Алексей Макеев - Руки вверх, генерал!
– Кассета, может, и подождет, – возразил Гуров. – А вот следствие ждать не может. Ты даже не представляешь, как это может быть важно!
– Вот дура, что сказала тебе про эту кассету! – с чувством произнесла Мария, но все-таки встала с постели, потянулась всем своим стройным телом и отправилась в ванную.
– Нет, голубушка! – крикнул ей вслед Гуров. – Дурой ты была, когда не сказала мне о ней раньше! За это останешься без сладкого.
Шум включившегося душа и требовательный звонок в дверь прозвучали одновременно. Гуров сделал скорбную физиономию и пошел открывать.
За дверью стоял подполковник Малков в темном костюме и галстуке. Он был похож на чиновника, собравшегося на официальный прием, – смотрел холодно и требовательно, говорил резкими рублеными фразами.
– Готовы? – спросил он с порога.
– Не совсем, – ответил Гуров.
На узком лице Малкова появилось почти страдальческое выражение.
– Лев Иванович, я ожидал от вас большей пунктуальности! – с упреком сказал он.
Гуров поманил его в прихожую и здесь объяснил, в чем дело. Постепенно холодное выражение на лице Малкова сменилось глубокой заинтересованностью. А перспектива с утра заглянуть в гости к молодой актрисе, кажется, совершенно заинтриговала его.
Однако, уловив эту заинтересованность, Гуров не отказал себе в удовольствии взять своеобразный реванш. Изобразив на лице крайнюю озабоченность, он поспешил предупредить:
– Актеры страшно не любят, когда их беспокоят по утрам. Поэтому сделаем так – мы с женой займемся кассетой, а вы подождете меня в машине. Нет никакого смысла вваливаться туда целой бригадой. Бедная девочка может напугаться и забудет, где хранит кассету.
– Вы так считаете? – с сомнением спросил Малков. – Ну что ж, вам виднее. Надеюсь, для вас кассета все-таки найдется. Хотя мне почему-то кажется, что мы зря теряем время. Вы уверены, что на этой кассете не будет каких-нибудь романсов?
– Не представляю, – честно признался Гуров. – Но мне почему-то кажется, что там будет что-то позабористее.
Глава 29
Несмотря на опасения, кассета нашлась довольно быстро. Заспанная хозяйка, совершенно сбитая с толку ранним визитом, по какому-то наитию сразу полезла в китайскую вазу, пылившуюся в углу на кухне, и обнаружила там кассету, чему сама была удивлена несказанно.
Гуров не стал задерживаться и, оставив женщин вдвоем обсуждать такое сумасшедшее начало дня, поспешил обрадовать своего спутника.
Малков тоже был удивлен – в глубине души он вообще не очень верил в существование таинственной кассеты. Но, хочешь не хочешь, пришлось убедиться – кассета, тщательно запечатанная скотчем, была перед ними и так и просилась прослушать ее без отлагательства.
В машине Малкова был магнитофон, и они немедленно им воспользовались. Запись на кассете действительно поражала.
На одной стороне ее был записан сборник застольных песен, а другая вообще была чистой. Гуров был порядком сконфужен. Он несколько раз перематывал ленту назад и слушал снова, пытаясь обнаружить хоть намек на какую-то информацию. Но, кроме разухабистых голосов, требующих налить еще чарку, на пленке ничего не было.
Малков, который вел машину, воспринял сюрприз стоически, но все-таки не удержался от замечания:
– Да, Лев Иванович, на романсы это не похоже! Как вы и предполагали, забористая оказалась пленочка!
Гуров со вздохом выключил магнитофон, нажатием кнопки извлек кассету и сказал разочарованно:
– Честно говоря, я ожидал чего-нибудь более вразумительного. Может быть, Ольга дала нам не ту кассету?
– Боюсь, ее трудно было бы спутать, – заметил Малков. – Никогда прежде не видел, чтобы так тщательно запечатывали кассету. Вы полагаете, у вашей знакомой это в обычае?
– Не думаю, – сказал Гуров. – Она вообще человек не педантичный. Актриса, что вы хотите! Нет, пожалуй, кассета все-таки та самая… Но скажите мне, какой смысл прятать у подруги запись застольных песнопений?
– Нет, это вы мне сами скажите! – усмехнулся. Малков. – Я в таких вещах не разбираюсь.
– Может быть, это какой-то шифр? – предположил Гуров. – Что госбезопасность скажет по этому поводу?
– Вы меня извините, – снисходительно обронил Малков. – Но госбезопасность скажет, что это глупость. Мы что – шпионов ловим?
– Тогда остается одно, – убежденно проговорил Гуров. – Покойная Преображенская перепутала кассеты и отдала подруге на сохранение не то, что нужно.
