Убийство на Оксфордском канале - Фейт Мартин
— Хиллари. Значит, это дело сбросили вам, — заметил он, как будто это и так не было ясно.
Она кивнула, опустив взгляд. И тут же об этом пожалела. Созерцание трупов не принадлежало к числу ее любимых занятий.
Хуже того — шлюз был спущен. А глубины он был изрядной. Сколько же отсюда до тела — пятнадцать футов? Или больше? Хиллари не любила высоту. Почувствовав легкое головокружение, она быстро отвернулась.
Золотое поле ячменя колыхалось на ветру. За спиной у Хиллари зеленела типичная для Англии живая изгородь, в которой боярышник сплетался с ольхой, терновником, дикой сливой и прочими кустарниками. За изгородью простирался совершенно пустой луг для выпаса скота, а за лугом тянулась железная дорога. Послышался звук приближающегося поезда.
Хиллари повернулась, чтобы увидеть его — синий с зеленым и белым экспресс о трех вагонах. Впрочем, даже проезжай поезд мимо в самый момент трагедии, едва ли пассажирам удалось бы разглядеть происходящее в зарослях.
— Какой-то он потрепанный, — голос Стивена Партриджа отвлек ее от размышлений, и она повернулась и вновь посмотрела вниз.
Труп плавал лицом вниз, поэтому трудно было разглядеть его толком. Видны были темные волосы и некогда белая рубашка, надувшаяся пузырями там, где под ней скопился воздух. Ноги были очень темного цвета — джинсы? Значит, погибший был молод? Допустим, подросток, который приехал на выходные с родителями, но вчера вечером те слишком много выпили, и… Нет. Тогда бы его уже искали.
Но почему она решила, что этот человек упал в воду вчера вечером? Не исключено, что несчастный случай произошел несколько часов назад. Или даже меньше. Студенческая компания? До Оксфорда недалеко, а среди молодежи нынче популярны водные прогулки по каналам. Может быть, в нескольких милях отсюда где-нибудь на берегу канала как раз просыпаются подростки, мучаются головной болью, спрашивают друг друга, куда подевался дружбан такой-то.
— Видите, под каким углом повернута левая нога? А темные пятна, вон там, где рубашка заправлена в брюки? — голос медика вновь прервал ее размышления. — Кажется, парню изрядно досталось.
Краем глаза она заметила стройную светловолосую фигуру — сержант подошла и встала рядом, усилием воли заглушила жалобы собственного желудка, твердившего, что, когда все это кончится, она выбросит труп из головы, вернется в Большой дом и обязательно забежит в столовую и возьмет себе яичницу с сосиской.
— Травма от винта? — спросила она, не рассчитывая на ответ. Полицейские хирурги, патологоанатомы и медики вообще очень не любили гадать. Делать предположения разрешалось только после вскрытия, но до — почти никогда.
Стивен Партридж вздохнул.
— Я не знала, как будет лучше — спустить шлюз и послать людей, чтобы вытащили его оттуда посуху, или залить доверху, чтобы он поднялся. Так, наверное, было бы проще. — Джанин уже знала, каков будет ответ Хиллари, но, как это часто бывало в присутствии инспектора, чувствовала потребность заговорить, сказать что-нибудь вслух. Возможно, дело было в том, что до всей этой ерунды с Ронни Грином у Хиллари был безупречный послужной список, и Джанин хотелось узнать, как это ей удалось. Хиллари постоянно показывала хорошие результаты — по крайней мере, по слухам. Все знали, что Старик Маркус признает за ней «мозги настоящего детектива». Что бы это там ни означало.
— Не надо заливать доверху, — тут же возразила Хиллари. — Лучше вызовем водолазов. Мало ли что там выпало из карманов у жертвы.
— Есть, — тихо сказала Джанин, отошла на несколько шагов и достала телефон, чтобы вызвать полицейских водолазов. Вернув себе толику контроля над происходящим, она повеселела.
Хиллари, которая уже давным-давно разучилась получать удовольствие от раздачи указаний, смотрела в шлюз, и лицо у нее было мрачным под стать лицу Партриджа. Придется перекапывать грязь на дне, а там наверняка толстенный слой, думала она. Да уж, водолазам не позавидуешь.
Кстати, о специалистах: почему док сам до сих пор не возится с утопленником там, внизу, героически облачившись в белый комбинезон и резиновые сапоги?
— А вы разве не собираетесь спускаться? — спросила Хиллари, старательно пряча усмешку. Доктор Партридж невольно бросил взгляд на свой костюм от Ива Сен-Лорана, и буквально на миллиметр приподнял ухоженные брови.
— Шутите? — сказал он. — Один дуралей уже спустился — сами видите, что из этого вышло.
Возразить ей было нечего.
Глава 2
Суперинтендант Маркус Донливи откинулся на спинку удобного вращающегося кресла в кожаной обивке — его он конфисковал в отделе по связям с общественностью, — и коротко улыбнулся вошедшему главному инспектору Филипу Мэллоу.
— Вызывали, сэр?
— Садись, Мэл. — Обращение по имени должно было подчеркнуть дружеский характер беседы. — Я просто подумал, что надо бы вытрясти из тебя последние новости по делу Ронни Грина.
Маркус был в обычном голубом костюме и фирменном черном галстуке, однако на лице его застыло непривычно мрачное выражение.
Занятый непростой задачей Мэл — он как раз пытался разместить в неудобном кресле все свои шесть футов два дюйма роста — посмотрел на шефа, и на чисто выбритом лице его появилась тревога.
— Проблемы?
Маркус помахал в воздухе рукой ладонью вниз.
— И да и нет. Кажется, они что-то нарыли, но к нам пока никаких вопросов. И к Хиллари тоже.
При этих словах Маркус цепко взглянул на Мэла. Поговаривали, что Мэл неравнодушен к Хиллари Грин, однако в голубых глазах ничего не дрогнуло.
— Это хорошо. Лично я всегда считал, что Ронни Грин не из тех, кто делится своими делишками… — тут Мэл умолк.
Маркус посмотрел ему в глаза. Мэл тактично промолчал, однако Маркус был почти уверен, что им обоим пришла одна и та же мысль. Если Ронни проворачивал свои грязные делишки и в полицейском участке Кидлингтона, свидетельства этого можно было найти только в одном месте. Потому что Ронни Грин и Фрэнк Росс были неразлучны, как два клеща на паршивом попугае.
— Они запросили разрешение на допрос Хиллари. На этой неделе, — сказал он.
«Они» — это были сотрудники отдела внутренней безопасности, которым управление по рассмотрению жалоб два с лишним месяца назад поручило расследование по делу Ронни Грина.
«Йоркширские пудинги», как их обычно называли, прибыли из йоркширского подразделения, и весь участок наперебой изощрялся в едких и обидных шуточках о йоркширских терьерах, «Лидс Юнайтед», крикете и прочих символах Йоркшира. Один из полицейских, окончивший университет, даже выдал что-то насчет Войны Алой и Белой розы, и, хотя его никто толком не понял, все дружно расхохотались, потому что он наверняка славно прошелся в адрес пудингов.
Мэл вздохнул:
— Будем ставить им палки в колеса? Какой в этом смысл?
