Николай Леонов - Ультиматум Гурова (сборник)
– Ты что, ополоумела, что ли? – возмущенно спросил он.
– Почему это? – удивилась Ритка.
– Какое лечение? Какому наркоману – ты в своем уме? Они же не излечиваются никогда, это все сказки, чтобы из таких вот дураков, как ты, деньги вытягивать! Это ж наркоманы, они вообще нелюди! На кого ты собралась деньги тратить?
– Толик хороший! – убежденно заговорила Ритка. – Ты просто его не знаешь! И он вылечится, обязательно! Я уже смотрела в Интернете – в Германии есть хорошая клиника. Нам как раз хватит денег. А потом… Потом мы с ним поженимся и, глядишь, там и останемся. Да ты чего, Антох? Будешь к нам в гости приезжать!
Ритка вся светилась, Антон же внутренне кипел от злости.
– Я уже ему сказала, что все будет хорошо! Вот сейчас он придет, и я…
– И что? Ты отдашь ему деньги? Да он же все их на свою дрянь потратит!
– Да что ты! Говорю же тебе…
– Давай деньги! – хрипло потребовал Антон, протягивая руку.
– Что? – удивилась Ритка. – Это еще почему?
– Потому что они мои! Я их добыл, я! И вовсе не для того, чтобы ты их тратила на какого-то вонючего наркомана! – Он рывком поднялся с дивана и подошел к тумбочке, на которую Ритка бросила деньги. Однако она оказалась проворнее и шустрой ручонкой быстро схватила их, пряча за спину.
– Не дам! Тут моя половина, честно заработанная! Без меня ты бы хренушки ключ получил!
– Я тебе отдам, – пообещал Антон, – когда ты поумнеешь. Пойми, дурочка, что ты эти деньги просто по ветру пустишь. А второго шанса уже не будет!
Ритка молчала, спрятав руку за спину.
– Да давай же сюда! – разозлился Антон, хватая ее и пытаясь вырвать деньги, и тут же взвыл от боли: Ритка, изловчившись, впилась зубами в его руку. Он коротко взвыл и другой рукой машинально врезал ей по лицу. Ритка взвизгнула, но деньги из руки не выпустила. И тогда Антон окончательно озверел: выдернув из джинсов ремень, подбежал к метнувшейся к двери Ритке, сзади накинул на шею ремень и принялся тянуть. Она пыталась отбиваться, хлопала руками, как крыльями, но он держал ее крепко.
Опомнился Антон, когда Ритка обмякла и осела на пол. Еще не веря, что задушил ее, он осторожно всмотрелся в лицо сестры. Риткины глаза были выпучены, язык вывалился изо рта… Поняв, что ничего уже не вернешь, он положил ее на диван, выдернул наконец-то зажатую в руке пачку денег и быстренько пошел к двери.
Сейчас сюда должен прийти этот наркоман Толик, посему дверь нужно оставить открытой – хорошо бы его застали рядом с трупом, тогда на него и подумают. Ремень Антон предусмотрительно забрал с собой. Так, вроде бы все складывалось не так уж плохо. В подъезде его никто не видел – слава богу, что капюшон надел. О том, что он в Москве, никто, кроме Ритки, не знал, но она уже теперь ничего и не скажет. Про Надю Круглову, соответственно, тоже. Красницкого нет, Ритки нет… Теперь главное – поскорее унести ноги.
Оставив дверь полуоткрытой, Антон шагнул к лифту и нажал кнопку вызова. Выйдя на улицу, он быстро зашагал прочь, бережно нащупывая в кармане куртки пачки денег.
По идее, валить из Москвы нужно было сразу. Но Антон решил все-таки сыграть роль образцового племянника и наведался к дяде. Там, всплакнув с ним за компанию и выпив за помин Риткиной души, до того расчувствовался, что даже денег дяде дал – ну, вроде как от души, на похороны добавить. Как любящий брат и племянник…
Задерживаться он не собирался – в Москве его ничего не держало. И как раз сегодня после похорон он намеревался поехать в аэропорт. Но только не на рейс Москва – Сургут – он вообще терпеть не мог холод, на севере сроду не был. Антон собирался отправится в теплые края, и в кармане у него лежал билет до Краснодара. А там – Сочи, Адлер, словом, Черноморское побережье… Но полковник Гуров, черт бы его подрал, испортил ему все…– Мне вот интересно – так, из любопытства, – усмехнувшись, сказал Ливнев. – Как вы догадались насчет меня? Я же нигде не засветился!
– Из Сургута в Москву нет прямых авиарейсов, – тоже усмехнувшись, снисходительно ответил Лев.
