Тысяча порезов - Сергей Павлович Бакшеев
Панибратство с негласными агентами недопустимо. Об этом опытный опер прекрасно знал и осадил уголовника:
– Что тебе надо, Беспалый?
– Не кипишуй, начальник. Я вышел по УДО.
– С цветами встречать не собираюсь.
– Ха! Я уже в Москве. И… есть информация.
– Говори.
– Так не пойдет. Нужно встретиться.
– Сведения ценные?
– А насколько ценна жизнь ментовского начальника? – с вызовом ответил Беспалый.
Отвечать вопросом на вопрос – это хамство. В обычных обстоятельствах оперативнику следовало повысить голос и напомнить, кто есть кто. Однако прижать Беспалого сейчас нечем. Он только что освободился и наверняка хочет получить деньги за информацию. В местах лишения свободы достаточно болтливых хвастунов, и Беспалый вполне мог узнать детали какого-нибудь нераскрытого преступления.
– Не будешь борзеть, встретимся. Завтра утром на старом месте, – решил Валеев.
– Нет, дело срочное! – всполошился информатор и выпалил: – Через полчаса в Школьном сквере.
Беспалый волновался. Оперативник прикинул: Школьный сквер располагается неподалеку, время у него есть, да и агент сам вышел на контакт, такого отталкивать не стоит.
– Туфту не потерплю! – предупредил опер.
– Дело серьезное. Сам увидишь.
– Жди. Буду, – пообещал Марат.
Он оставил автомобиль у рюмочной и к месту встречи пошел пешком, чтобы выветрился алкоголь. За полчаса как раз управился.
Школьный сквер для оперативника был знаком. Неподалеку жил подполковник Петров. И как-то раз Валеев пересекался здесь со своим начальником, когда тот выгуливал собаку.
Войдя в плохо освещенный сквер, оперативник осмотрелся. Прямо вела извилистая пешеходная дорожка, по бокам темнели кусты, над ними возвышались деревья. Беспалого нигде не было. Мимо Валеева прошла женщина. Торопливо обошла его стороной, опасаясь темной фигуры в пустом сквере.
Минуты тикали, агент не появлялся. Ожидание стало напрягать оперативника, и Марат расстегнул темно-зеленую куртку, чтобы при необходимости выдернуть пистолет из наплечной кобуры.
А вот кто-то идет навстречу. Солидная фигура. Неужели Беспалый располнел в колонии? Нет, это не Беспалый, а подполковник Петров с собачкой! Как обычно вывел на вечернюю прогулку немецкого шпица. Вот же черт! Подумает, что караулю. Не хватало с начальником встретиться.
Марат развернулся, чтобы выйти из сквера, но услышал тихий голос Беспалого:
– Я здесь, начальник.
Из-за кустов мягкой походкой выскользнул агент. Оперативник шикнул на него:
– Чего крадешься? Отойдем. Не хочу с ним встречаться. – Валеев кивнул в сторону человека с собакой.
– Так о нем и речь, – вкрадчиво ответил Беспалый.
– В смысле?
– Твоего начальника хотят грохнуть.
– Кто? Где?
– Ему лично скажу. А ты меня представишь.
Валеев на секунду растерялся: кому помешал Петров? Вгляделся в агента. Беспалый выглядел трезвым и собранным. Если агент не врет, предупредить начальника об угрозе – лучший способ с ним помириться.
Глава 4
В последние недели руководитель следственного отдела полковник юстиции Харченко предпочитал задерживаться на службе. И не всегда это было вызвано служебной необходимостью.
Юрий Григорьевич Харченко был родом из Харькова. Он поступил на юридический факультет Московского университета на закате эпохи СССР, а закончил, когда властолюбивые политики прочертили между Харьковом и Москвой невидимую границу. С годами условная граница обрастала реальными барьерами, а в последнее время превратилась в напичканный минами бастион между двумя враждующими государствами.
Юрия Григорьевича новая реальность отнюдь не радовала. Его престарелые родители проживали в Харькове. После начала специальной военной операции на Украине они переехали в Польшу, но участь второсортных беженцев им не понравилась, и месяц назад родители перебрались к сыну в Москву. На этом спокойная жизнь Юрия Григорьевича закончилась.
Вместо ностальгических воспоминаний детства родители привезли с собой злободневные русско-украинские споры. Отец, Григорий Александрович, убеждал, что Донбасс еще в 2014-м нужно было с миром отпустить, да и Харьков с Одессой русские города. На что мама, Анна Николаевна, сменившая в паспорте имя на Ганну Миколаевну, с жаром тараторила о великой незалежной Украине, которую тысячу лет угнетали москали. И каждый из спорящих требовал поддержки у сына.
Юрий Григорьевич прятался за психологической «ширмой»:
– Что бы мы тут не говорили, люди наверху без на решат.
– С таким настроем, Юрко, ты всегда будешь внизу! – отчитывала сына энергичная мать. – Вот наш Виталик…
И далее шло восхваление младшего сына.
Виталий Харченко, младший брат Юрия Григорьевича, проживал в Киеве и служил в ГУР, Главном управлении разведки минобороны Украины. Виталий был в звании подполковника, но мать была уверена, что младший сын превзойдет старшего и станет генералом. В прежние годы братья созванивались, поздравляли друг друга с праздниками, и никого не волновали такие родственные связи.
С началом военных действий отношение руководства Следственного комитета изменилось. Вышестоящий генерал Мотыгин прямо указал Юрию Григорьевичу, что контакты с братом нужно прекратить! ГУР, где служит Виталий Харченко, ведет активную подрывную деятельность против России. Вражеская разведка используют самые изощренные методы, в том числе родственные связи. Поэтому, если брат обратится с просьбой, надлежит немедленно об этом доложить.
Юрий Григорьевич с докладами не спешил. На прямые вопросы генерала отвечал, что не общается с братом. Мотыгин кивал, но смотрел косо.
А недавно вызвал к себе и спросил, как о деле решенном:
– Ты думал о приемнике? Кого рекомендуешь на свое место?
– На мое? – растерялся полковник.
Генерал пошелестел страницами личного дела Харченко и посмотрел, как педагог на бестолкового ученика.
– Ты пойми, Юра, с выслугой у тебя полный порядок, награды имеются. Самое время оформить пенсию. А то с твоими родственными связями мало ли что да как.
– Я подумаю. О приемнике, – выдавил Харченко.
Об этом Юрий Григорьевич и собирался поговорить с Петелиной. Уж если кому и доверить дело всей жизни, то только ей. Карьеристов в отделе хватает, а толковых следователей еще поискать. Петелина хоть и женщина, но ее знают, уважают и побаиваются. Петля одним словом. Правда, она еще майор, но очередное звание заслужила. Можно готовить приказ. Пока назначение Петелиной согласуют, он научит ее дипломатии в высоких кабинетах.
Жаль, что сегодня поговорить им не удалось. Поделишься проблемами – и вроде как легче на душе. А так приходится таскать всё в себе.
Юрий Григорьевич, озабоченный нерадостными перспективами, пришел домой поздно. Домашние уже поужинали. Жена Люба отвлеклась от сериала и поднялась с дивана, готовая идти на кухню.
Но ее отстранила Ганна Миколаевна:
– Котлетки по-киевски, я готовила. А ты почивай, Люба, мне с сынком погутарить потребно.
Мать быстро собрала на стол и прикрыла дверь на кухню. Дождалась, когда сын утолит голод, и даже предложила рюмку водки. Харченко выпил. Мать подлила еще, села рядом и перешла к делу.
– Мне Виталик звонил.
– А я его заблокировал.
– Вин знае и не буде тебе звонити.
