Джозефина Белл - Всевидящее око

Точно в шесть часов в дверь позвонил Том Драммонд. Няня пошла открывать, и когда Джил услышала в прихожей знакомый голос, то поняла, что пари она проиграла. Чувство мести не позволило ей встретить гостя. Хотя бы из вежливости он мог позвонить и договориться о встрече. Приглашение было очень неопределенным, и точная дата визита не упоминалась. Ну хорошо, она встретит его с холодной учтивостью, и это послужит ему хорошим уроком.

Няня разыграла все просто великолепно. Как она впоследствии призналась своей хозяйке, ей показалось, что с молодого человека надо было немного сбить спесь. Дав понять, что необходимо предварять свои визиты телефонным звонком, она поинтересовалась, как его зовут, открыла дверь гостиной и как заправская горничная церемонно объявила:

— Мистер Драммонд, мадам.

Входная дверь за ним тихо закрылась, Том шагнул вперед и оказался в очень непривычной для себя обстановке. По дороге от станции Белсайз Парк его окружали строения, типичные для нового Лондона: аккуратные, удручающе однообразные магазины, многоквартирные здания, выросшие на месте уничтоженных бомбежками или появившиеся в результате послевоенных перепланировок, между ними попадались чрезмерно выделявшиеся своим видом дома с излишествами архитектуры конца прошлого столетия. Но после того как он свернул на их улицу, оказался совсем в другом мире и другом столетии: изящные пропорции и широкие окна как бы скрывали за собой свободную, вольготную жизнь. Первое впечатление от увиденного было приятным, но вскоре оно сменилось яростью. Дома были небольшими, и в них не было ничего показного или кричащего. Фактически большинство из них были не больше окраинных домишек, в которых прошло его детство, но они в основном содержались в идеальном состоянии. Пара из них пребывала в довольно обшарпанном виде: штукатурка местами осыпалась, а краска выцвела и потрескалась, но это только подчеркивало красоту и ухоженность остальных.

Уже не в первый раз за этот день им овладела ярость, но она только скрывала страх, гнездившийся в глубине его сознания. Том со злостью подумал о деньгах. Они позволяют тебе делать все, что захочешь. Сам факт, что эти дома не выставляли это напоказ, уже заслуживал осуждения, ведь их вид подчеркивал, что состоятельность их владельцев считалась само собой разумеющимся делом. Он еще мог понять, как какой-либо баловень судьбы или удачливый бизнесмен мог себе позволить выставить напоказ свою состоятельность, но здесь ему противостояло узаконенное богатство. Именно такую несправедливость и должно разрушить современное общество.

К тому времени, когда Том оказался на пороге дома Уинтринхэмов, он довел себя до точки кипения. Эти люди не могли быть никем, как только плутократами самого худшего толка. Внутреннее убранство их дома должно утопать в роскоши, которую они так тщательно скрывают. Сейчас он почти наверняка окажется в распоряжении дворецкого. Ну и что? Посмотрим, как будут развиваться события.

Когда одетая в простое серое шерстяное платье и черный джемпер няня открыла ему дверь, у Тома промелькнула шальная мысль о том, что перед ним стоит хозяйка меблированных комнат. Он понял, что оказался во власти своего раскаленного воображения и осознал глупость и ребячество своих предположений. Это не охладило его пыл и не убавило агрессивности, которая так не понравилась пожилой женщине. Когда Драммонд вошел в гостиную, его замешательство только усилилось. В окружающей обстановке не было ничего такого, на что он мог бы обрушить свой гнев.

Перед ним была уютная комната с окнами на противоположной стене и камином неподалеку от входной двери. Ее освещали две настольные лампы, и приглушенный свет мягко отражался от хорошо отполированной мебели. Блики от огня в камине играли на стоявших перед ним креслах. У окна на круглом столике стояла большая белая ваза с нарциссами, а камин украшали фиалки и первоцвет.

Джил Уинтринхэм подошла к двери и поприветствовала гостя. Он выглядел еще моложе, чем показался ей в галерее, и явно был обескуражен. Очевидно, няня привела его в состояние легкого шока.

— Как хорошо, что ты выбрал время навестить нас! — сказала Джил. — Не лучше ли все-таки снять пальто? Мой муж еще не вернулся, но он должен появиться с минуты на минуту.

Том начал снимать пальто, и Джил заметила, что для сегодняшнего визита он потрудился надеть костюм.

— Повесь его в прихожей, — посоветовала она, снова открывая дверь. — Я пока приготовлю что-нибудь выпить. Что ты предпочитаешь? Херес или джин?