На лице Антона отразилось искреннее недоумение. Он никак не мог поверить, что прокололся на такой мелочи. Но Гуров не собирался больше ничего ему растолковывать: полковнику и так было тошно от одного вида этого человека и хотелось поскорее оформить протокол допроса, подписать показания и закончить все формальности, после чего с чистым сердцем отправить Антона Ливнева в камеру, из которой, как был уверен Гуров, выйдет тот очень не скоро. Если вообще выйдет…
– …Нет, Лева, правда, неужели только из-за этого ты понял, что он и есть убийца? – удивлялся Станислав Крячко, когда они сидели в кабинете генерал-лейтенанта и докладывали об успешном завершении дела. – Благодаря такому малюсенькому факту разгадал всю мистификацию, весь замысел? Да ты у нас прямо провидец!
– Ой, не приписывай мне лишних заслуг! – махнул рукой Гуров. – Я всегда опираюсь на факты и собственную интуицию.
– Да я вроде бы тоже, а вот не догадался почему-то, – развел руками Крячко. – Поделись уж с нами, убогими, как ты все-таки додумался-то? И откуда ты вообще знаешь, что из Сургута в Москву нет прямых рейсов?
Генерал-лейтенант Орлов тоже смотрел на Гурова с любопытством.
– Да тут ничего особенно сложного нет, – ответил Лев и посмотрел на Крячко с хитринкой. – Я тебе даже больше скажу – из Сургута в Москву есть прямые авиарейсы. Они есть практически из любого города страны.
У Крячко стало такое выражение лица, словно ему, как ребенку, вместо конфетки подсунули пустую обертку, а теперь злорадно смеются. Он обиженно засопел:
– Ну так объясни нормально, а не выделывайся!
– Сейчас все объясню, – успокоил его Гуров. – Последовательно. Во-первых, я был уверен, что Маргарите одной не под силу было провернуть всю эту операцию с ограблением. У нее был сообщник. Кто-то же скрывался за Надей Кругловой! Но вот кто? Не она же сама – отец обязательно бы ее узнал, как бы она ни гримировалась. Да и голос никуда не денешь. Но вот кто? Ни Воронов, ни Емельяненко явно не подходят. Подруг у нее не было. Во-вторых, обстановка в квартире, которую снимал Ливнев под видом Кругловой, была явно не женской. Но это еще ладно, допустим, что просто девушка такого склада попалась. Но я обратил внимание еще на ряд нестыковок. Флакон дорогих духов, едва начатый, остался в квартире. Ни одна женщина не оставит просто так дорогие духи! Она непременно взяла бы их с собой, когда покидала квартиру. Одежда еще ладно, по ней опознать могут, а вот духи нет. Косметика опять же осталась. И потом, в прихожей стояли сапожки. Они были большого размера – сорок первого. Конечно, встречаются женщины крупные, но при этом они, как правило, высокие. Сотрудники же утверждали, что рост Нади был примерно метр семьдесят, не больше. Но главное – она что, босиком ушла?
– А у нее, может, запасная пара была, – вставил Крячко.
– Может, и была, – усмехнулся Гуров. – Но у меня уже засела мысль, что это мужчина. А кто в окружении Маргариты подходит под это описание? Да никто! А это должен быть человек, которому она доверяла. Она не связалась бы с первым встречным, не стала бы брать его в такое… щепетильное дело. Представить, что кто-то сам вышел на нее и предложил провернуть аферу, я тоже не мог: кто в здравом уме, не зная эту девушку, станет ей предлагать ограбить отца? Словом, подходящей кандидатуры не было. И я уже сломал голову, как вдруг услышал от Конышева упоминание о племяннике, который дружил с Маргаритой. Правда, его не было в Москве, и я было отбросил и его, и тут появляется он сам. Прилетел из Сургута на похороны. – Он помолчал, словно прокручивая в голове заново весь ход своих мыслей, потом спросил: – Ты когда-нибудь был в Сургуте, Станислав?
– Бог миловал, – проворчал Крячко.
– Зря ты так, хороший город, богатый. Может, скважиной бы собственной там обзавелся. Но вот какой момент: морозы там стоят сильные. И длятся долго. Лицо человека, который живет в Сургуте постоянно, приобретает особый цвет. Кожа грубеет, приспосабливаясь к местным условиям, краснеет, обветривается, покрывается особым загаром. А у племянничка этого было типичное бледное лицо жителя мегаполиса Средней полосы России… И тут я подумал – а кто сказал, что он все это время был в Сургуте? Да только он и Маргарита. Но если предположить, что он с Маргаритой в сговоре, то все встает на свои места. Вот он, злодей, который казался недосягаемым, а на самом деле постоянно был близко! Я решил пойти до конца, проверить это, чем черт не шутит, и попросил его подать мне перчатки, которые я якобы забыл на тумбочке. Перчатки у меня кожаные, глянцевые, а на глянцевой коже отлично сохраняются отпечатки пальцев. Я передал их нашим экспертам, которые установили, что они совпадают с пальчиками Нади Кругловой. Ну, сообразить дальше не составило труда. А со всеми деталями меня ознакомил сам Ливнев, когда понял, что отпираться бесполезно. Я, правда, долго не мог понять, что там за история произошла с Красницким и зачем понадобилось убивать его, но теперь разъяснилось и это…