– Мне сразу стало полегче, – иронически заметил Малков. – Вообще на вашем месте я выбросил бы это приобретение в окно. Совершенно ясно, что нас разыграли. Я все больше склоняюсь к мысли, что никакой информации у Преображенской на самом деле не было…
– Не думаю, – покачал головой Гуров. – Четыре трупа – для розыгрыша многовато. Произошла какая-то ошибка.
Малков не ответил. Уйдя в себя, он молчал до тех самых пор, пока не приехали на место.
Элитный поселок, где проживал генерал Брюхатов, скрывался в тени вековых сосен, он был окружен высоким забором и тщательно охранялся. На въезде у шлагбаума их остановила охрана, состоявшая из военнослужащих, и дотошно проверила документы.
Однако Малков оказался прав – проверив документы, их тут же пропустили. Видимо, Малков располагал большими полномочиями и имел свободный доступ во многие закрытые места.
Первые проблемы возникли, когда дача Брюхатовых была найдена. Здесь имелся свой забор и своя охрана. Молодой, но крайне неуступчивый лейтенант, стороживший ворота, напрягся, когда увидел предъявленные ему документы, но пропустить Гурова с Малковым на территорию дачи отказался наотрез.
– У меня четкие инструкции, – строго сказал он. – Никого из посторонних не пропускать. Хоть самого министра.
– Редко встретишь такую исполнительность, – заметил на это Малков. – Сейчас она как-то даже не в моде. Народ другими способами делает карьеру. Думаешь преуспеть? Будь гибче, лейтенант, будь гибче!..
– Не понимаю, о чем вы говорите, – глядя поверх голов, ответил лейтенант. – Я только исполняю службу. Вам бы понравилось, если бы в ваше отсутствие по дому шатались посторонние?
Гуров решил забросить пробный камень и небрежно заметил:
– Что значит "в отсутствие"? Нам известно, что Дарья Тимофеевна находится дома… Мы же не наобум пришли!
В глазах лейтенанта появилось раздумье.
– Так вы к хозяйке? – нерешительно произнес он. – Честно говоря, не знаю… Попробую сейчас связаться по телефону с обслугой в доме. Если Дарья Тимофеевна не отдыхает и пожелает с вами переговорить…
Он запер ворота и удалился. Не глядя друг на друга, Гуров и Малков терпеливо ждали. По лицу Малкова невозможно было понять, о чем он думает, но Гуров подозревал, что неудача с кассетой окончательно подорвала в нем доверие к МВД и на помощь Гурова он уже не рассчитывает.
Однако впереди их ждала первая удача. Минут через десять заскрипели ворота, и снова появился неуступчивый лейтенант, который предложил Гурову с Малковым пройти к телефону внутренней связи.
Он находился в небольшом домике при входе. Отсюда прямая асфальтовая полоса шла к островерхому, крытому зеленой черепицей зданию, выложенному из темно-красного кирпича. Цвета этого строения удачно гармонировали с палитрой сосновой рощи вокруг. В доме было три этажа, и, наверное, здесь могла свободно разместиться целая рота. Но на первый взгляд эти хоромы казались совершенно необитаемыми.
Впрочем, любоваться архитектурой было некогда. Под присмотром лейтенанта они были препровождены к телефону, и Малков сказал:
– Разговаривать будете вы!
– Разумеется, – в тон ему ответил Гуров и взял трубку.
Он ничего не услышал, но на всякий случай поздоровался. Тотчас в трубке послышалось что-то похожее на вздох, и безмерно усталый женский голос спросил:
– Кто вы? Что вам от меня нужно?
– Дарья Тимофеевна? – уточнил Гуров и, убедившись, что это действительно она, продолжил: – С вами говорит старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров.
– И чего вы хотите, полковник Гуров? – бесстрастно спросила генеральша.
– Хочу с вами увидеться. Нам нужно серьезно поговорить.
В трубке опять наступила тишина. Гурову показалось, что его собеседница колеблется. Наконец она сказала – опасливо, как старушка, к которой в дверь постучался водопроводчик:
– О чем поговорить? Зачем?
Гуров посмотрел на строгое лицо лейтенанта, наблюдавшего за ним, встретился глазами с холодным взглядом Малкова и ответил уклончиво:
– Об очень серьезных вещах, Дарья Тимофеевна. Ведь в последнее время вокруг вас происходило немало таких вещей, верно?
Брюхатова опять замолчала. Гуров понял, что, если она сейчас не согласится, можно будет спокойно поворачивать оглобли. Не с охраной же сражаться. "Буду звонить Мышкину, – подумал он, – что-то в конце концов он должен был за эти два дня сделать!"
