился по знакомому адресу, испытывая смешанное чувство омерзения и нетерпеливого интереса.
И ещё он поймал себя на том, что ему всегда неприятно за кого-то себя выдавать, неприятно притворяться и кого-то обманывать, пусть даже такого жулика и прохвоста, как Губин. Умом Виталий понимал, что иначе нельзя и другого пути часто не оказывается. Но чувство неловкости и брезгливости никогда не покидало его при этом, и только усилием волн заставлял он себя входить в роль — чаще всего, кстати, в роль тоже жулика и прохвоста, вот как сейчас.
А ведь кому-то такой обман может и понравиться, кто-то может подумать, что с его помощью вообще легче чего-то добиться в жизни. Кто хитрее, кто лучше обманет, тот и победит. Виталий вспомнил, как недавно какой-то мальчуган во дворе, приняв его за разведчика, с восторгом спросил: «Дядя, а вы кого обманываете?» Тут виноваты ещё и неумные книги о всяких разведчиках и сыщиках, которые именно такую мысль и внушают читателю: кто лучше обманет, тот и победит. Аморально это, если станет жизненным правилом, аморально и потому опасно. Это всего лишь малоприятная сторона его трудной работы, только работы, а вовсе не жизни. Разве может он, Виталий, ради себя кого-то обмануть?
Старики Губины оказались дома. Как и следовало предполагать, они уже с утра, волнуясь, поджидали Виталия, чтобы узнать результаты его вчерашнего визита к Владимиру Сергеевичу.
— Гад он, — решительно объявил Виталий, подсаживаясь к столу и размашисто, бесцеремонно закуривая. — Припугнуть бы его надо. Да чем припугнёшь-то?
— Что ж он, туды-сюды… Выходит, нет и всё?.. Ну гляди!.. Не на такого напал, туды-сюды!.. — негодуя, забормотал старик, выпячивая мокрую нижнюю губу. — Да я не погляжу, что нашей веры… Я шею-то ему, туды-сюды…
— Погоди ты, чучело! — прикрикнула на него старуха и униженно обратилась к Виталию: — Уж заступись, родименький, за двух-то стариков. Век за тебя буду молиться. Копейки на хлеб нет. А тут вон какой штраф немыслимый! Нешто это по-божески? Мы б тебе с охоткой заплатили бы за услугу, да где, родимый, взять-то?
— Ну вот ещё! — решительно возразил Виталий. — Я по дружбе. Мне даже обидно, если хотите знать, что вы…
— Ни-ни! И не обижайся! — Старуха отчаянно замахала руками. — Век не забудем! Что ты!..
— Но я что хотел сказать, — продолжал Виталий. — Надо бы этого Владимира Сергеевича припугнуть. А то говорит: «Знать не знаю». Что тут докажешь?
— Я его, туды-сюды… Я так припугну… — яростно потряс кулаком старик, наливаясь кровью. — Я сам к нему, туды-сюды!..
— Сам ни в коем случае, — строго сказал Виталий и, посмотрев на старуху, предупредил: — Не пускайте, всё испортит.
— Не бойся, батюшка. Не пойдёт, — махнула та рукой и снова подпёрла ею подбородок. — Как велишь, так и сделаем.
— Его по-другому припугнуть надо, — хитро прищурился Виталий. — Я уже понял, что он за гусь.
— Гусь. Как есть гусь, — тут же согласилась старуха.
— Ну вот. Он думает, все глупее его.
— Думает, думает, — снова подхватила старуха.
Виталий усмехнулся:
— А мы не глупее. И с какого боку его ухватить, я теперь знаю. Он не только штраф, он ещё и вам в пять раз больше уплатит, чтоб жилось полегче. У него кошелёк тугой.
— Тугой, тугой, — закивала старуха, и в слезящихся белых глазах её впервые мелькнул злой огонёк.
— А ухватить его вот с какой стороны надо, — понизил голос Виталий и наклонился к старику: — Ведь Николай ему привёз товар, так?
— Ну…
— А от кого?
— Ну… — тупо повторил старик, упёршись мутным, непонимающим взглядом в Виталия.
— Я спрашиваю: от кого, вы знаете? — повторил тот.
Старик обернулся и так же тупо посмотрел на жену.
— Как его, туды-сюды?.. Ну, словом… Ты что же, не помнишь, что ли?.. — сердито спросил он. — Курица безмозглая, туды-сюды…
— Где ж тут упомнить, — в тон мужу ответила та. — Один раз и был всего, чай.
— «Один», — передразнил её старик. — А я говорю, два, туды-сюды… Ту комнату занимал… Коньячком угощал… Эх!.. Большой человек… нашей веры, туды-сюды…
— Всё помнит, а как звать, забыл, — проворчала старуха.
— Твоё дело, туды-сюды!.. У-у, гнида белая!.. У-у!..
— Молчи уж, ирод, — нисколько не испугавшись, отмахнулась старуха.
— А как они с Владимиром Сергеевичем-то? — поинтересовался Виталий. — Ладят или как?
— Дружки, — покрутил головой старик и оскалил редкие, кривые зубы. — Пока делить нечего, туды-сюды… А будет… Ого!.. Друг дружке враз глотку перегрызут, туды-сюды…
— А кто кого, как думаете?
— Ну, туды-сюды… Враз… чего там… — важно выпятил мокрую губу старик. — Михаил над Вовой — ясно!.. Ха!..
— Вот! — обрадовался Виталий. — Значит, его Михаилом звать — так, что ли?