Джил удалилась раньше, чем он нашелся, что ответить, и ему оставалось только прислушиваться к ее удаляющимся шагам в прихожей. Том последовал за ней и пристроил пальто на стуле, потом вернулся в гостиную и занялся рассматриванием развешенных по обеим сторонам камина четырех миниатюр, которые изображали мужчин и женщин в одеждах времен Регентства.

На пороге появилась Джил с подносом, уставленным бокалами и бутылками. Она поставила его на столик, закрыла дверь и присоединилась к разглядывающему миниатюры Тому.

— Это копии или оригинальные работы?

Джил рассмеялась.

— Это портреты моих предков и их детей.

Том покраснел от смущения.

— Мне не известны имена художников, — поспешила объяснить Джил. — Скорее всего, ничего особенного, ведь работы не подписаны.

— Это оригиналы или они были написаны с портретов?

— Об этом мне тоже ничего не известно, но я думаю, что оригиналы. Они достались мне от матери, а к ней они перешли от ее брата, который был главой семьи. Часть из них сохранилась у моего кузена, но они совсем не похожи на эти работы.

Тому хотелось узнать, кем были все эти люди, которые так ценили себя, что неоднократно заказывали свои портреты, но он обуздал свое любопытство и с раздражением подумал, что сейчас мало кто интересуется своими предками.

Джил усадила своего гостя с бокалом хереса в кресло и перевела беседу со своей родословной на его семью. Ей стало известно, что Драммонд вырос в провинциальном городке Восточной Англии и его отец занимался бизнесом.

— Он сам любил рисовать, — пояснил Том. — Акварельные наброски летней природы в довольно старомодной манере, но умело пользовался цветом. Это помогло мне, когда я принимал решение стать художником.

— Несомненно.

— В художественной школе ему обещали, что мне предоставят одну из государственных стипендий, но дело было не в этом. Отец прекрасно знал, на что я способен, ведь он частенько брал меня с собой на натуру и чувствовал себя ответственным за мое будущее.

Джил заразительно рассмеялась, и ее поддержал Том. Он уже поборол свою робость и начал приходить в себя от шока, вызванного своими умозаключениями. Теперь они казались ему вздорными и смехотворными. Драммонд откинулся в кресле, потягивал херес и размышлял, почему так легко беседовать с миссис Уинтринхэм, которая была ему почти не знакома, и так сложно иметь дело с матерью своего друга Кристофера миссис Фелтон, которую он знал уже на протяжении нескольких лет.

— А чем занимается доктор Уинтринхэм? Он ведь на самом деле врач?

— Да, это так и есть. Он возглавляет отделение клинических исследований в больнице Святого Эдмунда. Организует научные исследования, непосредственно участвует в некоторых из них, читает лекции по медицине студентам и привлекает их к научной работе и обследованию пациентов. Раньше ему приходилось много консультировать вне стен госпиталя, но теперь он оставил эту работу.

— Похоже, он довольно заметная личность, — небрежно заметил Том.

— Он ведущий консультант в госпитале и, естественно, хорошо известен в своих кругах, — Джил добродушно улыбнулась гостю, и тот поймал себя на том, что улыбается ей в ответ. Он пожалел, что под рукой не оказалось карандаша и бумаги, чтобы запечатлеть ее очаровательную преданность своему мужу.

Дэвид вернулся домой в половине седьмого.

— Я так и думал, что это ты, — сказал он, входя в гостиную.

— Из-за пальто? — поинтересовался Том.

— Конечно же, нет. Тысячи других похожи на него.

— И часто они появляются здесь?

— Да. А почему бы и нет? Половина моих студентов носит почти такие же. У меня самого есть одно. Нет, все дело в упавшем на пол блокноте для зарисовок. Может быть, ты принесешь его, и мы еще раз посмотрим рисунки?

Несмотря на смутное чувство обиды, Драммонд принес его из прихожей и передал Дэвиду. Том терпеть не мог покровительственного тона, но вынужден был признать, что к Уинтринхэмам это не относится. К тому же он нуждался в деньгах гораздо сильнее, чем можно было подумать.

Дэвид начал листать страницы блокнота.

— Я не смог сегодня повидаться с Симингтон-Коулом, — заметил он. — Он уехал на конференцию или что-то в этом роде. Мне удалось поговорить по телефону с его женой, и это ее заинтересовало. Я бы хотел показать ему твою работу. Ты не возражаешь?